(В продолжение разговора о потенциальных туристических регионах страны. Легендарный лес, оставивший заметные следы в истории сразу нескольких народов - белорусского, литовского, польского, еврейского.... даже русского, пожалуй. Но нужно научиться его преподносить. Продавать? (боюсь оттенка цинизма, связанного с этим словом)

    Налибокская пуща: неразработанный миф

 

Мировая премьера голливудского фильма «Вызов», с Д. Крэйгом («Джеймсом Бондом») в главной роли, о драматической и противоречивой истории партизанского отряда братьев Бельских, который в войну спас жизни 1200 евреям в Налибокской пуще, беглецам из близлежащих белорусских городов и местечек, состоялась в январе 2009 г. Фильм обещает стать заметным явлением в кинематографическом сезоне-2009 и, помимо прочего, заставляет задуматься, насколько хорошо мы знаем и используем свои cобственные брэнды. Несмотря на всю трагичность описанных в нём (не говоря уж об оставшихся за кадром) событий, «Вызов» привлекает внимание мира к нашей стране. Пусть в контексте военного лихолетья, представляя Беларусь опасной и «дикой», но всё же загадочной, и значит – привлекательной. Вот только запомнит ли пресыщенный ум западного зрителя это несколько раз мелькнувшее в кадре название - Налибокская пуща? Беловежской пуще с её зубрами и Вискулями повезло больше, её знают, хотя в основном – в бывшем СССР (который в ней же и был «похоронен»). А вот её более скромная «сестра» остаётся пока в тени, но это совершенно несправедливо. Ведь при бережном и настойчивом культивировании образа, слава Налибок может прогреметь на весь мир, сравнившись с каким-нибудь Шервудским лесом! Налибоки - это целая “страна в стране” – по площади почти половина, например, Ливана или Кувейта, да и по своеобразию природы и богатству мифов и историко-культурных образов сильно отличающаяся от остальной Беларуси.

 

   Наши Татры, наш Урал

 

  Налибокская пуща – самый большой лесной массив в Беларуси, и, наверное, во всей Восточной Европе. Сохранение такого громадного леса рядом с густонаселёнными районами страны объясняется чрезвычайно неурожайными почвами, столетиями делавшими земледелие экономически невыгодным. Попытки раскорчевать лес под пашню, в отличие от левобережья Нёмана, совершенно не окупались. Поэтому специализацией региона, ещё с 15 в., стали лесозаготовка, ремёсла, добыча и переработка полезных ископаемых (болотной железной руды, глины, кварцевого песка и т.д.). Постепенно из мелких кустарных рудней, кузниц, буд, гут, гончарных мастерских возникали крупные промышленные предприятия, расцвет которых пришёлся на вторую половину 18 – первую половину 19 в. Основание многих из них связано с именем знаменитой предпринимательницы и меценатки Ганны Радзивилл из Сангушек: Налибокской стекольной гуты (самой известной в Речи Посполитой), Сверженского фаянсового завода, керамических промыслов в Ракове – а косвенно, и в конкуровавшем с Раковом Ивенце.

  Лесные и кустарные промыслы, ремёсла и зарождающаяся промышленность сформировали уникальный для Беларуси характар региона, который, с поправкой на масштаб, можно сравнить с российским Уралом или немецкими Рудными Горами. Например, на Налибокском “металургическом комбинате” (Рудня-Клетище) в 1850-х гг. работало больше 200 рабочих, 3 доменные печи, 8 пудлинговых печей, прокатный стан, 4 литейни. Такой же масштаб имел и металлургический завод Хрептовичей в Вишневе, также работавший на болотной руде. Экономика края пришла в упадок в последней трети 19 в., когда местная промышленность проиграла конкуренцию новой индустрии Донбасса, Урала и российских столиц. Жаль, что даже образное, культурное осмысление традиций региона пока не стало частью нашего национального сознания, над которым всё ещё господствует стереотип “пана сохи и косы”. Промышленные занятия белорусов связываются, прежде всего, с форсированной индустриализацией Восточной Беларуси после II мировой войны, а образ своего, исконного ремесленника или промышленника отсутствует в искусстве и научно-популярной литературе. И несправедливо.

 

Надёжный рубеж Литвы

 

  Не меньшую роль, также до сих по неосознанную, сыграл Налибокский край в военной и политической истории Беларуси и Литвы. По южному и восточному краю Пущи, некогда ещё более обширной, чем сегодня, с давних времён проходила межа Литвы и Руси. Такие пограничные крепости, как Минск и Заславль, возникли тысячу лет назад на краю этого Великого Леса, населенного язычниками-литовцами, полного реальных и воображаемых опасностей. В середине 13 в. неудачей кончились несколько попыток Золотой Орды и Галицко-Волынского княжества, - преодолеть Пущу с юга и подчинить себе только что возникшее Великое Княжество Литовского. Бескрайний лесной простор, пересечённый реками и болотами, стал для степных кочевников непреодолимой преградой и буквально спас молодое государство от гибели. Устные легенды о битвах под Койдановом и Могильном до сих пор сохранились в народной памяти. Географические названия и фамилии в Пуще до сих пор во многом сохраняют балтский характер. Например, название Ивенец паходит от литовского gyventi – “жить”, а Першаи– от  per?a - "родниковое в болоте", "полынья во льду".

