Нельзя судить о Литве по Вильнюсу. Давно хотел самостоятельно посетить все крупные города этой страны. Затесаться в ряды простых граждан, поездить с ними в общественном транспорте, походить за продуктами в магазины, с кем-то поругаться, с кем-то в дружественной обстановке выпить кофе. Я хотел узнать, чем живет Литва не из новостей, а из уст местного населения. В январе планы осуществились.

Вильнюс

Литовская столица выглядит очень неприглядно, если въезжать в нее со стороны Минска. И хоть у вильнюссцев средняя зарплата больше, чем у минчан, наш город выглядит солиднее. Если въехать в Минск со стороны Вильнюса, то сразу попадаешь в крупный европейский мегаполис. Каменная горка – строится очень стремительно. В Литве таких масштабных новых микрорайонов нет.

Минский блогер Darriuss (смотрел полностью все его записи в LiveJournal и, пользуясь случаем, передаю ему большой респект и всем советую зайти на его страницу) сделал материал про современную застройку двух столиц, единственный из его творчества, который мне не понравился. Недавно его перепечатал у себя крупнейший новостной портал стран Балтии Delfi – вот там-то и началась предсказуемая шумиха. В Сети достаточно отзывов о белорусской столице как о неприглядном совковом городе.  Как правило, их авторы либо сами белорусы, либо россияне, в которых этот Совок настолько глубоко, что они его видят абсолютно везде, даже в Берлине увидят, когда туда выберутся. Я ждал именно литовскую лавину, потому что знал: у них совсем другие впечатления о нашем городе. Для них Минск – современный крупный город, идеальное место для работы и построения карьеры, в отличие от спального Вильнюса. Я отобрал некоторые комментарии под материалом, с сотнями других можете ознакомиться самостоятельно:

- Кроме Старого города, Вильнюсу нечем похвастаться. Увы! С 1982 года езжу в Минск на автобусе через Вильнюс. Подъезжая к нашей столице, видишь сплошную промзону и неухоженные микрорайоны, частные дома редко когда в порядке. Никаких перемен за столько лет! Но каждый раз, подъезжая к Минску – удивляешься красоте и своеобразию новых жилых микрорайонов, новым офисным зданиям, храмам, а летом – необычным клумбам, зеленым насаждениям. Каждый приезд в Минск – изменения и что-то новое. Что нельзя сказать о Вильнюсе. Забота о центре города – визитная карточка, понятно. Но и окраины в порядок бы привести. Тогда уж можно и поучать...P.S. Не видела ни одной ржавой трубы в виде скульптуры на набережной в Минске. Может, поэтому город недостаточно современен для некоторых авторов статей?

- Я вчера вернулся из Минска! Был там 4 дня. Сам на машине за рулем исколесил весь город! В понедельник реально ездил по городу 3 часа, отчасти потому что заблудился, отчасти потому что хотел увидеть этот город изнутри! Хочу сказать – это красивейший город! Нереально впечатляющий проспект! Все чисто, украшено! Масштабы строек поражают! В Вильнюсе строят маленькие какие-то коммерческие райончики – в Минске строят районы размерами с Фабийонишкес! И причем, как сказали сами минчане, очень быстро! Спортивные комплексы строятся огромные, гостиницы, жилые красивейшие дома в 25 этажей! Скоро чемпионат мира по хоккею! Я просто не помню названий других мест, но стройка там везде! Минские дороги, которые в разы лучше и качественнее чем в Вильнюсе! И – Самое Главное – Вильнюс умер! Как и вся Литва. Теперь это тихий провинциальный городок в котором мало что происходит, кроме громких споров о ценах на отопление, на бензин и на сигареты. И столица наша теперь Лондон. Минск – живой бурлящий город! Живую, дышащую атмосферу его ощущаешь сразу! Минск – это маленькая Москва!

