Глава 2. ПЕРВЫЕ «КАМЕНИЦЫ» И ИХ ОБИТАТЕЛИ
В старину слово «город» обозначало ограду, а не то, что находилось за ней. Поэтому каменным, деревянным или даже земляным город называли в зависимости от того, как были устроены окружавшие его стены. Таким образом, древний Минск был городом деревянным. Однако уже в первые годы его существования (по мнению ученых, не позднее 1073-1085 гг.) была предпринята попытка построить здесь каменное здание, да еще какое — церковь, не имевшую аналогов в древнерусском монументальном зодчестве, соединявшую черты византийской и романской архитектуры. Увы, ни в летописях, ни в древних актах нет никаких упоминаний об этой древнейшей «каменице», обнаруженной в 1949 году при раскопках в восточной части минского Замчища. А потому вряд ли мы когда-нибудь узнаем, по какой причине первый городской храм так не был достроен.
Замковая церковь должна была предстать трехапсидным сооружением 16 на 12 метров. Ее стены из булыжного камня, обработанного известковым раствором, успели возвести лишь до метровой высоты (при этом в толщину они достигали полутора метров), а затем храм превратили в христианский некрополь — археологи обнаружили здесь более двадцати захоронений богатых минчан в саркофагах из еловых досок. В первой половине XIII века поверх каменного фундамента прошла уличная мостовая. Семь столетий спустя история повторилась уже на новом витке: улица (Парковая магистраль, ныне проспект Победителей) прошла поверх самого Замчища, разрезав его на две части. А фундаменты первой городской «камянiцы» по сей день законсервированы на полутораметровой глубине недалеко от Дома физкультурника.
Доподлинно не известно, предпринимались ли попытки каменного строительства в Минске в ХII-ХVI веках. Вероятно, да, ибо старейший из сохранившихся домов города (двухэтажное здание бывшего униатского монастыря, расположенное на Энгельса, 1), как уверяют исследователи, был возведен в 1640-х годах на основе ранее существовавших готических строений ХVI столетия, а в начале ХVII века упоминается минская Холодная синагога, также воздвигнутая из кирпича.
Древнейшим из дошедших до нас культовых памятников столицы считается церковь Петра и Павла, возведенная в 1611-1613 гг. на участке земли на Немиге, пожертвованном православной княжной Авдотьей Друцкой-Горской — вдовой королевского маршалка (как сейчас сказали бы, главы администрации и одновременно начальника службы безопасности) Богдана Стеткевича. В тот же самый период в Верхнем городе, на подаренном доминиканцам минским воеводой Петром Тышкевичем участке земли, развернулось строительство костела этого католического ордена. Вскоре местная шляхта организовала специальный сбор в фонд строящегося храма. Новый налог нарекли «копытковым» (т.е. налогом с копыта), так как плата бралась за проезд каждого коня через городскую заставу.
Архитектура обоих храмов имела ярко выраженный оборонный характер. Местами достигавшие трехметровой толщины стены, высоко расположенные окна-бойницы, башни крепостного типа — все это свидетельства того, что и церковь, и костел выполняли не только духовные функции, но и служили форпостами на подступах к замку. Монахи же обладали военными навыками, ведь именно они в случае нападения на город одними из первых становились «под ружье». Когда 1986 году в северо-западной части Октябрьской площади, где начиналось строительство Дворца Республики, археологи откопали фундаменты доминиканского костела, на его фасадах обнаружили бойницы нижнего боя, приспособленные для стрельбы из мушкетов. А добравшись до слоя XVII века, наткнулись на десятки скелетов с проломленными либо простреленными черепами. Это жертвы «потопа» — изнурительной войны между Россией и Речью Посполитой, длившейся 13 лет.
После того как оба святилища — Петро-Павловский собор и костел Святого Фомы (или, как его называли в наших краях, Томаша) Аквинского — были достроены и освящены, при православном храме поселились монахи из виленского Свято-Духова монастыря, а при католическом — также прибывшие из Вильни братья доминиканцы. Задача ордена состояла в миссионерской деятельности и просвещении, разумеется, в его средневековом понимании: не стоит забывать, что именно доминиканцы в свое время заведовали высшей папской цензурой и инквизицией. Так или иначе, обладая всесторонними знаниями, священники ордена преподавали в университетах Европы и часто становились духовными наставниками представителей королевских семей. Появившись на белорусских землях в XIV веке, «псы господни» (по латыни — Domini canis) вскоре заняли должности секретаря и писаря великого князя ВКЛ. Устав доминиканцев обязывал братьев и днем и ночью, в монастырских стенах и в пути что-либо читать или размышлять. Поэтому при каждом монастыре создавалась библиотека и действовала школа. Минская обитель доминиканцев не стала исключением.
