Мы поговорили с Михаилом Володиным о готовности все радикально поменять в жизни, о том, когда поездка в белорусскую деревню интереснее, чем вояж в Антарктиду, и узнали, что, на его взгляд, не дает минчанам реализоваться в собственном городе.

– О вас говорят как о журналисте, писателе, фотографе, музыканте, но изначально вы ведь получили образование физика?

– Да, и при этом ни одного дня в физике не проработал. Уже к третьему курсу я понял, что не хочу работать в этой сфере. При распределении я поменял хорошее место на менее привлекательное в том числе и из-за того, что там была нужда в переводах с японского. Я предложил отправить меня на курсы: научусь и буду переводить. Так, в освоении японского языка и пролетели два года.

– И какие профессии вы выбрали для себя потом?

– Довольно долго я занимался журналистикой — обычно пишут, что я журналист. Ну да, журналист, работал в «Знамени юности», «Рабочей смене», «Огоньке». Но есть люди, которые опубликовали тысячи статей, а у меня, может, сотни. Я писал песни и выступал с концертами — песни до сих пор поют. Но я без сожаления в 2002 году издал последний диск — сейчас выступаю нечасто.

Живя в Америке, я редактировал литературный журнал. Но понадобились деньги, и на три месяца с головой погрузившись в Java, Visual Basic и ASP, я стал программистом. Наверное, не самым лучшим — но стал! И зарплату получал вполне приличную.

За всю жизнь я проработал «за деньги» около трех лет. Все остальное время работал «по любви» и, как правило, на самого себя. Поэтому и был я именно тем, кем мне нравилось быть.

– Как у вас получается так легко менять сферы деятельности? Ведь проще заниматься чем-то одним, развиваться в определенной области, чем каждый раз начинать с нуля и устраивать себе новое испытание.

–  Как говорят финансисты, я кладу яйца в разные корзины. Никогда не получалось заниматься чем-то одним. Сочинение песен не мешало написанию прозы, а проза не мешала кинопроектам. Это и хорошо, и плохо. Кто-то из моих друзей все время бил в одну точку и в этом своем деле добился большего, чем я. Но кто из нас при этом был счастливее, кто прожил эти годы с большим смыслом и радостью, я не знаю.

–  Вы много путешествовали и писали о своих странствиях. Путешествия стали для вас работой?

–  Нет, путешествия для меня никогда не были работой. Одно время я редактировал раздел о путешествиях в журнале. Это был, пожалуй, единственный период в жизни, когда дальние поездки сделались работой. А так путешествия для меня  –  форма существования. Словно постоянно берешь себя за шкирку и переносишь с места на места. Зачем? Чтобы взглянуть на себя со стороны.

–  Вы ведь и жили в других странах подолгу?

–  Если полгода  – это долго, то да. Я могу себе это позволить, так как работаю дистанционно. Я жил в США, и собираюсь скоро уехать туда на несколько месяцев, проехать поперек страны и сделать роуд-муви. Много раз бывал в Мексике. Очень люблю Индию.

–  Вы написали книгу об Индии («Индия. Записки белого человека». – Прим. авт. ). Страна ведь такая многогранная. Что вы выбрали, чтобы описать?

–  На самом деле я всегда пишу о себе. В этом есть и свой эгоизм, и свое рациональное зерно. Потому что ты сам – это единственный объект исследования, который всегда с тобой. Я пропускаю Индию через себя или себя через Индию, и мне становится лучше видно, что я делаю не так и как это можно исправить.

–  Что вы имеете в виду, когда говорите, что пропускаете страну через себя?

–  Само по себе путешествие необязательно предполагает далекие странствия. Для меня собственный взгляд на деревню под Минском ценнее, чем пересказ услышанного от экскурсовода, скажем, в Антарктиде. Только то и есть настоящее, что пропущено через себя.

Мы все смотрим на мир по-разному. У нас разные ценности, разные степени свободы, разные задачи. От всего этого зависит, что мы видим. Например, многие спрашивают меня, как я могу жить в Индии — ведь там так грязно! И сам по себе этот вопрос показывает приоритеты. Для человека важен комфорт и обустроенность в первую очередь. Мне же отдых, где «все включено», кажется страшно скучным. Да просто нывыносимым и невозможным!

