Это просто позор, что до сих пор Святая гора, самая высокая точка Беларуси, место истока Нёмана, называется Дзержинской... А, например, Князь-озеро, одно из самых больших озёр страны – Чырвонае (Красное), видимо, по цвету пролетарского знамени. Есть и масса других примеров, но вот эти два мне кажутся наиболее символическими.

Это просто позор, что до сих пор Святая гора, самая высокая точка Беларуси, место истока Нёмана, называется Дзержинской. В масштабе исторического времени всего-ничего – немногим более полувека. Но нынешнее поколение уже и не помнит исторического названия. А сама гора, в её нынешем виде – ничего особенного, не будучи отмечена толковым памятным знаком и кропотливыми ландшафтными работами. А, например, Князь-озеро, одно из самых больших озёр страны – Чырвонае (Красное), видимо, по цвету пролетарского знамени.

 

Есть и масса других примеров, но вот эти два мне кажутся наиболее символическими. Поэзия и история сплелись в них, и старая дохристианская культура – бережно сохранена, получив новое, христианское толкование. И если мы говорим о развитии внутреннего и въездного туризма – то насколько органичным было бы название – Святая гора – особенно учитывая, что это наибольшая высота в стране, с которой стекает к тому же самая мифологизированная река сразу двух стран – Беларуси и Литвы. Да здесь просто необходим Национальный парк, пусть всего несколько гектаров, но ухоженных, облагороженных, мифологизированных – и с хорошим транспортным доступом. Насколько это красивее, древнее, обоснованнее бесчисленных и безликих «центров Европы», которых в одной только РБ, кажется, больше десятка, а во всей Европе таких центров, наверное, не одна сотня. Ну и что, валом валят туда со всей Европы пресыщенные туристы, которым не терпится «отметиться в центре»? Может, организовать тур «по всем центрам Европы»? А мне кажется, на Святую гору поехали бы, кроме белорусов, и литовцы, и поляки, и русские.

 

И не такие уж большие инвестиции нужны, в основном – отказ от косности мышления, от агрессивного невежества и беспамятства. Князь-озеро могло бы стать одной из жемчужин Полесья, но название… Помните «Приключения капитана Врунгеля»? Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт. А ведь с названием связана очень интересная легенда, о незаконной любви княжеского сына к красавице-еврейке, и о постигшей их каре. Да ведь через такое название как бы вся наша страна возвращала бы себе утраченное княжеское достоинство (я здесь не о монархии как о политическом устройстве говорю, а об историческом символизме).

 

Беларусь – едва ли не единственная страна бывшего СССР, где за все годы независимости не было возвращено ни одно историческое название городам, и даже рекам и озёрам, переименованным за советское время. До сих пор не вернулись на карту РБ Койданов (ныне Дзержинск, за исключением станции железной дороги, носящей историческое название), Шатилки (Светлогорск), Пропойск (Славгород), Вызна (Красная Слобода), Игумен (Червень), Рудобелка (Акцябрски – по-белорусски звучит особенно абсурдно – даже не Кастрычницки), а всего, если считать с сёлами – многие сотни названий, бывших хранителями многовековой истории и культуры. Ну скажите мне, какое воспитательное значение может иметь Акцябрски? Особенно по сравнению с Рудой Белкой? А ведь в каждем из исторических имён зашифровано какое-то важное события, явления, личность, поразившие когда-то воображение наших предков, побудившее их окрестить безымянное место в память об чём-то необычайно важном, что они хотели передать всем идущим вслед поколениям. Разве мы праве забывать об их завещаниях? О битве под Крутогорьем-Койдановом, где была остановлена татарская агрессия на Литву? О безымянном игумене, настоятеле православного монастыря, озарявшим недавно окрещённый край светлом Веры?

 

Конечно, наши города и посёлки нужно ещё долго благоустраивать, восстанавливать исторические памятники, воспитывать и обучать экскурсоводов…. Но ведь если мы не делаем самого простого, если мы отказываемся от освящённых столетиями имён, и упорствуем в этом, удивляя этим всех бывших советских братьев, от эстонца и русского, до армянина и кыргыза – то кто мы? И почемы мы думаем, что мы должны быть кому-то интересны? Меня удивляет эта загадочная тихая пассивность и покорное безразличие местных сообществ – краеведов, журналистов, историков, педагогов. Почему они молчат, почему не добиваются возвращения исторических названий? Даже если где-то пробовали, но не получилось пробить стену беспамятства с первой попытки – нельзя опускать руки и опускаться самим.

 

Сейчас, мне кажется, самое время – поставить эти вопросы заново, или, там где они ещё не приходили в голову – впервые. Имя – это зашифрованная сущность человека, рода, сообщества. Нельзя соглашаться, чтобы тебя называли навязанным, чужим, непонятным именем. Ведь на этом никто и не настаивает, кроме иррациоанального страха в нас самих. Когда-то, в эпоху строительства МАЗа и Минского метро, казалось, что обидится Кремль, перестанет вливать многомиллиардные инвестиции. Но сейчас-то – разве Кремлю, Брюсселю, Вашингтону и всем прочим «обкомам» - есть дело до Рудобелки, Игумена, Святой горы и Князь-озера? Да если бы даже это кого-то задевало - никто кроме нас самих не может решать такие вопросы, да и нет ни в одном из этих названий прославления агрессии, разрушений, ненависти к другим народам. А только – символическая разметка своего жизненного пространства, осмысление собственной истории, из чего складывается, по крупицам, многогранный образ страны. Хоть инвестиционный, хоть туристический. Ради всего святого – верните Святую Гору!