С 2010 года Игорь Павлов на собственные средства восстанавливает места боёв Первой мировой войны

В Беларуси была своя янтарная комната? Как под Сморгонью энтузиаст восстанавливает места боёв Первой мировой

С 2010 года Игорь Павлов на собственные средства восстанавливает места боёв Первой мировой войны

С 2010 года Игорь Павлов, председатель общественного объединения “Сморгонь фронтовая”, на собственные средства восстанавливает места боёв Первой мировой: траншеи, воронки от снарядов, ДОТы. И по местам боевой славы, расчищенным и приведённым в порядок, проводит экскурсии - с реконструкциями сражений, ядрёной самогонкой, с ароматным салом, самоваром, а ещё с солдатской кашей - не простой, а чечевичной с говядиной, по рецептуре русской императорской армии. TIO.BY поговорил с Игорем о его увлечении, о белорусской янтарной комнате, которая, по его словам, находилось под Сморгонью, и о том, какие известные люди были связаны с этими местами в период Первой мировой.

Сморгонь фронтовая

– Ещё во времена, когда я был предпринимателем и руководил фирмой, решил составить своё семейное древо. И когда дошёл до прадеда, оказалось, что он, белорус, воевал за Российскую Империю в рядах народного ополчения, 5 лет был в плену в Австро-Венгрии и сидел в заточении вместе с французом. Потом каким-то чудом удалось ему убежать, он прибыл на родину и умер спустя годы своей смертью. Меня эта история заинтересовала, и по архивам Академии наук и по российским архивным данным я нашёл ту траншею, где он стоял и бил немца. Это затягивает: поднимаешь один факт, другой, третий - а потом оказывается, что люди-то об этом не знают.

Например, по архивным данным известно, что возле кожевенного завода, который находился около Сморгони в Первую мировую войну, захоронены две женщины из “батальона смерти” Марии Бочкарёвой (многие знают о нём по фильму “Батальонъ”). Да, отряд Марии Бочкарёвой действительно воевал в деревне Новоспасск Сморгонского района Гродненской области летом 1917 года. И сейчас мы ищем, где был этот кожевенный завод: от него ничего не осталось - разве что, может, разрушившийся фундамент.

После того как я начал интересоваться Первой мировой, у меня в жизни произошло два знаковых события. Какое-то время я работал в Москве таксистом. И вот стою у Кремля на Моховой улице, подъезжает Land Cruiser, выходит водитель и говорит: “Свободен, командир? Подвези мать Ольгу на проспект Андропова”. А у меня в машине всё увешано пулями, гильзами, георгиевскими ленточками. И мать Ольга задаёт мне вопрос: “А что это у вас такое?”. “Да я увлекаюсь историей Первой мировой войны”, - отвечаю.

А она говорит: “А вы знаете, у меня есть семейная история. Мой отец воевал в Первую мировую войну в на территории нынешней Беларуси, место такое есть - под Сморгонью”. У меня волосы на голове дыбом: в Москве почти 50 тысяч машин такси, а ей надо было сесть именно в мою!

“Мой отец был влюблён в одну из женщин батальона смерти Марии Бочкарёвой, - продолжает мать Ольга. - Планы большие были: семья, дети, хозяйство. Но в последнем бою её убили. И он долго переживал, а потом, спустя много лет, женился, родилась у него дочь, и в честь любви великой назвал он её Ольга. И если бы я знала, где эта женщина захоронена, я бы приехала со своими послушницами, мы бы помолились, и моя душа нашла бы упокоение”. А я уже и забыл, куда ехать надо. Всё забыл! И я смотрю на неё, а сам думаю: женщина преклонного возраста - как перенесёт эту информацию? А не сказать тоже несправедливо. И я ей говорю: “Знаете что? Я из Сморгони. И ориентировочно знаю, где она захоронена”. Смотрю - теперь она забыла, куда едет! К слову, это оказалась заслуженная артистка театра и кино Ольга Гобзева.

А потом как-то раз поехали мы на Деды по могилкам своих родственников. Навели порядок, и мама говорит: “Давай заедем на хутор, где прадед жил. Посмотрим, в каком состоянии дом”. Мой отец тоже военный, и я вспоминаю, что при переезде мама посуду складывала в ящик из-под осколочно-фугасных танковых снарядов, чтобы не разбилась. Думаю, на чердаке два таких ящика лежало, мне на броневик как раз бы подошли (Игорь Павлов самостоятельно сделал броневик, - Прим. Ред). Залез на чердак, смотрю - ящиков нет: за 15 лет запустения в доме всё украли. И тут я на что-то наступаю. Смотрю, а это медальон с ликом Иисуса Христа! Принадлежал он моему второму прадеду, который был босоногим монахом кармелитовского испанского ордена - у нас на станции Гудогай до сих пор этот приход есть. Прадед мой умер в 1978 году, и с этого года медальон на том месте никто не мог найти. А я на него просто наступил.

В Новоспасске, помимо траншеи, где вступала в бой Мария Бочкарёва, есть ещё одно знаковое место: руины уникального Спасо-Преображенского униатского храма. Храм был построен во второй половине 18 века паном Букатым. По рассказам местных жителей, в храме была янтарная комната: местный житель Иван Русак утверждает, что лично видел янтарные плитки, которыми были облицованы стены храма. Вероятно, янтарь везли из Прибалтики.

