Говорят, на воду или огонь можно смотреть бесконечно. Кто-то иронично добавляет – еще на чужую работу. А я бы сказала, что бесконечно можно любоваться лошадью ахалтекинской породы. Гордо вскинутая голова, изящное тело, тонкие, стройные ноги и восхитительный солнечный блеск, которым отливает короткая, шелковистая шерстка. Лошадь с королевской осанкой, существо, словно пришедшее из другого, более совершенного, мира. Добавьте к этому еще и тот факт, что ахалтекинцы считаются символом и гордостью Туркмении, и поэтому за рубеж их не продают – и вы получите веское основание, для того чтобы попасть в «Белгосцирк» на премьеру программы, которая так и называется «Уникальный конный цирк».

Дело в том, что гвоздем представления является выступление туркменского конно-акробатического коллектива «Галкыныш». Свои удивительные трюки джигиты будут демонстрировать как раз на лошадях ахалтекинской породы. В преддверии премьеры корреспондент «ТиО» побывал на генеральной репетиции программы.

В кабинете режиссера

У черного входа в «Белгосцирк» меня встречает главный режиссер цирка Серж Бандарчук.

– Пойдем, скорее, времени мало, – говорит он, и мы спешим мимо охраны в небольшой уютный кабинетик.

– В чем уникальность этого события? – рассказывает Серж прямо на ходу. – Дело в том, что раньше существовала такая организация как Союз Госцирка, которая объединяла около 70 цирков всего Советского Союза, и работало в ней несколько тысяч артистов. Это были постоянные гастроли – к нам приезжали и Туркменский цирк, и Узбекский цирк, и Таджикский цирк. После распада СССР все изменилось. Теперь гастроли – это, во-первых, дорого, а во-вторых, есть границы. Вот почему появление у нас этого конного цирка из Туркмении – это огромное событие. Лошадей они привезли на самолете, в котором оборудована настоящая конюшня.

Кстати, о лошадях. Каждый из скакунов, которые будут представлены на арене, уникален. Скажем, светло-серый, почти белый, красавец, на котором выступает Перли (руководитель коллектива) на 65-летие Победы участвовал в параде на Красной площади. И эта лошадь – прямой потомок коня Жукова, на котором тот принимал легендарный парад Победы. Стоимость скакуна сейчас оценивается миллионами долларов.

– Артисты, которые приехали к нам, представляют классическую школу джигитовки, – продолжает свой рассказ Серж Бандарчук. – Ведь джигиты есть и в Осетии, и в Киргизии, но только в Туркмении лошадь ахалтекинской породы представлена на гербе и на деньгах, то есть это национальный символ, а значит, и к верховой езде там отношение самое серьезное. На сегодняшний день мы, наверное, первый цирк, который смог пригласить и принять этих артистов на полноценные гастроли. Почему? Потому что без коллектива «Галкыныш» не обходится ни один саммит, ни один прием у президента Туркменистана. Едет куда-то президент – и летит за ним самолет с лошадьми.

По этой причине гастроли туркменских джигитов в Беларуси получились очень короткими: с 21 ноября по 2 декабря, хотя изначально планировалось, что ахалтекинцы будут радовать белорусскую публику до 7 декабря. Но что поделаешь? График. С ним не поспоришь.

Серж смотрит на часы.

– Ну, – говорит он, – сейчас начнется репетиция, пойдем в зал.

Мы выходим в коридор, быстро проходим на большой балкон, где сидит оркестр, и спускаемся в зал.

На арене цирка

Возле арены царит суета. Люди в униформе приносят и уносят реквизит, здесь же разминаются артисты – тянут ноги, становятся на мостики. Сверху группа рабочих спускает большую металлическую трапецию.

– Осторожно, смотрите, чтобы не запуталось. Вот эту тяни. Эту веревку!

Спустили, посмотрели и снова подняли, закрепив тросы крепкими железными карабинами. Я смотрю по сторонам, пытаясь понять, где же прячутся ахалтекинцы. Тем временем Серж оставляет меня с гостем из Туркмении.

– Алаяр Усеинов, джигит, – представляется он.

Алаяр рассказывает, что уже более 25 лет работает с лошадьми и сложнее всего ему приходится именно с ахалтекинцами. Ведь это и скорость, и характер.

– Нельзя наказывать ахалтекинца. Мало того, что он никогда не сделает того, чего вы силой от него требуете, он еще и перестанет есть, пить – обидится, одним словом. Они очень обидчивые. С ними можно только лаской. «Браво! Браво! Ты молодец», – вот так.  

Но туркмены знают, как обращаться с лошадьми. Они учатся этому с детства и тренируются годами.

– Наверное, некоторые думают, что, мол, это несложно, я тоже так могу, – рассуждает Алаяр. – Но на самом деле это огромный труд – несколько часов в день. Вот, например, сын нашего руководителя Перли начал заниматься с семи лет. И мой сын – тоже с семи. Сейчас моему сыну – 11, а сыну Перли – 16. И у них уже есть неплохой уровень.

– Вы не волнуетесь за своего сына, когда он выступает? – тут же задаю вопрос.

– Как же? Конечно, волнуюсь. Но мой сын доверяет мне, а я доверяю лошади. Знаю, что она не споткнется, не оступится, не взбрыкнет. Мы все детали трюка оттачиваем постоянно. И потом, знаете, как у нас говорят: проснулся, поздоровался с отцом – и иди поздороваться со своим конем, – смеется джигит. – Мы в седле с самых пеленок.

Вместе с сыном Алаяр исполняет сложный и опасный трюк – мальчик взбирается на плечи к отцу, который сидит на бешено галопирующей лошади.  «Я бы своего ребенка никогда и ни за что…» – крутится в голове мысль. И тут же я вспоминаю, как мы с сыном, маленьким, трехлетним, скакали верхом в полях рысью. Наверное, любовь к лошадям и к скорости – это в крови, и это непобедимо, как любовь к свободе и стремление к счастью…

…Я сижу на первом ряду и жду ахалтекинцев. Их номер в самом конце программы, собственно, как и положено «гвоздю». Воздушные гимнасты, жонглеры, клоуны, дрессированные обезьяны, собаки и медведи. Даже лошади – прекрасный номер от дрессировщиков «Белгосцирка», где шесть могучих фризов, с черными мохнатыми гривами синхронно выписывают удивительные фигуры. Красиво. Но я жду ахалтекинцев…

Наконец, появляются они. Стремительные. Летящие. Невероятные. Джигиты то стоят в седле, то проползают под животом галопирующей лошади, то повисают на шее, то вскакивают на спину скакуна с земли, то строят живые пирамиды. Наравне с парнями выступает и несколько девушек.

Я смотрю завороженно, боясь пропустить хотя бы одно движение. Плакали ли вы когда-нибудь в цирке? Я ловлю себя на том, что я теперь – да. От восторга. И от острого чувства красоты. Да, всего на три вещи можно смотреть бесконечно – на огонь, воду и на ахалтекинцев. Теперь я знаю это точно.