Синдбад рассказывал, что Намибия, несомненно, может смело претендовать на звание  самой красивой страны африканского континента. Там совершенно необыкновенная природа: самая древняя пустыня мира и самые высокие  песчаные дюны;

молчаливые горы с плоскими, как столешницы, вершинами

и каньоны с обмелевшими реками;

невиданные окаменелые леса

и бескрайние пустынные равнины

и, конечно же, Атлантический океан у Берега Скелетов.

В этой африканской стране можно увидеть города-призраки, заброшенные алмазные прииски, наскальные рисунки древних бушменов, следы динозавров, осколки метеоритов и национальные парки с огромным количеством диких животных.

Обо всем этом Синдбад обещал рассказать в скором времени , а сегодня он вспоминал о племенах, которые до сих пор живут, не пользуются благами и достижениями цивилизации, точно так, как жили много лет назад. В первую очередь речь шла о наиболее самобытном народе  Намибии – людях химба.

   Самостоятельно найти то место, где в настоящее время находится племя, практически невозможно. В этом случае обязательно надо воспользоваться услугами местных проводников и иметь в своем распоряжении автомобиль высокой проходимости. Племена химба, столетиями кочующие по северу Намибии, живут по соседству с народами  даммара и гереро, проживающими на пустынном нагорье Дамараленд, и лучше если проводником будет кто-то из них: эти племена ладят между собой.

  

Загрузив в Land Rower гостинцы – пару мешков кукурузной муки и два десятка бутылок питьевой воды, Синдбад с товарищами отправились на поиски химба.

В этой местности самые высокие горы страны  соседствуют с обширными равнинами, которые пересекают русла высохших рек. Здесь на вечных песках можно увидеть причудливые скальные образования, а в каменных ущельях – высокие кокосовые пальмы. 

В этих местах где-то глубоко под землей протекает река. Она и дает начало небольшому ручейку, который, пробиваясь из родника сквозь белые, как снег, камни, уже через несколько километров превращается в небольшую речку.

Вокруг – ни души. Только сидит на камне молчаливая черепаха,

лакомятся оранжевыми плодами масленичного дерева черные, как смоль, скворцы,

и где-то виднеются силуэты пасущихся коров.

Это признаки того, что селение химба рядом.

Люди химба – скотоводы. Многие племена, населяющие Намибию, занимаются этим делом, но, пожалуй, химба – единственные, кто до сегодняшнего дня сохранили свои исторические традиции и верования, и никакие миссионеры, несмотря на свои якобы благие намерения, не могут изменить уклад их жизни. Живут люди химба на плато Каоколенд недалеко от Священной горы в так называемых краалях – небольших селениях, как правило, возле какой-либо реки. Женщины племени ежедневно приносят с горы мягкие камни горной породы бурого цвета, растирают их в порошок, смешивают с охрой и маслом и этой массой натирают  всю семью, оттого у всех химба кожа буро-красного цвета. Эта природная косметика защищает тело и от палящего намибийского солнца, и от  укусов насекомых. А, кроме того, это очень красиво. Так, во всяком случае, они считают, и, как я убедился позже, небезосновательно.

Внедорожник больше часа петлял по ущельям, пока не выехал на каменное плато, на котором не было видно ни клочка плодородной земли, но сквозь камни пробивалась трава и росли деревья.

Недалеко от них стояли круглые хижины, сделанных из жердей, сверху скрепленных кожаными ремнями и обмазанных глиной и навозом: таким образом строят себе жилища почти все скотоводы Африки. Люди не было видно. Синдбад вспомнил о том, что люди  химба не очень жалуют белых, а от азиатов неизвестно почему  вообще скрываются в хижинах и не выходят до тех пор, пока те не уедут. Но и в хижинах тоже никого не было. Он огляделся по сторонам: мягкий солнечный свет заливал все горное плато и слепил глаза. И в тот момент, когда он подумал, что племя покинуло этот крааль – а  такое иногда случается – Синдбад увидел ее.

Эта женщина  появилась столь внезапно, что, если бы ему сказали, что  она спустилась с небес, он нисколько бы не удивился. 

Она неторопливо шла навстречу ему, слегка покачиваясь в плотном теплом воздухе, словно плыла. Или как будто только что выкристаллизировалась из томного марева. Ее лицо было спокойным и казалось неземным – такие лица бывают исключительно у счастливых женщин.  Она улыбалась ему только глазами, как улыбаются старому доброму знакомому, а он, в тот момент потерянный во времени и выпавший из пространства от этого взгляда, уже не замечал вокруг нее ничего.

    Сказать, что она была красива, значит не сказать ничего:  она была прекрасна. В какое-то мгновение ему показалось, что это мифическая римская Диана – богиня природы и охоты.