- Про Вильню (не Вильнюс) скажу, что это благодаря нынешним беларусам-литвинам она такая, какую мы сегодня видим. Это предки современных беларусов построили историческое ядро этого города. Про Вильнюс (не Вильню) хочу сказать что ничего особенного – провинция. Уровень Барановичей, Слонима, Костюковичей. НЕ БОЛЕЕ. За последние 22 года несколько кривых стекляшек построено, не отвечающим даже элементарной градостроительной и архитектурной логике.

Вильнюс встретил меня отличной зимней погодой. Все белым-бело. Тепло. Мы идем с Юрием Кармановым, журналистом Assotiated Press по главной улице Вильнюса, носящей имя основателя города, князя Гедемина. Путь держим к Олегу Ерофееву, редактору Delfi. Сегодня 13 января, памятный день для всех литовцев. В стране вспоминают события 1991 года, когда советские войска при штурме телебашни, стреляли в мирных людей.

В редакции Delfi мы впервые. Олег подводит к окну. Через Нярис, минутах в десяти ходьбы, высятся небоскребы Вильнюс-сити, тут же отличный вид на Старый город. Мы на 7 этаже новой стеклянной офисной высотки, но можно подняться и выше, тогда весь Вильнюс – как на ладони. Олег шутит: «С одной стороны от нас Парламент, с другой –  тюрьма. С нашей помощью некоторые люди становятся депутатами, некоторые – заключенными. А некоторые меняют одну прописку на другую, опять же с нашей помощью». Люди доверяют Delfi, сотни тысяч литовцев читают его ежедневно. Все акции портала принадлежат Эстонии, и на нем очень часто появляется критичная, трезвая информация. Современной Литве, у которой очень много проблем, как никогда нужна свободная журналистика, независящая от государства. Ситуацию приукрашать нельзя, потому что так они не решатся.

У телебашни стоят люди. На снегу цветы. Тишина. Люди вспоминают и думают. У некоторых на глазах слезы.

Панявежис

Наведать литовскую провинцию я отправился уже один.

Панявежис – встретил меня в половину пятого утра. Холодно и темно. Дворники гребут снег, расчищая снежные завалы у автовокзала. «Когда автовокзал откроется?» – спрашиваю у одного из дворников, когда тот, в очередной раз увеличив рост сугроба, в который скидывал снег со своей лопаты, выпрямился и закурил: – «Через тридцать минут», – с небольшим удивлением, наверное, от непривычной русской речи, ответил он. Стоять на месте было холодно, и я решил прогуляться по окрестностям. От автовокзала, когда его обойти, к главной площади города ведет маленькая пешеходная улочка. На ней тоже идут работы по уборке снега, но уже с техникой. Два дворника находятся в нескольких десятках метрах друг от друга и о чем-то перекрикиваются по-литовски. Кроме нас никого в городе нет. Снег по-прежнему идет, не переставая уж какие сутки. Снежинки очень медленно, кружась, подхватываемые слабым ветерком, опускаются на город, дворников и меня.

Главная площадь города типичная для многих постсоветских городов. С нее над всем городом возвышается самое высокое здание, гостиница «Панявежис», в не отличающемся оригинальностью стиле «советский примитив». Город сильно пострадал во Вторую мировую войну, от Старого города практически ничего не осталось. Панявежис как обрел вторую молодость в ЛССР, когда строительство здесь кипело многие годы, так и остался в том времени. Новое лицо город не получил – вот и смотрится достаточно грустным. Из новых построек выделяются только типичные для современной Литвы огромные гипермаркеты, хотя я не уверен, что городу нужны такие магазины, не многим уступающие вильнюсским. Или литовское правительство надеется, понастроив в каждом городке «Акрополисы», что в их страну за покупками поедут со всего мира?

До соседнего Шяуляя несколько часов езды. Самый первый рейс рабочего дня заполнен. Очень многие панявежцы выезжают на заработки в Шяуляй и Вильнюс. С работой в городе туговато. Но рабочий класс хоть возвращается к вечеру. Молодежь же бежит с города, как с тонущего корабля. И не только потому, что здесь не  получить достойного образования или работы. Мой сосед в автобусе – парень лет 25-ти, учится в Вильнюсе заочно, работает в Шяуляе программистом. Спрашиваю, неужто в городе вообще нет никаких условий для нормального времяпрепровождения? «Здесь абсолютно нечего делать. И в этом мы сильно отстаем даже от соседнего Шяуляя. У них, на пешеходной улице – жизнь кипит до глубокой ночи. У нас же позже десяти вечера лучше по улицам не гулять», – ответил он. Небольшая улыбка с перчинкой грусти промелькнула на его лице. Больше мы не разговаривали.