А в военные времена в этом храме находился штаб гвардейцев Семёновского и Измайловского полков: под крышей был наблюдательный пункт, на первом этаже - командный пункт, а в подвальном этаже - перевязочная. Есть легенда, что от этого храма есть подземный ход в сторону Крево - километров пятнадцать под землёй. Конечно, хотелось бы восстановить этот храм, но это очень затратно, и на собственные деньги это сделать невозможно: только если привлекать гранты или госфинансирование.

Церковь в Новоспасске

Фото: drive2.ru

Сейчас мы - общественное объединение “Сморгонь фронтовая” - ухаживаем за объектом “Золотая Горка”, где произошло два знаковых события. Во-первых, самая первая газовая атака русской императорской армии была именно на этом месте, под Сморгонью. И мы восстановили траншею с блиндажами, где были сосредоточены газовые баллоны. А второе событие связано с тем, что на этой высоте находилась немецкая артиллерия, которая вела огонь по русским войскам, и нашим командованием было принято решение прорыть подземный тоннель, заложить два вагона взрывчатки и уничтожить немецкую артиллерию. Наши прадеды в течение месяца выносили грунт в мешках, маскировали их глубоко в тылу, чтобы немцы не рассекретили план. Был среди них и мой прадед. И вот 3 июля 1916 года прогремел взрыв, от которого в результате остались три воронки. В период советской власти одну из них превратили в городскую свалку. Постепенно оставшиеся две тоже начинали превращаться в свалку: жители, не зная истории, начали туда свозить бытовой и строительный мусор.

Как человек военный, я считаю несправедливым, что мой прадед 810 дней стоял в траншее в Сморгони, бил немцев, не пуская на нашу любимую родину, а потомки могут взять и об его ратный подвиг вытереть ноги. Именно неуважение к прадеду, может, меня больше всего и зацепило. И мы с ребятами собрались, приехали на место и взяли эту местность под свою защиту. В архивах нашли немецкую аэрофотосъёмку, где видна эта траншея, перенесли её на местность и начали восстанавливать. Облагораживать территорию нам помогали жители города, участники реконструкторского движения, минчане, даже приезжали желающие из соседней Литвы. Мы поставили нашим павшим воинам православный крест, а немцам - лютеранский.

Сморгонь фронтовая
Сморгонь фронтовая

Фото: shliah.by

Сейчас мы проводим здесь экскурсии: если откровенно, бизнес мой рухнул, поэтому финансировать всё из собственных средств я больше не мог. А проведём экскурсию - и есть у нас какая-то копейка, чтобы заправить бензопилы, машины и выехать на объект поддерживать его надлежащий вид.

Сморгонь фронтовая
Сморгонь фронтовая
Экскурсия Тропой забытой войны

Было бы хорошо, если бы нашу деятельность поддерживали финансированием, но просто так мы денег не просим. Проводим экскурсии, хотя поток туристов в последнее время немного снижен, и я не могу понять, в чём причина: ведём переговоры, ездим на выставки - в 2017 даже были на ITB в Берлине в составе национального стенда. Делаем корпоративы организациям - им нравится, но это штучные заказы, тем более, тематика достаточно узкая. Я сотрудничаю с туркомпаниями, в основном с “БелАгроТрэвел”, и с частными экскурсоводами. Делал рекламные “обзорки” для туроператоров - тишина. Также мы активно ведём группы в Facebook и “ Вконтакте”, выкладываем свои новости и видео. Я считаю, что многие туристы уже видели Мирский и Лидский замки, и наш объект тоже может заслуживать интереса и уважения.

Сморгонь
Сморгонь

В Сморгони я могу занять людей на неделю: сплавы по Вилии на байдарках и на плотах, прохождение квестов патриотической тематики, посещение усадьбы Огинского... Очень многие места связаны с историей Первой мировой. Например, в усадьбе Огинского в военные годы был санитарный батальон, где одной из сестёр милосердия была дочь Льва Толстого: по состоянию здоровья её не пустили на передовую. Каждое место с кем-то связано: Зощенко, Катаев… Будущий маршал Советского Союза Малиновский был рядовым пулемётчиком в Сморгони, и у нас в планах найти это пулемётное гнездо. К сожалению, в период советской власти архивы по Первой мировой войне очень сердобольно уничтожались, поэтому придётся и с местными жителями поговорить, и в архивах покопаться - и русских, и немецких.

Все объекты мы приводили в порядок на собственные средства. Я делаю всё это потому, что считаю: не рассказывать об истории своего края - глупо. Люди, которые не знают свою историю, обречены на тщетное существование. В офисе за чашкой чая этого не ощутишь, но когда ты приходишь в лес и видишь, как изрыто всё траншеями и окопами, видишь все эти доты… это, на самом деле, большая трагедия. И не нужно вычленять, кто прав, а кто виноват в этой войне: меняются императоры, а гибнут простые люди, которые по воле или неволе судьбы идут на кровопролитие, хотя в тот же момент они бы могли любить своих женщин, воспитывать детей, строить дома, печь хлеб. Ну а коль этим у нас никто не занимается - наша очередь защитить память о наших прадедах.

Сморгонь фронтовая

Фото - vk.com/smorgonfrontovaya

Подписывайтесь на TIO.BY в Telegram и Yandex Zen