Стамбул – город контрастов, а Минск… Стоит сесть на велосипед, как метафора напрашивается сама собой: конечно же, Минск – это город бордюров! Конечно, когда ты просто идешь или бежишь, они не очень-то мешают. Да что там, ты их просто не замечаешь! Но все меняется, стоит только сменить точку зрения и посмотреть на родной город с высоты велосипедного седла. С одной стороны, ты становишься быстрее, выше и сильнее – почти как птица. С другой стороны, оказывается, что с такой высоты очень трудно смотреть на бордюры свысока.

Я живу в удобном новом районе. Новый район – это такой район, где широкие тротуары закладываются уже на этапе проектирования. В идеале должны закладываться – тоже на этапе проектирования – всяческие пандусы и съезды для удобства велосипедистов, мам с детскими колясками и инвалидов-колясочников. Но это – в идеале. А жизнь, как известно, от идеала далека. И пандусов нет.

Сразу объясню, почему я заговорила о тротуарах. Да, были времена, когда я ездила на велосипеде по этому самому маршруту (дом – работа) по проезжей части. Я прекрасно помню эти времена. Так получилось, что последний раз по этому маршруту на велосипеде я ехала года четыре назад. За это время многое изменилось. Машин в городе стало ощутимо больше, и соваться с велосипедом на проезжую часть мне решительно не захотелось. Кроме того, совсем недавно мне довелось вплотную заняться изучением ПДД и вообще посмотреть на мир с места водителя автотранспортного средства. И как-то сразу стало понятно, что чувство дискомфорта, которое я испытывала, поворачивая на велосипеде налево на оживленном перекрестке, проистекало не из моей природной трусости, как я всегда полагала, а из интуитивного ощущения, что я действую неправильно и подвергаю опасности свою драгоценную жизнь.

Так вот, о ПДД. Пункт 148 главы 20 гласит: «Движение на велосипеде должно осуществляться по велосипедной дорожке, а при ее отсутствии – по обочине, тротуару или пешеходной дорожке, не создавая препятствий для безопасного движения пешеходов». И только при отсутствии всех перечисленных элементов – т.е. обочины, тротуара и пешеходной дорожки – правила разрешают велосипедисту двигаться по проезжей части не далее 1 м от правого края.

Пункт 151 этой же главы предписывает велосипедисту при пересечении проезжей части вести себя так, как ведет себя добропорядочный пешеход: слезть с велосипеда и перейти дорогу по «зебре», ведя велосипед рядом с собой. Наконец, пункт 153.3 запрещает велосипедисту поворачивать налево или разворачиваться на дороге, имеющей трамвайный путь, и на дороге, имеющей более одной полосы для движения в данном направлении.

  

В общем, я катила по тротуару. В восемь утра пешеходов на них не так уж много. Широкий тротуар вдоль улицы Лобанка разделен белой жирной чертой надвое. На правой стороне время изображен велосипед, на левой – человечек, вероятно, обозначающий пешехода. В этом месте маршрута я почувствовала, что не просто радуюсь жизни, но – что как-то уж совсем непривычно! – и имею на то официальное разрешение.

 

Будь мой маршрут от дома до работы более извилист и сложен, у моего повествования появился бы шанс обрести накал, драматизм и интригу, что несомненно привлекло бы внимание читателей, но увы… Ровнее и прямее дороги просто не придумаешь: пять остановок на метро от Каменной Горки до Фрунзенской – это если под землей. И полчаса по ровной, как стрела, улице Притыцкого. Казалось бы, ничего интересного.

Но оказалось, что стоит пересесть на велосипед, как мир вокруг обретает вкус, цвет и запах и вообще жизнь становится прекрасной и удивительной. Да, бордюры – это минус, но что он значит при таком бонусе!

До сих пор я считала, что по пути от моего дома до работы нет ничего примечательного. В конце концов, Фрунзенский район – это не Верхний город с его храмами и старинной городской застройкой. Это и не уютное Раковское предместье, в любое время дня и ночи окутанное теплым, таким домашним запахом хлеба. И не центр с его монументальным сталинским ампиром. И что же я вижу?

А вижу я потрясающий строящийся храм на остановке Петра Глебки – это приход иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» по Притыцкого, 65. И вспоминаю, что где-то там, за храмом, вдалеке от дороги, находится городской роддом №2, где появился на свет мой сын. Была светлая Христова пасха, я слышала далекий колокольный звон, а вдалеке в окошке маячили вот эти церковные купола.

Ледовый дворец. Проезжая, посмотрела направо, и глаз зацепился за что-то необычное. Это была клумба, цветы на которой высажены и подобраны так искусно, что, если смотреть издалека, складываются в человеческие фигуры: два хоккеиста с клюшками наклонились друг к другу, наверное, пытаются отобрать друг у друга шайбу. Креативные у нас ландшафтные дизайнеры!

Точка внизу - это шайба!

Кальварийское кладбище с великолепной брамой-аркой знает каждый минчанин. В 2001 году это старинное кладбище получило статус историко-культурной ценности первой категории как объект международного значения.

 

А вот памятник, установленный при подъезде к кладбищенской ограде у дороги, я впервые заметила не так давно. Он страшный, но прекрасный. И лаконичный. Меж двумя каменными глыбами зажаты люди, сломленные, худые, измученные… И нет выхода, и нет спасения. В районе Кальварийского кладбища фашисты уничтожили более 14 тысяч узников Минского гетто. У подножия памятника – не искусственные цветы, а благоухающий букет жасмина…

На моем пути – помните, это всего пять остановок метро! – встретилось целых три подземных перехода, куда мне пришлось спускаться вместе с моим парноколесным другом. На Пушкинской, у нового здания факультета журналистики БГУ и на Фрунзенской. Многовато, конечно. Это минус.

На работе коллега спрашивает меня, увидев на моем рабочем столе велосипедный шлем:

– А где у нас можно переодеться?

А у нас нигде нельзя переодеться! И принять душ тоже негде, хотя, честно говоря, не помешало бы. Еще один минус. Сколько их там всего накопилось вместе с бордюрами?

Впрочем, жаловаться на жизнь каждый может. Но помните, что говорил Конфуций по поводу тьмы, которую можно вечно проклинать, и одной маленькой свечи, которую можно зажечь? И что каждый из нас сделал или готов сделать для того, чтобы жизнь была радостнее и проще, а бордюры (читай: препятствия) – немножко пониже?!