Тому, кто не знаком с белорусскими реалиями и ограничен во времени, стоит приехать сюда на «Дажынкі»: в эти несколько дней все особенности белорусской жизни видны как в зеркале, пусть и несколько кривом.

По дороге в Молодечно заезжего гостя «праздника тружеников села» настраивают на нужный лад загадочные композиции из снопов – колхозники и колхозницы, домики, неопознанные животные и даже поезд из городов, имевших честь принимать «Дажынкі», – а также изучение программы праздника. Вчитайтесь в названия: «рекламные зазывы «На скрыжаваннях дажыначных шляхоў»; «Грамадскае аб’яднанне «Белая Русь» уплятае сваю дажынкавую кветку ў жніўнае свята»; «Рытмы моладзі ў палеткавым звоне» и так далее.

Лицо праздника

Утро. Молодечно встречает моросящим дождем, пустыми, почти вымершими улицами и группками стоящих на обочине крепких стриженых ребят с рациями. Милиционеры утверждают, что обещанной парковки для прессы нет. Пытаемся оставить машину неподалеку от входа на праздник, однако сотрудник в форме озадачивает нас условием: «Вы можете припарковаться здесь, но водитель должен постоянно находиться в машине». В итоге находим место во дворах. На входе всех тщательно досматривают, ощупывая каждый миллиметр сумки и одежды – к вечеру возле пропускных пунктов вырастут горы пилочек для ногтей и прочих недозволенных предметов. Под запретом почему-то фототехника с объективами больше 4 см – ее нельзя проносить никому, кроме аккредитованных журналистов.

На центральной площади и прилегающих улицах расположились многочисленные палатки мясокомбинатов, молоко- и хлебозаводов – возле последних обязательно стоят деревца, по принципу новогодней елки украшенные бубликами и баранками, а внизу неизменно декорированные букетными «юбками». Впрочем, дизайнерский ход помогает мало: огромные изгибающиеся очереди скапливаются преимущественно у мясных прилавков, и отоварившиеся граждане буквально отползают с неподъемными пакетами. По улицам периодически проходят «снопы» и «тыквы», проезжают управляющие телегами «велорикши».

Украшением города служат странные скульптурные композиции – например, «Заслуженный колхозник Республики Беларусь Колбаскин Микола Рулетович и заслуженная колхозница Республики Беларусь Сосискина Надежда Беконовна».

Выступления самодеятельных коллективов смешиваются со звуками кричалок в духе «на «Дажынкі» приезжай, это праздник урожая» и «наш торговый комплекс «Веста» – замечательное место, он для вас всегда открыт, приходите, говорит». И в довершение сюрреалистичной картинки на все происходящее взирает возвышающийся на площади Ленин. Нет, здесь есть островки адекватности: женщины, обрабатывающие лен, кузнецы, со вкусом сделанные картины, слуцкие пояса. Но все это теряется среди лубка и торговли.

В каждом открытом кафе за одним из столиков обязательно сидят несколько человек в штатском с наушниками и рациями. Попытка заглянуть в гостиницу «Молодечно» и оценить предлагаемое приезжим размещение не увенчивается успехом: сюда на полчаса приедет глава государства, а потому доступ к отелю перекрыт. В сущности, посетители «Дажынак» делятся на несколько категорий: КГБ-исты, журналисты и стоящее в очередях неулыбчивое население («Здесь все есть: одежда, куртки, продукты», – наставительно говорит кому-то по телефону молодая женщина с ребенком).

Словом, все как в повседневной белорусской жизни. Немного разбавляют картинку седовласая пожилая женщина, вопрошающая окружающих: «Где ваш президент? Почему он боится народа?» – и бабушка, хлопающая в ладоши со словами: «Ой, как красиво! Какие красивые костюмы!»

Выстроившиеся вдоль центральной улицы согнанные сюда школьники с флажками сигнализируют о начале шествия «Шлях да хлеба» – кульминации праздника для простых смертных: за награждением лучших тружеников села и традиционными речами о Западе и «отморозках» электорат будет наблюдать с большого экрана на площади, журналисты, не аккредитованные при Администрации Президента, – с экрана в пресс-центре. Участники шествия – «Пераможцы жніва – 2011», дети с колосками и дети в колясках в виде тракторов и сезонных овощей, девушки в нарядах из соломы.

