О мужестве предков расскажет потомкам монумент, средства на который выделены из бюджета Союзного государства Беларуси и России, сообщает «Рэспублiка».

В годы Первой мировой войны 810 дней продолжалась осада Сморгони австро-германскими войсками. Мужественные защитники не дрогнули, сковали и надолго остановили продвижение врага на Минск, Смоленск, Москву, Псков, Санкт-Петербург. Столь упорных и ожесточенных сражений не было на всем фронте, протянувшемся от Балтийского до Черного моря. Не случайно среди солдат ходила поговорка: «Кто под Сморгонью не бывал — тот войны не видал».

С кровавых полей сражений не вернулось около миллиона наших граждан. Два миллиона белорусов подались в беженцы, половина из которых осела в чужих краях.

Война, по замечанию председателя Сморгонского райисполкома Мечислава Гоя, перерыла всю землю в районе: в какое селение ни заедешь — увидишь блиндажи и доты, бывшие окопы и траншеи. Некоторые бетонные сооружения сохранились в первозданном виде, и на поросших мхом крышах, как в лесу около Вишневского озера, шумят поднявшиеся стройные сосны. Деревянные укрепления подгнили и обрушились, оставив глубокие, заросшие осотом ямы. У населенных пунктов — одно, а то и два воинских кладбища. На них хоронили павших — русских и немцев. Об этом напоминают православные и католические кресты, символические знаки.

В сентябре 1915 года для ликвидации осуществленного кайзеровскими войсками Свентянского прорыва были подтянуты свежие силы. Элитное объединение русской армии получило приказ: стоять насмерть, но удерживать Сморгонь, через которую проходила линия фронта. И воины выстояли.

Летопись сражений хранит много ярких эпизодов.

Неувядаемой славой покрыл себя штабс-капитан 2-й Сибирской стрелковой дивизии Андрей Лагунов. Дважды раненный, он с солдатами захватил на окраине Новоспасского леса вражескую батарею, развернул ее и беспощадно косил застигнутого врасплох неприятеля.

22-летний офицер был посмертно удостоен высшей воинской награды. На его могиле неподалеку от деревни Михничи теперь возвышается памятник.

Отважный экипаж тяжелого бомбардировщика «Илья Муромец» успешно выполнил задание, но на обратном пути был атакован сразу четырьмя вражескими аэропланами. Доблестно сражаясь, уничтожил три аэроплана, но в неравной схватке погиб. Авиаторов Д. Мокшеева, М. Рахмина, Р. Гаибова и О. Карпова похоронили с воинскими почестями на военном кладбище в деревне Боруны. Могила летчиков сохранилась до сих пор.

Особенно много жертв было во время газовых атак. Впервые их кайзеровцы, по уточненным сведениям местного краеведа Владимира Лигуты, осуществили 12 октября 1915 года против 3-й гвардейской пехотной дивизии. С весны следующего года они вошли в разряд обычных боевых действий. Только 2 июля от ядовитых облаков отравление получили 40 русских офицеров и 2076 солдат. Страдало мирное население.

Фронтовым госпиталем в Залесье заведовала дочь писателя Льва Толстого Александра Толстая. Она вспоминала: «По узким ходам сообщения мы дошли до глубокого низкого блиндажа. Войти в него можно было только согнувшись. За столом, покрытым бумагами, сидел генерал. Он доверительно сообщил мне, что наша армия готовится перед рассветом к наступлению. Расспросил меня о медицинском персонале, числе санитарных повозок, госпитале. Мы напряженно ждали. В два часа утра мы заметили, что, разрываясь, немецкие снаряды выпускали желтый дымок. Он расстилался по лощине, и от него шел запах хлора.

— Маски! Маски надевайте!

Прошло с полчаса. Снаряды, начиненные газом, продолжали разрываться густым желтоватым туманом.

Опять этот ужасный животный страх! Дрожали челюсти, стучали зубы…».

Сельчане покидали родные деревни. Опустела 16-тысячная Сморгонь, названная «мертвым городом». Она лежала в руинах. «Картины разрушения поистине ужасны. Прелестный старинный костел подвергся жестокому обстрелу и, с перебитыми башнями, полуразваленными стенами, как будто протягивает свои обломки к далекому небу, моля о помощи…

Разрушена и православная церковь. Четыре 11-дюймовых снаряда разорвались внутри храма, и, как в страшной сказке Гоголя, попадали со стен святые иконы, увидев такое святотатство», — писал в 1916 году журнал «Нева».

В Сморгони разворачивалась одна из последних наступательных операций русских войск на Западном фронте, штаб которого размещался в Минске. В ней было задействовано 16 пехотных и 2 кавалерийские дивизии, около 900 орудий с 13-дневным запасом снарядов. Руководство операцией взял на себя генерал-лейтенант А. Деникин. Однако она не имела успеха. Утомленные кровопролитной войной, русские и немецкие бойцы братались. Первый раз это произошло в деревне Крево.

Порожденные войной политические события оказывали деморализующее воздействие на армию. Они насторожили Временное правительство, взявшее власть в свои руки после того, как царь Николай II отрекся от престола в пользу своего брата Михаила. Но последний в обстановке противостояния и смятения не решился принять царскую корону. С инспекционной миссией на Сморгонщину приехал премьер-министр А. Керенский, которого солдаты прозвали «главноуговаривающим». Шел 1917 год, и революционный подъем делал свое дело. Четвертого декабря в местечке Солы под Сморгонью было заключено перемирие.

К сожалению, оно продлилось недолго. Девятого февраля 1918 года немецкий генерал Гофман потребовал от России передать Германии побережье Балтийского и Черного морей, Эстонию, Ливонию и Украину. На переговоры в Брест-Литовск прибыл Троцкий. Не найдя взаиморазумения, он выдвинул лозунг: «Ни войны, ни мира» — и на следующий день демонстративно покинул город. Обескураженный кайзер, придя в себя, 18 февраля двинул 52 дивизии на восток. Противник наконец-то взял Сморгонь, оккупировал большую территорию от Двинска на севере до Луцка на юге. Мир наступил лишь в пять часов вечера 3 марта 1918 года. Но опять-таки был кратковременным.

На героической Сморгонщине получил боевое крещение будущий маршал Советского Союза, пулеметчик 256-го пехотного Елисаветградского полка 64-й пехотной дивизии Родион Малиновский. Здесь воевали известные писатели Михаил Зощенко и Валентин Катаев, тысячи и тысячи сынов России. Многие из них погибли и навсегда обрели здесь приют.

В советский период по идеологическим соображениям многое предали забвению. Но в последнее время современники возвращаются к немеркнущему подвигу почти столетней давности.

В райцентре при активном участии Гродненского облисполкома и Национальной академии наук прошла Международная научно-практическая конференция «Беларусь в годы Первой мировой войны. Сморгонщина: трагедия, героизм, память». На форуме было заслушано около 50 докладов и сообщений. Гости из России, Украины, Голландии и Германии побывали на местах бывших сражений, фотографировали уцелевшие бетонные и земляные укрепления. Молодые ребята из Голландии передали немецкие полковые карты той огненной поры, содержащие полезную информацию.

Прошла презентация эскизного проекта мемориального ансамбля по линии противостояния 1915—1917 годов. Созданный минским скульптором Анатолием Артемовичем и архитектором Андреем Жилинским монумент возвысится в Сморгони и донесет до потомков несгибаемое мужество предков. Средства на его изготовление выделены из бюджета Союзного государства Беларуси и России.

Владимир Величко