Юрий Шевчук начал со стихов. Читая их, он спустился в зал, чтобы пожать руки своим поклонникам. И надо сказать, в желающих недостатка не было!
Кто-то возле меня заметил с доброй иронией:
– Как Иисус…
– И не боится, – отозвался другой зритель…
– Да, чего бояться, когда люди пришли на твой концерт? – позже, во время интервью возразил Юрий Юлианович. – Этот проход я уже не в первый раз проделываю. Как-то мне пришло в голову, что это хороший способ познакомиться с залом… Я иду и смотрю в глаза, на людей…
Концерт, как большой самолет, брал разбег медленно. Старые и новые песни сменяли друг друга. Несколько композиций исполнила бэк-вокалистка коллектива Алена Романова, а Юрий Шевчук пояснил, что как раз недавно вышел ее сольный альбом, в создании которого группа «ДДТ» приняла самое деятельное участие.
Начав с новых композиций, музыканты постепенно перешли к старым. И зал запел. Для меня вообще этот феномен всегда был загадкой: как сотни совершенно непохожих друг на друга людей, с очень разными вокальными данными, в абсолютно стихийном порыве могут создавать вполне стройный музыкальный рисунок? Вот как это получается? Непонятно. Но определенно ясно другое: мало кто отказал себе в удовольствии попеть с Шевчуком!
Кстати, вот за что однозначно можно уважать Юрия Юлиановича, так это за отвращение к фонограммам. Только живое пение. Так что некоторые композиции на концерте прозвучали несколько иначе, чем в записи. А последняя в выступлении песня и вовсе стала невероятным джемом, этаким музыкальным хулиганством, коллажем из кусочков разных произведений группы.
Концерт закончился поздно, но журналистам была обещана короткая встреча с Юрием Шевчуком. Так что никто не расходился. И действительно, примерно через полчаса нас провели в небольшую гримерку, где уже ждал Он. Да, с большой буквы. Потому что наверняка не ошибусь, если скажу, что этот человек стал знаковым для нескольких поколений «рожденных в СССР». А для меня – так символом целого куска жизни. Здесь и студенчество, гитара в переходах и вечно замерзшие пальцы. И сотни километров, намотанные за рулем машины, когда она у меня появилась. И тот самый голос, под который засыпал мой новорожденный сын (а он почему-то из всех музыкальных групп выделял именно «ДДТ» и отказывался спать без Шевчука)…
Встречающий журналистов Юрий Юлианович стоял посреди гримерки, очень простой и радушный. Кто-то подарил ему цветы, кто-то – книгу. А я принесла Яркин рисунок, который сын нарисовал специально для «дяди Юры».
Говорили долго и о всяком. Дальше, пожалуй, просто приведу высказывания музыканта на разные темы. Потому что перефразировать Шевчука – дело неблагодарное. Лучше него самого вряд ли кто-то скажет.
Итак, Юрий Шевчук о…
… о минском концерте и зиме
Для нас сегодня был праздник. Мы много лет не были в Беларуси. И, я хочу сказать, что замечательно все прошло. Мы устали, конечно. Это восьмой или десятый концерт… И вообще в феврале играть очень тяжело. В феврале надо поменьше играть, потому что после зимы вот этой всей стоит набираться сил… А тем более мы же писали альбом Алены Романовой. То есть фактически не отдыхал никто. Но мы очень рады, что мы в Беларуси. Вот серьезно. Это правда. Ну, это же было видно по моему довольному лицу.
… о музыке, музыкантах и молодежи
Наша музыка становится жестче. Мы не зависаем, меняемся. И нужна особая энергетика под новое звучание группы. Наш новый барабанщик Тема Мамай с 13 лет на барабанах. А вообще он играет на всех инструментах, начиная бас-гитарой и заканчивая роялем. Мы когда думали над программой «Иначе», где нужны были такие серьезные ударные, Костя Шумайлов (клавишные бэк-вокал – ред.), я помню, пришел после какого-то клубного концерта и говорит, мол, есть один парень. Мы ему тут же позвонили, и Тема не отказался с нами играть. Это замечательно. Вы это слышали сегодня. Вообще, я к музыкантам отношусь очень бережно, потому что они все… другие.
Другие люди сейчас, другая молодежь. Вообще, когда с тобой молодежь – это большая честь. Потому что не со всеми она...
