В печальной судьбе «Колонии Варбурга» зарифмована участь, уготованная другим островкам старого Бреста. Но от умозрительной дискуссии, варварство это или поступь прогресса, хотел бы перевести разговор в практическую плоскость, сообщает «Вечерний Брест».

Полагаю, к ситуации привела не очень активная позиция общественности и, в частности, национальных общин. Позиция же города, если ничего не путаю, была такой: коль еврейской общине дорог этот комплекс, она и должна изыскать средства на его восстановление и содержание. То есть, другими словами, в грубом приближении подход такой: за сохранение объектов еврейского наследия должен раскошелиться Израиль, за польское – Польша и так далее.

Принцип понятен, но, на мой взгляд, далеко не бесспорен: все, что осталось из объектов наследия нетитульных наций – прежде чем еврейское, польское, русское, украинское – все это НАШЕ. Это наша история, наше прошлое, и чем гуще оно замешано, тем богаче и уникальнее.

К тому же не берется в расчет старая истина: кто девушку ужинает, тот ее и танцует. Если бы колонию Варбурга финансировал Израиль, на выходе однозначно получился бы музей еврейского быта или Холокоста. Что само по себе важно и нужно, но не уникально: такое есть много где. На мой взгляд, здесь имеется гораздо более широкое поле, дающее возможность создать эксклюзив.

Предложил бы свое решение. После еврейской колонии, к слову, не от хорошей жизни построенной  американскими меценатами для настрадавшейся еврейской бедноты,  в этих домах хронологически размещались: в годы войны – лагерь советских военнопленных, после освобождения до середины пятидесятых – лагерь немецких военнопленных. Страдальческое такое место, разными слезами намоленное. Как мне представляется, здесь можно было бы открыть Музей Боли с несколькими экспозициями, в которых нашли бы место и мацевы, и еврейская Библия, и вещи из гетто, и деревянные колодки, что наши военнопленные мастерили вместо обуви, и поделки работавших на восстановлении города пленных немцев, и восковые фигуры, и лагерная вышка – да много чего, люди сами экспонатов нанесут, дай только клич.

Сюда можно было прибавить и экспозицию, посвященную до- и послевоенным жертвам репрессий, коих было немало как в городе в целом, так и в окрестных домах на Киевке – взгляните на неслабый список фамилий в книге «Память», еще одну черную страницу нашей истории. То, что окажется несовместимым, можно было развести по разным зданиям, если бы часть колонии удалось сохранить. Главный скрепляющий «цимес» здесь – домики, которых если не станет, все остальное рассыплется.

Такой комплекс, вложи в него креатив и фантазию, мог бы быть интересен и россиянам, и израильтянам, и немцам, и полякам, но главное – он был бы востребован у нас, где множество семей пострадали и от нацизма, и от сталинизма, и от прочих «измов».

А с учетом того, что любое предложение не должно быть единственным и что в городе хватает неравнодушных людей, призвал бы мэрию отсрочить снос остатка колонии и объявить о создании виртуального банка идей. Убежден, у города достаточно интеллектуального ресурса, чтобы найти своим жемчужинам лучшее применение, нежели пустить на дрова.

Василий Сарычев