Для меня путешествия –  во-первых, возможность побыть одному, во-вторых, увидеть что-то новое, а в-третьих, посмотреть на себя в этой новой обстановке другими глазами.

–  Судя по всему, вы предпочитаете самостоятельно организовывать путешествия, а не покупать готовые туры?

–  Если человек едет не по путевке, а сам, ему приходится находить в себе массу качеств, которые в обычной жизни не нужны. Он должен научиться говорить на чужом языке или объясняться жестами. Должен придумать себе маршрут, найти автобусы, разобраться с едой и многое другое. Никто ему здесь не поможет. Многие хотят избежать таких ситуаций. А мне нравится это напряжение, я нахожу что-то новое в себе и вокруг себя.

–  Вы говорили, что путешествуете в основном в одиночку. Не бывает скучно?

–  Абсолютно нет. Когда ты путешествуешь один, таких, как ты, много вокруг. И эти люди, как правило, легко идут на контакт. Путешествием в одиночку это можно назвать только условно. Вся дорога, как правило, проходит с кем-то, просто это разные люди. Они меняются вокруг тебя, и это один из способов узнать мир – через людей.

Да и я не один. Потому что в путешествиях фотоаппарат – как раз та штука, которая дает возможность заговорить с окружающими. В начале 2000-х, когда цифровые фотоаппараты только появились, во многих странах можно было сделать снимок, показать его человеку и этим вызвать бурный восторг.

–  Вы бывали и жили во многих странах, но все равно возвращаетесь в Беларусь. Это значит, что Беларусь вы любите больше всего?

–  Мне нравится белорусская природа, климат и, в общем-то, люди. Но вот абстрактно любить Родину мне не свойственно. Вернулся я сюда, потому что хотел дописать минские историйки, я понимал, что сделать это в Индии или Штатах невозможно. Я думал, что закончу их за три-четыре года, а вот уже семь прошло, и конца краю не видно. Некоторые историйки на пару страниц я пишу месяцами. Что-то ищу, разговариваю с людьми, смотрю в архивах, переписываю...

–  Это своеобразный путеводитель по Минску?

–  В путеводителе все должно быть максимальным приближением к реальности. Историйки строятся иначе. Они частью документальны, частью выдуманы, отчего граница между историей и фантазией плавает. Это скорее рассказы о городе, создание его образа... Но если ты пишешь рассказы, появляется задача, как их расположить в книге. И выбираешь либо хронологическую ось, либо пространственную, либо придумываешь что-то еще. В какой-то момент я увидел, что историйки ложатся вдоль Проспекта. Так и получился своеобразный путеводитель по этой части Минска. Но вряд ли люди ходят с моей книгой и читают ее у Красного костела или возле цирка. Изначально это все же рассказы.

– Почему вы называете проспект Независимости просто Проспектом и пишете с большой буквы?

– Улица, менявшая свое название четырнадцать раз, заслуживает того, чтобы ее называли просто Улицей. Так же и проспект — Проспектом. Это как в английском языке артикли «a» и «the». Проспект – «the», потому что он единственный.

–  И вы продолжаете писать свои историйки?

–  Да, вторая книга будет о площади Свободы, о древнейшей части города. Это будет «путешествие на одном месте». Кстати, так я назвал главу в книге об Индии, где учился медитировать. Наблюдение за городом – это своего рода медитация.

–  Насколько я знаю, после первой книги люди стали присылать вам  свои связанные с Минском истории.

–  Конечно, многие пишут. Это не значит, что можно все пускать в работу, но что-то интересное, безусловно, есть. Сейчас я с подачи читателей занялся историей медицины и узнал массу интересного. После войны медицинская элита жила в доме на Проспекте, где сейчас находится магазин «Антиквар». Можно было пройти по этажам того дома и вылечить себе ухо, горло, нос и все остальные органы. Кроме всего прочего, этот дом хранит в себе множество удивительных историй. Мало кто знает, что здесь прошли молодые годы врача, всю жизнь занимавшегося писательством, не увидевшего при жизни опубликованной ни одной своей строчки, зато после смерти признанного выдающимся писателем. К примеру, Иосиф Бродский, прочтя посмертно изданный роман нашего земляка, назвал его первоклассной прозой. А он такими оценками не разбрасывался!