Всю ее одежду составляла лишь набедренная повязка из мягкой кожи, очень отдаленно напоминающая юбку, но бессчетное количество бус, браслетов, ожерелий и других украшений из бисера, ракушек, сухих плодов и цветных камней делали ее наготу неброской, незаметной. Она подошла ближе. Синдбад уже ощутил пряный запах ее кожи, натертой маслом какого-то ароматического растения. За спиной у нее висело сплетенное из длинных кожаных лент нечто напоминающее рюкзак, из которого вместо предполагаемого колчана с луком и стрелами высовывалась чумазая голова маленького ребенка.

Тут разум наконец к нему вернулся. Конечно же, это была не Диана. Иначе  Синдбаду пришлось бы разделить судьбу несчастного охотника Актеона, которого, согласно легенде, она превратила в оленя только за то, что он увидел ее. И тогда скакал бы Синдбад вместе с ним по долинам и по взгорьям Намибии.

Следом за ней в краале вместе с детьми и подростками появились другие женщины племени.

На их головах красовались искусно сделанные украшения из кожи и десятки косичек, густо покрытых краской, как и все тело.

Не обращая внимания на гостей, они стали заниматься привычными для них делами: кто-то начал кормить грудных детей,

кто-то раскладывал для продажи браслеты, бусы и амулеты, кто-то сел выскабливать каменным скребком шкуру какого-то животного, кто-то – взбивать масло в большом сосуде, сделанном из высушенной тыквы. Мужчин в краале не было. На вопрос Синдбада о том, где они, проводник ответил, что все мужчины пасут скот – коз и коров – главное богатство племени. 

 

    Мужчины химба имеют не одну жену, а столько, сколько могут прокормить. Как  правило, их четыре или пять.

Соответственно, детей около двадцати, а вот внуков они, говорят, уже не считают, а чаще и не знают вовсе. Несмотря на то, что химба владеют большими стадами, мясо едят очень редко. В их рацион в основном входит молоко, съедобные коренья, плоды и ягоды. И выглядят  они при этом  очень даже неплохо.

Бытует мнение, что из-за дефицита воды люди химба никогда не моются, но это крайне неверное утверждение. А вот то, что  у всех людей химба отсутствуют передние нижние четыре зуба, правда. Говорят, что это тоже красиво.

В десять–двенадцать лет во время инициации их довольно  жестоким способом выбивают, приучая подростков терпеть боль.  С этого начинается  взросление.

   Рядом с племенем химба, практически по соседству, живет племя гереро. Эти племена имеют одни  эволюционные корни: несколько тысяч лет назад они пришли на земли современной Намибии из Восточной Африки. Примерно полтора века назад их исторические пути разошлись: гереро стали протестантами и оделись с головы до пят в одежды из плотной ткани в стиле викторианской эпохи.

Одеться-то они оделись, а вот живут рядом с химба точно такой же жизнью, как и те.

На голову их женщины наматывают платок, причем таким образом, чтобы получилось нечто напоминающее коровьи рога. И чем длиннее эти рога, тем изысканней выглядит этот головной убор. Все это неплохо, но, по-моему, в сорокапятиградусную жару люди химба в своем восхитительном неглиже чувствуют себя несколько комфортнее. Хотя, кто знает…

Одному из друзей Синдбада разрешили взять на руки маленького химба – мальчика лет трех. 

Малыш не противился, правда, сначала немного напрягся, но потом, видимо, успокоившись, доверительно обнял пришельца за шею и даже улыбнулся. Все остальные дети племени с интересом разглядывали большого человека в шляпе, а он в тот момент, как позже рассказал Синдбаду, почувствовал себя Анжелиной Джоли и захотел их всех усыновить. Но, подумал, вряд  ли он сможет дать им столько свободы, сколько они имеют сейчас. Потому что сам менее свободен, чем они.

Он, как, впрочем, и другие товарищи Синдбада, давно уже поменял часть своей свободы на удобный мегаполис и конституционные обязанности, он давно уже живет не по законам природы, а по законам, придуманными людьми. А человек, как бы ни был умен, все равно не может быть совершеннее природы. И человек, представляющий себя цивилизованным,  тоже живет по законам своего племени, которые в свою очередь кому-то непонятны и неприемлемы.

Синдбад с товарищами уезжал из крааля. Их провожали неизвестно откуда появившиеся подростки  химба верхом на серых ослах.

Они доехали до реки и, подождав, пока гости переправились на другой берег, вернулись обратно. Они не махали им на прощанье руками и даже не улыбались.

Они просто убедились в том, что все уехали и на их территории  больше  нет посторонних. Убедились в том, что никто не будет мешать им жить так, как они хотят.

По законам своего племени.