Молодая жительница Бреста вылетела из Домодедово на отдых в Турцию. При прохождении паспортного контроля в аэропорту 20-летней белоруске предъявили претензии по поводу отсутствия у нее турецкой визы. Девушка выразила готовность ее купить, однако по непонятной для нее причине она была водворена в изолятор временного содержания и спустя шесть суток депортирована.
«Плати за визу! Ты что, русского языка не понимаешь?»
Обо всех неприглядных обстоятельствах сложной ситуации, в которую попала Анна (имена главных действующих лиц изменены - прим. авт.), что ей довелось пережить, попав за решетку в чужой стране, корреспондент узнала из первых уст.
– 14 июля я со своим парнем-москвичом полетела на отдых в Анталью по путевке, приобретенной в российской туристической компании, – начала свой долгий рассказ Анна. – При прохождении паспортного контроля у меня потребовали турецкую визу. У меня действительно ее не было. Во-первых, компания, продавшая нам путевки, не предупредила о необходимости ее приобретения. Во-вторых, я слышала, что для белорусов визу уже отменили. Решила уточнить это у турка, проводившего паспортный контроль. Он мне отвечать не стал, а тут же позвонил дежурному полицейскому и передал мне трубку. Тот сходу, ничего не объяснив, на повышенных тонах сказал: «Плати за визу. Ты что, русского языка не понимаешь?! Учи свой язык!» Ответила ему о’кей и здесь же в аэропорту отправилась покупать визу, которая, как оказалось, стоит 20 долларов.
После того как я ее приобрела, наши паспорта перехватил сотрудник с паспортного контроля и предложил мне и моему молодому человеку Артему следовать за ним. Он отвел нас в полицейский участок, который находился в аэропорту. Нас держали там не менее трех часов в полном неведении, не отдавая паспорта. Когда мы пытались спросить о чем-либо, полицейские уходили или разводили руками со словами: «I don’t speak English».
Наконец нам сказали, что сейчас придет дежурный полицейский, с которым я говорила по телефону. В кабинете он появился не один, с ним вошли около десятка сотрудников полиции и человек, который назвался представителем принимающей стороны. Вот он мне и заявил, что, оказывается, я обидела дежурного полицейского, невежливо разговаривая с ним, якобы на него накричала, потом бросила трубку, поэтому сейчас должна перед ним извиниться. Хотя на самом деле ничего такого не было, я поняла, что объясняться и что-то доказывать себе дороже. Поэтому сразу же извинилась, сказала, что ничем не хотела полицейского оскорбить, а слезы сами покатились из глаз. При этом все вокруг почему-то начали смеяться.
Полицейские вели себя как в зоопарке у клетки с экзотическими животными, разве что пальцами на нас с Артемом не показывали. От обиды я расплакалась, а полицейские стояли вокруг и глупо хихикали.
«Устроила в аэропорту пьяный дебош, ругалась матом…»
Аню отвели в соседнюю комнату и потребовали назвать фамилию и имена родителей, мол, это нужно для составления на нее протокола. Ее осмотрели на наличие чего-либо запрещенного, но ничего не обнаружили. Затем Аню и Артема отвезли в главный полицейский участок города.
– Там в пустом кабинете мы просидели еще часа три, – с содроганием вспоминает девушка. – К нам никто не приходил, с нами не разговаривали, было непонятно, чего же мы ждем. Потом нас отвели к начальнику этого участка, который спросил у меня, что случилось. Но не успела я и рта раскрыть, как он стал меня обвинять в том, что я нагрубила полицейскому. «Зачем ты кричала на сотрудника полиции?!» - повторил он несколько раз подряд. Начал он с этого, но дальше, по его словам, получалось, что я едва ли не пьяный дебош устроила в аэропорту, при этом ругалась матом и показывала неприличные жесты.
Я попросила, чтобы он посмотрел записи с камер видеонаблюдения в аэропорту и убедился, что ничего того, в чем меня обвиняют, не было. Мои слезы и просьба разобраться в ситуации никакого действия не возымели. Когда был составлен документ с описанием произошедшего, меня попросили выйти из кабинета и ждать.
Прошло пару часов, прежде чем обо мне вспомнили. Мне принесли документ на турецком языке и потребовали, чтобы я его подписала. Я попросила его копию на русском или на английском языках. Мол, хочу знать, что именно я подписываю. Но эта просьба вызвала довольно агрессивную реакцию, мне было грубо брошено: «Немедленно подписывай или тебя депортируют». Они это повторяли столько раз, что я потом уже и со счета сбилась.
«Морально я была совершенно растоптана»
Представитель принимающей стороны на ломаном русском языке, как говорится, с пятого на десятое перевел Анне содержание документа, который от нее требовали подписать.
– Из его перевода я толком так и не поняла, в чем конкретно меня обвиняют, но, не выдержав давления и угроз, бумагу эту все же подписала, – говорит брестчанка. – Попросила выдать мне копию этого документа хотя бы на турецком, с недовольным видом ее мне предоставили. Затем нам с Артемом сказали сидеть тихо и ждать приезда государственного адвоката. Обрадовалась, что получу хоть какую-то юридическую помощь. Но не тут-то было! Адвокат лишь отметился, подписал бумагу о своем прибытии и сразу же удалился, не сказав мне ни слова.
До этого я уже несколько раз просила связаться с посольством Беларуси в Турции. Наконец мне на подпись дали документ на русском языке, где было сказано, что я хочу довести сложившуюся ситуацию до посольства. К тому времени у меня уже случился настоящий нервный срыв. Конечно, я при этом не устраивала сцен с метанием всего, что попало под руку. Просто на меня навалилась дикая усталость, морально я была совершенно растоптана.
Меня посадили в полицейскую машину и, разлучив с моим молодым человеком, повезли в больницу, чтобы зафиксировать отсутствие побоев на теле. В отделе полиции, куда меня доставили позже, у меня взяли отпечатки пальцев, сфотографировали анфас и профиль. Во время этих процедур почувствовала себя настоящей преступницей. Но это было еще не самое страшное.
«В чужой стране осталась без денег и средств связи»
А вскоре без суда и следствия молодая брестчанка оказалась за решеткой. Но прежде чем отправить в набитую людьми камеру изолятора, у нее отобрали и спрятали в сейф все ценные личные вещи, в том числе деньги, мобильный телефон, ноутбук. Так в чужой стране она осталась без денег и средств связи. Правда, вскоре от подруг по несчастью Аня узнала, что раз в день телефонные карточки, при помощи которых можно позвонить с телефона-автомата, приносит продавец магазина, что находится рядом с изолятором. Однако в то воскресенье у него был выходной.
– Промучившись в кошмарах ночь, на следующий день я взяла денег взаймы и купила телефонную карточку, – продолжает девушка. – Но у меня не было с собой никаких номеров, по которым я могла бы рассчитывать на помощь. Только дня через два после случившегося ко мне пришла представитель турецкой турфирмы. Никакой реальной пользы от нее я так и не дождалась. Она похлопала меня по плечу и оставила, как сказала она сама, на всякий случай номер своего телефона. Но сколько потом я ей ни звонила, ничего кроме «новостей нет» не слышала. Видимо, ей мои звонки надоели, и она порекомендовала мне связаться с представителями отеля, дав их телефон. Они же со мной и вовсе не церемонились, заявив, мол, нечего их беспокоить, когда что-то станет известно, мне сообщат.
Продолжение будет