– Так как зовут писателя?

– Подождите пару дней, опубликую рассказ и узнаете.

– Опубликуете где?

– В блоге, который веду вот уже четыре года и который живет своей жизнью на сайте моих друзей и партнеров — риэлтерского агентства «Твоя столица». Здесь самое время поблагодарить руководство компании за помощь, мне оказанную в издании книги «Наш старый добрый Вавилон. Прогулка по городу в минских историйках». Без них, думаю, моя книжная прогулка состоялась бы намного позже. Если бы вообще состоялась. А блог — вот он: http://www.t-s.by/blog/minskie-istorijki/ – добро пожаловать!

–  Вы столько знаете о Минске. У вас сложились для себя какие-то образы города?

–  Минск – это город коллективного труда. Город колхозников и программистов. В этой фразе нет ничего обидного. Ни колхозник, ни программист не может работать в одиночку. Минчане коллективно стоят на красный, идут на зеленый, входят в заднюю дверь, выходят из передней. Все делается сообща, все регламентировано. Отсюда и хорошее, и плохое. С одной стороны, нет человека, который бы вышел из привычного строя и, к примеру, сказал: зачем вы сносите это здание? зачем издеваетесь над городом? зачем строите этот ужас?! С другой стороны, городская жизнь упорядочена: троллейбусы приходят по расписанию, дворники метут улицы, озеленители сажают цветы и деревья и т.д.

Еще, не удивляйтесь, для меня Минск – очень буддийский город. Основная мысль буддизма – нельзя ни к чему прикипать душой. Можно любить — страстно, что есть сил, но привыкать нельзя: надо уметь в любой момент спокойно оставить свою любовь. Расстаться с ней. Мы в этом смысле не петербуржцы, которые выходят тысячами, если начинается строительство дома этажом выше Петропавловки. Мы ставим свой покой выше прошлого, а значит, и выше будущего. Нам ничего не стоит расстаться со зданием, знакомым с юности, с деревом, под которым играли в детстве...

У меня под окнами только что снесли тонкосуконный комбинат, а его корни тянутся в далекую историю. Наверное, здесь поставят очередной бизнес-центр или очередную гостиницу. Я, как истый буддист, погоревал-погоревал и успокоился. Потому что давно понял: мой город во мне, а тот что вокруг, во многом уже чужой.

–  Но вы ведь любите Минск?

–  Это для меня такой же невозможный вопрос, как если бы вы меня спросили, люблю ли я свою дочь. Какой бы она ни была — красивой или не очень, умной или не очень, здоровой или не очень — это не есть любовь, это данность, без которой ты не можешь жить. Я уже так много вложил в этот город, как в ребенка, что мне трудно без него.

Минск всегда мне казался удобным городом. Хотя в чем-то он страшно старомоден. Он как отечественные автобусы — вроде бы и ездят, и по расписанию, но уж больно угловатые, будто топором деланные.

–  Многие считают, что в Минске невозможно реализоваться, и уезжают за рубеж. Вы с этим согласны?

–  Я думаю, что во многом это из-за наших комплексов. Мы не способны спокойно смотреть на свой город и на самих себя. Есть ущербность и вторичность, в которой мы сами виноваты. Всегда была Москва, и наиболее активные и способные старались уехать туда — учиться, работать. Минск же считался провинцией. С одной стороны, в Москве подготовка и в самом деле была лучше. А с другой стороны, главное – внутренняя свобода. Это она заставляет идти своим путем, а не кем-то прочерченным. В этом смысле белорусы – страшно закрепощенные люди. Многовековая несвобода политическая превратилась в несвободу личностную. Вот она-то, на мой взгляд, больше всего и мешает реализоваться.

– Почему вы так увлечены прошлым города?

–  Город – это не люди, а привидения. Говорят, что в мире нет неинтересных людей – это чепуха. А вот то, что в мире нет неинтересных привидений, абсолютно точно. Ты сам конструируешь человека из прошлого: ищешь факты, подбираешь случаи из жизни, комбинируешь их... И твой герой получится настолько интересным, насколько интересен ты сам. Историйки — это рассказы о привидениях.

– Что ж, будем ждать вторую книгу с историйками.

– Спасибо. Будем ждать ее вместе.

Беседовала Юлия БАРИЛО