Литовскоязычные поселения попадались в лесной глуши ещё в начале 19 в., но уже в середине 19 в. весь край был уже сплошь белорусскоязычным. Старшее поколение до сих пор говорит на чистом белорусском языке, неслучайно и начало новобелорусской литературной традиции связано с именем Винцента Дунина-Марцинкевича, который большую часть жизни (1840-1884) провёл в дер. Люцинка. Если заглянуть ещё дальше в глубь веков, то и первый человек, сознательно назвавший себя в конце 16 в. белорусом, Соломон Рысинский, прожил большую часть жизни в Любче, лежащей на западном краю Пущи. (Жаль, что там нет ему памятника!). Единственным католическим ксендзом, многие послевоенные десятилетия служившим по-белорусски, был отец Владислав Чернявский из Вишнево. А ещё из пущи родом – Феликс Дзержинский, основатель грозной ВЧК, и многие герои католического сопротивления нацистским окупантам в 1940-х. Вот такой “тектонический разлом” на стыке двух некогда грозных стихий – Руси и Литвы.

 

Налибокская кунсткамера

 

К большому сожалению, Пуща не является заповедником или национальным парком. На территории 830 км2 функционирует охотничий заказник, и создаётся впечатление, что   охотничье лобби сознательно не хочет связывать себя природоохранными обязательствами, чтобы иметь возможность поохотиться всласть. Небольшие заповедники были созданы в Пуще в годы 2-й Речи Посполитой, но были упразднены Советской властью: в районе озера Кромань в 1939 г., а Вяловский заповедник недалеко от Ивенца в 1951 г.  Несмотря на это, Налибокская флора  остается необычайно разнообразной. В ней насчитывается 820 только высших видов растений, по их числу она богаче флоры Березинского и Припятского заповедников Белоруссии. Почти четверть растений – лекарственные, многие виды занесены в Красную книгу: Арника горная, лунник оживающий… Да и вообще всяческих чудес, и природных, и рукотворных, и воображаемых, в Пуще не счесть. Озеро Кромань (родина кроманьонцев, как шутят остряки), знаменитый Налибокский самогон, Лавришевский монастырь, по преданию, основанный великим князем литовским Войшелком в середине 13 в. на левом берегу Нёмана, но оказавшийся на правом, когда коварная река внезапно изменила русло. А о старых пущанских костёлах, например, в Деревной, рассказывают, что строить их помогали... дрессированные медведи. Якобы на спину им навязывали корзину с камнями или кирпичом, и они трудолюбиво таскали их каменщикам по лесам на высокие башни. Кстати, и тот медведь из “Пана Тадеуша”, который чуть не загрыз Тадеуша и Графа, пришёл именно из Налибокской (у Мицкевича – Занёманской) пущи. А ещё один из неформальных символов края – львы, некогда герб владельцев Ивенца Сологубов и популярный мотив раковско-ивенецкой керамики.  В общем – посетите местные музеи – краеведческий в Ивенце, Ф.Дзержинского в Дзержинове, частный музей Ф. Янушкевича в Ракове, представляющий утраченный мир довоенных ремесленников, лавочников и контрабандистов.

 

 

Ад и “Иерусалим” в Пуще

  Самая трагическая страница истории края – II Мировая война. Тогда Пуща дала пристанище более чем 20,000 партизан разной политической принадлежности, естественно, прежде всего советских, с развитой военной “инфраструктурой”, включая стационарные аэродромы, но также и подпольной Армии Краёвой (АК), и еврейских партизанских отрядов Бельских, Зорина и др., подчинявшихся советскому командованию, и ставшие спасением для тысяч беглецов из гетто Баранович, Новогрудка, Минска, Мира.... Отношения между партизанами различной национальной и политической принадлежности были, мягко говоря непростыми, да и местным жителям было крайне сложно лавировать между столь различными политическими идеалами, да ведь всю эту ораву вооружённых людей нужно было ещё и кормить!  Несмотря на всю жестокость и педантичность нацистов, на их многократное преимущество, покорить Пущу им так и не удалось. И это заслуга не только “стереотипных” партизан, раскрученных тотальной советской пропагандой, но и партизан еврейских, а также героев-легионеров АК, прославившихся отчаянно дерзким Ивенецким восстанием в июне 1943 г., на несколько дней освободившим город от нацистского гнёта, но и навлекшим на Пущу безжалостные репрессии мстительных “арийцев”. Сюжет, перекликающийся с фильмом “Город Мастеров”....