…о важном
Я сейчас думаю о каких-то других совершенно вещах…
Как положить… свое сердце на эти весы, где на одной чаше мир, а на другой – война? Не спим ночами, мучаемся. Как все… Страшные и тяжелейшие времена, и я просто никак не ожидал, что из всех щелей повыползают вот эти ребята, которые жаждут войны. Вот эти маргиналы. В России чудовищно сейчас. Очень много зла. Но с другой стороны, это великий опыт… Я думаю, сейчас искусство рванет. Потому что иного выхода нет – ни у рок-н-рола, ни у поэзии, ни у театра. Рванет – это точно! Потому что все уже! Вот! Достали! Так что будем работать. Будем жить.
…о наполеонах и войнах
Я никогда не буду Наполеоном. Я просто никогда не смогу – и я это давно понял! – простого человека послать на смерть. Я лишен этого… как бы сказать? Этой уверенности. Я никогда не смогу сказать какому-нибудь пацану – а я был на многих войнах! – давай, Вася, иди и умри за Родину! Я лучше сам пойду и умру. Наполеон – это амбициозный карлик, с хорошими мозгами, но… мне наполеоны не нравились никогда. Роль личности в истории – великая вещь. Но я иначе отношусь ко всему.
Я был в Афганистане. Я вам скажу, что это уникальный опыт – когда я просто ходил один без оружия по Кабулу и зашел в кинотеатр. Он раньше назывался кинотеатр «Россия», а сейчас из него афганцы сделали такую чайхану. И там все в коврах, огромный зал, где показывали кино. Сидят такие бородачи, мрачные. Видят славянскую рожу, на меня так сразу – раз! Все сто человек на меня смотрят. А я говорю: «Hello… Ребята, мир, дружба, Россия, ура»… А они смотрят…
…Там до сих пор ничего не разминировано. У многих афганцев оторваны конечности. И еще много детей с ладошками совершенно коричневыми. И женщин тоже. Они в чадре, а ладошки коричневые. Потому что они мак собирают. Наркотики. Это безумие просто!
Я помню, зашел в пустыню. Помните картину Василия Верещагина «Апофеоз войны»? Вот эти черепа? Так вот там – наши каски русские лежат. Просто тысячи! Тысячи русских касок! И почему-то фашистских. Времен Второй мировой. Почему? Оказалось, что ГДР сплавило в Афганистан все немецкое фашистское обмундирование для афганских войск, которые воевали за русских. И они все ходили в фашистских касках и в немецкой форме! Этого не показывали по телевизору, но этих фашистских и русских касок там просто море, и они везде – просто до горизонта! И сразу же у тебя возникают какие-то ассоциации и метафоры, удивительные вещи! И ты думаешь: «Ну, и что? Что мы выиграли? Кого мы перековали? Во что?»
Я помню, мы приехали во дворец Амина. А там – афганцы. И вот один берет и снимает с меня очки. Я говорю: «Эй!»… А он: «Бакшиш, бакшиш, бакшиш»… И так смотрит на меня. Я говорю: «Вам не подойдет, не подойдет». А он так прикинул: «Да, иди. На. Давай водку-сало». И они пили с нами водку, ели сало. Мусульмане. Совершенные душманы. И мы с ними как-то подружились, и ходили по дворцу Амина, который брали наши доблестные ГРУ и кровью на стене писали…
Там была тишина, ветер, пустыня, ковыль шевелится, горы. А вокруг Кабула – стена Александра Македонского. Ведь он тоже не смог никого там победить. А стена осталась. И вот ты думаешь: «Нафиг эта война?»
И в душе они такие мысли что-то рождают… Ты ходишь потом по Кабулу, улыбаешься, и никто тебя не режет, не убивает, и все к тебе нормально относятся…
…о любви
Сейчас меня просто растерзала эта война. Растерзала она меня. Но все проходит. Любовь только остается. И больше не за что держаться. Ничего нет больше. Я написал новую песню, в которой есть строчки: «Я ценю твое мужество заваривать чай, когда все горит и кричит «Прощай». Вот это мужество заваривать чай и любить – вот это очень важно в любые времена. Остальное все уложится – в душе, в мозгах, в мире… Но вот это очень важно. Мужество не сходить с ума. А быть человеком.
На прощанье мы сделали коллективный снимок, и Юрий Шевчук заторопился на самолет в Питер, оставив ощущение какой-то недосказанности, незавершенности... Что ж, будем надеяться, следующая встреча произойдет раньше, чем через пять лет.