Костел и монастырь доминиканцев в Минске. Реконструкция В.Стащенюка
В 1617 году школа открылась и при православном Петро-Павловском соборе. В 1635 году здесь некоторое время преподавал приехавший поддержать минских братьев по вере Митрополит Киевский Петр Могила — автор многих учебников, использовавшихся в духовных семинариях России вплоть до начала прошлого века. А тогда, в ХVII столетии, церковь Петра и Павла была единственным православным храмом в католическом Минске. Таковым он оставался до 1790-х годов, когда после присоединения Минщины к Российской империи собор приобрел статус кафедрального. Тогда же он был отреставрирован на средства, пожертвованные русской царицей Екатериной II, которая, помимо прочего, преподнесла церкви подарки: три серебряных подсвечника и… зачем-то свой личный гардероб.
В 1797 году на богослужении в Петро-Павловском соборе присутствовал император Павел I, по свидетельству очевидцев, оставшийся довольным церковной службой. Два года спустя храм перестал быть кафедральным: в докладе, поданном в Священный Синод минским архиепископом Потемкиным, просьба о переносе кафедры в собор Святого Духа в Верхнем городе аргументировалась тем, что узкие и кривые улочки Раковского предместья мешают парадным выездам из церкви (хотя фактически это был лишь предлог для ликвидации Свято-Духова униатского монастыря). Дальнейшую историю Петро-Павловской церкви можно даже назвать благополучной — ведь, несмотря на все испытания, храм сохранился, чего, увы, не скажешь о костеле Святого Томаша.
Судьбу минской обители доминиканцев определили национально-освободительные восстания белорусов в ХIХ веке. Вскоре после подавления первого (1830-1831 гг.) монастырь был закрыт, и в его корпусах открылась католическая семинария. Тридцать пять лет спустя, разгромив повстанцев Калиновского, царские власти превратили бывшую обитель в казармы, а в храме — памятнике раннего барокко — разместили склады. В то время был разобран уникальный орган ХVII века, послушать который в 1830-х приходил будущий известный композитор Станислав Монюшко, чья семья жила в доме напротив. Годы спустя, работая органистом в виленском соборе Святого Яна, Монюшко не раз вспоминал этот свой первый орган. В музее Варшавского музыкального общества хранится рисунок, сделанный отцом композитора — на нем изображены дворик минского дома Монюшко и костел Святого Томаша на заднем плане.
В годы Великой Отечественной склепы и бывшего костела, и бывшей церкви Петра и Павла (в 1933 году она была закрыта и превращена в рыбный склад) служили минчанам бомбоубежищем. Одна из немецких авиабомб все же попала в доминиканский храм, повредив, но не разрушив его. В 1945-м БССР получила контрибуцию от Германии за искореженный памятник зодчества, и вскоре даже были выполнены работы по первичной консервации костела. Однако уже в 1950 году руководство республики утвердило новый генплан Центральной площади, согласно которому в ее центре возводился монумент Сталину, а на месте бывшей доминиканской обители должны были разбить сквер. Самый грандиозный по размерам минский храм, переживший десяток войн и восстаний, варварски взорвали в мирное время, под покровом ночи…
Петро-Павловская церковь на Немиге к тому времени была приспособлена под жилье, а когда город немного отстроился после войны, сюда перебрался архив научно-технической документации БССР. В 1970-х храму, за долгие годы подвергшемуся неоднократным перестройкам, вернули первоначальный облик с элементами стилей ренессанс и барокко. До возвращения здания верующим оставалось еще два десятилетия. 7 декабря 1991 года в Свято-Петро-Павловском соборе была совершена первая за долгие годы литургия — случилось это за день до подписания знаменитых Беловежских соглашений, поставивших жирную точку в семидесятилетней истории атеистической империи.