 

Прогуливаясь по территории праздника, наблюдаю, как немолодая женщина с пакетами покупок не может, видимо, попасть в свой дом: «Дажынкі» от дворов отделены военно-милицейским оцеплением. Я направляюсь к женщине в надежде выяснить, в чем дело, но дорогу мне перегораживает человек в форме: «Девушка, туда нельзя». Вскоре наблюдаю такую же картину уже с другими действующими лицами.

…и его изнанка

«Образцово-показательная» часть города заканчивается за пределами пропускных пунктов вместе со свежеположенной плиткой. К железнодорожному и авто- вокзалам нужно пробираться по грязи и выбоинам. Местные жители рассказывают, что со среды (кое-где с понедельника) школы, колледжи и общежития заняты сотрудниками служб безопасности, а во дворах дежурит ОМОН – иногда в собственной форме, иногда «замаскированный» под, скажем, представителей службы «Водоканал». «Мы живем в центре, на территории «Дажынак». Моей маме 80 лет, маленькая сухонькая старушка, – рассказывает продавец одного из киосков. – Сегодня утром она вышла из дома без паспорта и ее не пускали обратно. Чем так опасна 80-летняя бабушка, забывшая документы?! Перед праздником по нашим квартирам ходили «коммунальщики», предупреждая, чтобы мы не открывали окна, не высовывались на балконы, лишний раз не выходили из дома и не выпускали на улицу детей. Для кого этот праздник? И зачем он, если у меня зарплата 800 тысяч и ребенок, а молоко стоит уже 3000! Здесь у всех такие доходы, это может в Минске у вас средняя зарплата полтора миллиона!» Вообще, наиболее распространенная реакция молодеченцев на «Дажынкі» за пределами огороженной территории веселья проста: усталое «для кого этот праздник?». Еще горожане почему-то очень боятся теракта и говорят, что постарались на выходные отправить детей к бабушкам-дедушкам, подальше от Молодечно.

Предприниматель, владеющий несколькими торговыми точками, рассказывает, что продавец его киоска на территории проведения этого мероприятия с утра не могла попасть на работу. Еще с ним приключилась интересная история. Готовясь к «Дажынкам», на центральных улицах укладывали плитку – и на участок возле его киоска материала почему-то не хватило, а строители ушли, не закончив работу. После нескольких попыток сообщить о ситуации в ответственные за строительство инстанции предпринимателю было сказано примерно следующее: «Там стоит твой киоск, значит, плитку докладывать будешь тоже ты». Собственно, выбора у мужчины не осталось. Вероятно, именно так реализовывались слова председателя Миноблисполкома о том, что к подготовке к «Дажынкам» на некоторых объектах «подключатся граждане, предприятия и предприниматели». 700 миллиардов рублей, выделенных на «Дажынкі», на плитку, видимо, не хватило.

Говорю собеседникам об обилии людей в штатском. «Это хорошо, – отвечают мне. – Ты еще молодая, не понимаешь. Это значит, что они боятся».

Покидаем «Дажынкі» ближе к вечеру. За столами многочисленных кафешек большие компании закусывают (благо, шашлык недорогой – всего девять с копейками тысяч за порцию) и хором подпевают гармонистам.

На следующий день около 23:00 мне звонят из Молодечно: живущая в центре женщина чуть ли не плача жалуется, что у нее, идущей с работы, только что отобрали на пункте пропуска молоко. Я ловлю себя на мысли, что это очень напоминает мне Чечню: те же потерявшие надежду люди, у которых желание выговориться вдруг оказывается сильнее страха.

Не поймите меня неверно, я вовсе не против «праздника тружеников села». Но все это можно сделать со вкусом, без вопиющего совка, массовых пьянок и очередей за мясом. Сделать для людей, а не для людей в штатском и чиновников. И чтобы на подходе к дому у женщины не отбирали молоко или, во всяком случае, чтобы потеря молока не была ударом по ее семейному бюджету.