Кстати, из Пущи и окрестностей происходят не только братья Бельские, но и много других известных евреев, так что можно говорить о настоящем феномене “лесных евреев”, внёсших вклад в национальное возрождение еврейского народа. Философ Соломон Маймон, основатель всемирного ортодоксального движения Agudath Israel, Ицхак ХаЛеви Рабинович (1847, Ивенец -1914, Гамбург), , основатель и многолетний президент Всемирного Еврейского Конгресса Наум Гольдман, (1880-1949),  ортодоксальный раввин и лидер религиозного сионистского движения  Mizrachi Меир Бар-Илан, и, наконец, нынешний президент Израиля, Шимон Перес (род. в Вишневе в 1923 г.) – все родом из нашего Великого Леса. Всемирно известным центром религиозного образования была основанная в 1803 г. Воложинская ешива. С пущей связано и начало деятельности монаха-кармелита Даниэля Штайна, который получил широкую известность в русскоязычном мире благодаря роману Людмилы Улицкой “Даниэль Штайн, переводчик” (2006).

 Да и действие “культового” романа советских времён, «В августе 44-го» («Момент истины») Вл. Богомолова, также начинается в Налибокской пуще. Жаль, впрочем, что и западные и советские книги и фильмы о Пуще не воспринимают её как масштабное и многогранное культурное явление, выхватывая из её долгой и сложной истории только какой-то один аспект.

Что-то меняется

Осмысление легендарной “caги” пущанского края должно стать делом того народа, который её населяет... И не только осмысление, но и повторное «освоение», теперь уже туристическое, культурное. Памятники, велотрассы, отели... как всё это необходимо не столько западному, но прежде всего – белорусскому туристу.  

Кое-что в Пуще начало меняться к лучшему за последние годы. Появились зимние вольеры с зубрами (в этом году к ним добавятся благородные олени), - часть детской программы с посещением резиденции Деда Мороза – с прошлого года есть такая и здесь, вдохновленная примером пущи Беловежской. Правда, если в каждой пуще страны вскоре будет своя резиденция Деда Мороза, не обесценится ли сама идея? Ведь всё равно им нe превзойти ни Деда Мороза из Великого Устюга, ни лапландского Санту. (NB: с этго года – резиденция уже Лесовика, не Деда Мороза. Уже легче) Пытается стать центром региональных фестивалей издавна ремесленнический Ивенец. Каждый год проводятся приключенческие марафоны «Налибоки» - велосипедный и беговой.

 

Но ещё больше хотелось бы сделать. Нужно бы возродить раковско-ивенецкую керамику, особенно мелкую пластику, ведь нынешние громоздкие ивенецкие кашпо вряд ли годятся на сувениры. А пока турист не сможет увести с собой на память забавных ивенецких львов, которых не выпускают уж лет, наверное, 80. Или вставленный в какую-нибудь оправу кусочек голубоватой «дзындры» - шлака давно закрывшегося металлургического завода. Хотелось бы иметь возможность посетить действующие макеты бывших пущанских предприятий, - рудню или буду. Или восстановленный для современных посетителей партизанский лагерь 2-й мировой – да и вообще, военно-исторического туризма в Пуще как такового нет. Путеводитель по пуще последний раз издавали больше 20 лет назад, в советские годы, когда о большинстве людей и событий, упомянутых выше, говорить можно было разве что шепотом. Но нового нет и не предвидится. В Деревной есть хорошая травяная аптека, но, наверное, она тоже могла бы быть частью чего-то большего – например, фитотуристического маршрута, раз уж Пуща так славится разнообразием своей флоры. И нужно много сделать, чтобы продвинуть ностальгический туризм, польский и еврейский. Например, хотелось бы увидеть ежегодный фестиваль еврейской “литвацкой» культуры, прежде всего музыкальной, клезмерской – в Воложине, у стен знаменитой старой ешивы. А в Ивенце – фестиваль стекла, керамики и фарфора (в отдельном очерке могу объяснить- почему в Ивенце). Ведь, по большому счёту, как бы много ни вложить в пущанскую туриндустрию, среднестатистическому англосаксу всё это вряд ли будет очень интересно. А вот россиянину, израильтянину, поляку, литовцу, ну и нашему соотечественнику, конечно же – при соответствующей целенаправленной работе по привлечению – вполне может быть.

 

Алесь Белы

 

P.S. Наша усадьба (http://lucynka.org/) пытается продвигать край в целом, как маршрут выходного дня. Усадебный дом, восстановленный в стиле классического деревянного шляхетского dworka - своеобразный туннель времени, который даёт самую простую возможность попасть в XIХ век, романтический, полный надежд и ещё не омрачённый издержками технического прогресса. В интерьере, меню и в репертуаре наших музыкально-танцевальных вечеринок мы стараемся быть последовательными, выдерживая эту игру в XIХ век. Так что если хотите увидеть Пущу нашими глазами – милости просим.