В Минске состоялся круглый стол по проблемам реставрации историко-культурных памятников. Специалисты и эксперты отвечали на вопросы о правовой основе реставрации, а также контроле за ведением работ со стороны государства и общественности.

Обсуждение начала заместитель начальника управления по охране историко-культурного наследия и реставрации Министерства культуры Оксана Смотренко. Согласно соответствующему Положению Министерство работает в единой системе с местными органами власти: сначала выдает инвестору предписание, а затем непосредственно исполком разрешает вести работы, выбирает проектную организацию, подрядчика и исполнителей.

С 2002 года действует Постановление, где названы 50 первоочередных объектов, нуждающихся в реставрации. Ввиду того, что на многих из них идет работа, а в некоторых местах она уже завершена (Ратуша в Шклове), принята Программа «Культура Беларуси». Она рассчитана на 2011 – 2015 годы и включает 34 объекта. Все они находятся в коммунальной собственности, поэтому работы финансируются за счет республиканского и местного бюджетов поровну.

С 2012 года действует программа «Замки Беларуси», в которую вошли 38 объектов, в основном, для консервации. Это фортификационные сооружения, городища и т.д. Среди них известные памятники – Новогрудок, Гольшаны, Крево, но есть и такие места, памятники в которых не локализованы – они просто не должны застраиваться. Программа должна быть выполнена до 2018 года.

Виктор Левша, прокурор по надзору за исполнением природоохранного и земельного законодательства ГП, сосредоточился на жалобах относительно нарушений ведения реставрационных работ. Автор большинства обращений в прокуратуру находился здесь же – это Антон Астапович, руководитель Общества охраны памятников истории и культуры. Между обеими структурами достигнуто взаимопонимание, таким образом, реагируя на жалобы общественной организации, работники прокуратуры будут подключаться к проверке разрешений Министерства культуры и Министерства строительства и архитектуры, нарушений регламента застройки. Порядок реагирования регламентирован Постановлением: поскольку объектов в стране много, около 500, даются поручения в местные органы власти. Если рассматриваются признаки административных нарушений, многое можно решить на уровне Министерства культуры. В отдельных случаях, когда этого недостаточно, то с помощью прокурорских работников. Если в нарушении есть признаки уголовных действий, работает прокуратура и местные органы РУВД. Но уголовных дел заводится немного, в основном, в случаях хулиганства на братских могилах.

Есть определенная проблема в том, что некоторые объекты с течением времени разрушались и в итоге были утрачены – после этого приходится оценивать то, что от них осталось.

Леонарда Малец, главный специалист управления контроля бюджетно-финансовой сферы и деятельности государственных органов КГК РБ, сообщила, что это ведомство ведет плановые проверки, информация о которых размещена на сайте; и целевые - по поручению главы государства и правительства. Историко-культурные памятники не проверяются отдельно, это обычные проверки объектов, где ведутся строительные, восстановительные и другие работы. Инспекторов интересует соблюдение нормативов, сроков, и т.д. И нарушения (выявлены на 7 объектах) тоже типичные – завышение стоимости строительно-монтажных работ и нецелевое использование средств.

Относительно общественного контроля за реставрацией историко-культурного наследия, Закон предусматривает порядок действий, и первое из них – обращение в Министерство культуры.

Антон Астапович озвучил несколько тем, которые возглавляемое им Общество считает актуальными:

- недостаток специалистов-реставраторов, который превратился в национальную проблему. Предприятие «Белреставрация», небольшая группа «Бастырыя»: для огромного количества объектов  это - мизер.

- нет нужных реставрационных материалов, в частности, кирпича. Сохранность аутентичных материалов – одна из неотъемлемых характеристик исторического памятника. У нас сохраняется аутентичность формы, планировки, но материал мы теряем. Причем происходит это в рамках закона.

Примеров много, из последних - Юровичи, Пинск.

Кстати, в России реконструкция запрещена, по закону о памятниках ведется только реставрация.

Наиболее острым и злободневным стало эмоциональное выступление на круглом столе архитектора-реставратора Вадима Глинника:

«Работая в сфере охраны памятников 30 лет, могу назвать теперешнюю ситуацию катастрофической. Я не служу в государственных органах и могу высказать свою личную точку зрения. В первую очередь, нужно помнить, что все мы – граждане Беларуси, мы хотим здесь жить, и здесь родились наши дети. И мы или научимся взаимодействовать – госструктуры, историки, архитекторы, строители, инвесторы, общество -- или утонем. Ведь мы все – в одной лодке. В белорусском законодательстве тоже нет понятия «реконструкция», но в нашем бюджете нет финансирования на реставрацию. Получается, что мы, по закону, не можем заниматься реконструкцией, но у нас нет денег на реставрацию; то есть правая рука государства не знает, что делает левая.

Архитектор, который отвечает за объект, должен подчиняться государственному органу власти. Институт научного руководства объектом был введен в 1992 году. Заказчик тогда был один – государство, и давления на тот момент не ощущалось. Сейчас ситуация изменилась, и мы испытываем инвестиционное давление: нам платит инвестор, которому мы доставляем только неудобства - он хочет балкон, дверь, что-то еще, а архитектор говорит, что все это сделать нельзя. Положение анекдотическое, представьте, что судье платит обвиняемый.

Инвестор мог бы платить не нам, а перечислять средства в фонд охраны памятников при госорганизации – ведь мы создаем ему материальную ценность. А организация оплачивала бы непосредственно нашу работу.

Видимо, пришло время самым серьезным образом задуматься о создании независимой инспекции, думаю, при администрации президента. Есть положительный опыт работы такой инспекции по охране природы. Ее эффективность резко возросла.

А Министерство культуры перегружено, оно не может и готовить документы, и контролировать сохранность памятников и ведение работ на объектах по всей стране.

Должны быть подготовлены инспекторы на местах, но пока их нет. Архитекторы у нас не работают по специальности. Мало исследователей, нет рабочих, а ремесло – это самое важное для сохранения аутентики. Как только мы ее теряем, идет подмена, от памятника остается фиговый листок.

У нас нет стандартов, которые могли бы остановить поток халтуры. Министерство культуры сейчас их не разрабатывает, эта работа была передана в Министерство архитектуры, которое лоббирует интересы своих трестов. В итоге, у нас вместо реставрации ведутся ремонтные работы.

А реконструкция, как известно из классики архитектуры, – это худший вид разрушения: она перекрывает нашим потомкам возможность серьезного, научно обоснованного восстановления памятника в будущем».