Сталкерство, особый вид индустриального туризма, имеет интересную разновидность – постпаломничество, которое пользуется популярностью по причине чисто психологического свойства. Множество людей во всем мире тянет к заброшенным объектам – развалинам замков, старым кладбищам, местам великих битв. Многие, как выражались классики русской литературы XIX века, любят «подышать воздусями», проникнутыми памятью тех или иных событий – великих и попроще. И если раньше постпаломничество трактовалось как посещение заброшенных, десакрализованных храмов, то сейчас – намного шире.

Чтобы проверить, возникают ли они, особые психофизические ощущения, при посещении когда-то обитаемых, а сейчас заброшенных мест, автор в компании двух сталкеров посетил заброшенную детскую больницу в центре Минска. Один из сталкеров – известный постоянному читателю tio.by любитель городских исследований Никита Г. Он и отыскал объект, прочитав в интернете о его прошлом. Кстати, про эту больницу знают не только в странах-соседках, но и на сайтах сталкеров Узбекистана и Казахстана. Конечно же, с прицелом ответить на вопрос, может ли она стать будущим объектом современного городского туризма. Пессимистам скажу сразу: то, что этот объект более чем посещаем, я убедился сразу. Спрос на изучение разгромленного «храма Асклепия» есть – почему же этот ресурс, как и тысячи других по стране, лежит вне поля зрения компетентных в сфере туризма людей и организаций?

…При свете дневного солнца больница не выглядела брошенным объектом: заклеенные крест-накрест окна, кое-где разрисованные краской стены – вот и все следы того, что людей в белых халатах и пациентов тут уже нет. Но стоило мне войти внутрь, как стало понятно: фильмы «Дети кукурузы», «Сайлент Хилл», «Звонок», «Поворот в никуда», ставшие мировой классикой хоррора, сделали свое дело – любой заброшенный объект кажется обителью призраков и таинственности. Постепенно привыкшие ко тьме глаза подтвердили догадку – да тут готовая площадка для съемки фильмов-ужасов! Со стен слоями слезает краска, многочисленные стеклянные двери и перегородки зияют трещинами и дырами: разноцветные «витражи», пропуская через себя воздух, окрашивают коридоры и комнаты в различные цвета. Деревянные двери, открываемые то нами, то колышимые ветром, издают противный и в то же время жалобный скрип: предметы будто скорбят по давно ушедшим временам, когда здесь бегали дети, звучали строгие голоса врачей… Хотя былые признаки жизни кое-где остались: во многих комнатах на стеллажах по-прежнему стоят пробирки с остатками медицинских снадобий, валяются колбы, бутылочки с надписями «Осторожно, яд!» или «Снотворное».

– Оно заброшено уже больше десяти лет, – рассказывает Никита. – После закрытия тут даже пожар был – местами отвалился потолок… Но все же самые худшие перемены во второй, «загробной» жизни объекта внесли именно любопытные. Ну пришел сюда – посмотри, сфотографируй, поброди – и уйди! Нет, надо разгромить: раньше тут, в брошенной комнате провизора, было множество лекарств с истекшим сроком действия, тубусы для кварца, трубки для прогреваний. Внешне – мастерская волшебника Гендальфа из нашумевшего триптиха Питера Джексона «Властелин колец». Сейчас от былого атмосферного окружения остались единичные экземпляры.

…Хотя прошлое больницы продолжает выглядывать наружу: на дверях по-прежнему висят расписания проветриваний палат, порядок их уборки различными дезинфицирующими средствами, просто лапидарно-грозные: «Без халата не входить!» и «Осторожно! Кварцевание коридора – каждые 2 часа!» У лестницы – носимый из стороны в сторону плакат, рассказывающий о первой помощи при приступе паралича. А в шкафу на втором этаже мы нашли… несколько одинаковых, словно близнецы, томиков «Краткая биография Иосифа Виссарионовича Сталина». Вот уж точно – прошлое больницы начинает вылезать наружу! В соседней комнате, рядом с каталками для сидячих и лежачих больных, лежит стопка фотографий. С них смотрят веселые, грустные, задумчивые лица врачей в белых халатах и старомодных высоких колпаках, что носили эскулапы советских времен. Где теперь все эти люди? Какие эмоции, мысли, радости-горести они оставили в этом здании? Кто знает… От грустных мыслей меня отвлек голос Никиты: «Иди сюда – вон лекционный зал».

…Или «Колизей», как называют его сталкеры Минска: когда-то круглая комната, со всех сторон которой к центру каскадом сходились ряды столов с откидными партами. Сейчас в нескольких ее местах -- проломы, сделанные пожарной техникой при тушении пожара. Над входом в зал когда-то размещался бюст: Владимир Ильич – собственной персоной – прозорливым взглядом мерил собиравшихся на собрания и лекции врачей с медсестрами. Теперь парты громоздятся одна на другую, на полу до сих пор попадаются остовы от ручек еще советского производства. Трудно представить, что в этом месте когда-то кипела жизнь – звучали медицинские термины, цитировались строки монографий светил науки… Неужели все в нашей судьбе – временно, сон, который когда-то закончится, как бурлящая жизнедеятельность этой больницы? Или наоборот – все когда-то погрузится в дрему, и жизнь будет протекать мимо, словно поток реки мимо скалистого острова?

…Через дыры в стеклах окон с улицы доносится шум города, но, путаясь в лабиринтах пустых комнат, звуки приобретают причудливые оттенки. Чувство такое, будто здание живет своей жизнью, все чувствует, причем явно недовольно нашим приходом. Именно такие «вздохи», как называют шумы гражданских строений старожилы Санкт-Петербурга, привлекают целые экспедиции городских туристов из зарубежья в Россию. Люди просто селятся на пару дней на чердаках подъездов, приплачивая жильцам, чтобы не беспокоились и не мешали. Шумы выдаются за хождения призраков – ведь дома центра северной столицы пропитаны легендами, как хороший торт – патокой.

Особенной популярностью пользуется «Дом Раскольникова»: Достоевский в своем произведении точно привязал махину с его каморкой к топографической карте. Одну ночь городские туристы проводят на чердаке подъезда знаменитого книжного убийцы Родиона, а вторую – в доме старушки-процентщицы, который находится в 703 шагах от «Дома Раскольникова» (что тоже указано в романе – хоть с полки снимите, проверьте!). Скажете – ерунда, а только на российском интернет-просторе есть четыре сайта-координатора, на котором собираются для организации своих путешествий постпаломщики. Представьте, сколько денег они тратят на транспорт, проживание, питание в том же Питере – и все это без рекламы, без циркуляров-указаний от Минтуризма или Минкульта РФ!

Беларусь в этом отношении ничуть не хуже: в Березинском районе стоит брошенный особняк графов Потоцких, в Логойском районе – родовое гнездо князей Ивьевских… Этот ресурс еще не оценен нашим обществом, но в странах-соседках понятие ценности подобных объектов из года в год становится все более контрастным. Так, именно почитатели городского туризма подняли голос в защиту дома, воспетого Достоевским, – и на «Доме Раскольникова» появилась табличка, рассказывающая, что тут якобы жил знаменитый на весь мир антигерой с топором. Выгода для культуры и повышения популярности места – налицо. Пробудить огонек интереса у нашего социума к этому процессу может… и такая искорка, как больница-призрак.