Шяуляй 

Разница между двумя городами бросается в глаза сразу на автовокзале. Шяуляйский и больше, и современнее. Он находится на перекрестке двух шумных улиц. Жизнь кипит. Может этот ритм сказывается и на кассиршах. Я покупаю билет до Клайпеды. Был в очереди десятым, стал первым буквально за пару минут. Пальцы женщины громко стучат по клавиатуре. Глаза вверх, на монитор, вниз – на клавиатуру. Меньше минуты – и билет на руках, хотел спросить, какое у меня место, но она уже обслуживает стоявшего за мной в очереди мужчину. В чеках, где все по-литовски, очень сложно ориентироваться: где номер платформы, а где место. В Панявежисе не перепутаешь, там был только один автобус. Повезло и здесь: цифры совпали, пятая платформа, пятое место.

Заселяюсь в отель «Шяуляй». Прошу повыше, перепал восьмой этаж. Вокруг 2-3-этажная застройка. Я счастлив: вид из окна отменный. Мое новое жилье находится на пешеходной улице, самой длинной, которую когда бы то ни было видел. По ней можно идти полчаса: вокруг кафе, рестораны, казино, клубы, магазины. Здесь очень красиво и вечером: подсветка уровня минской, светло, как днем. Здания в основном советские. Но есть и современные стекляшки. Захожу в «Максиму». Эта сеть просто оккупировала всю Прибалтику. Они в изобилии во всех городах. Гипермаркет большой, как «Корона». Кассирша без акцента говорит по-русски, по-литовски, как показалось, хуже. Потом мне сказали, что в «Максиму» активно трудоустраиваются белорусские женщины с приграничной зоны, особенно в города поближе к Беларуси. Виза им не нужна с недавних пор, а проезд много времени не занимает. Живет кто-нибудь в Ошмянах, а на работу ездит в Вильнюс. Зарплата в 600 долларов для литовцев маленькая, а для белорусов, особенно из провинции – в самый раз. Белорусские мужчины работают в тех же магазинах, но грузчиками. Зарплата чуть-чуть выше.

«Дай денег, мужик. Денег!» – нарушил мою идиллию местный пролетариат в расстегнутой куртке, без шапки и перчаток. Я отнес еду в номер, пешком несколько минут, и пошел гулять по городу. Я был в наушниках и сделал вид, что не слышу: он же не на одежду денег просит, а на водку. Прошло минуты две, поворачиваюсь, а за мной уже двое местных дяденек идут. Взгляды пересеклись, и слышу опять: «Денег дай, мужик, бл*!». Без эмоциональной концовки я может опять бы не обратил внимания, но немножко разозлило. Руку в карман, достаю пару монет, выбираю 1 цент, самую мелкую, и кидаю на дорогу. Пролетариат напомнил мне весь свой, не особо богатый, словарный запас, и мне показалось, что сейчас будет драка. За несколько секунд я попытался вспомнить, когда последний раз видел в Литве полицейского, но так и не вспомнил. Драки не случилось. Подойдя в упор, главарь банды посмотрел мне в лицо, еще раз повторил свою мантру, и пошел прочь, прихватив с собой стоявшего в метре товарища. Это действие разворачивалось на той самой пешеходной улице, под камерой видеонаблюдения банка. Ее я заметил раньше, и возможно, она меня остановила от очень заманчивого удара в глаз этому придурку. Справедливости ради стоит отметить, что подобных типов я встречал и литовской национальности. Это стереотип, что все быдло в Литве русских кровей.

Вообще кроме автовокзала и пешеходной улицы, Шяуляй ничем не лучше Панявежиса. Даже население уже почти уровнялось. В советские годы разница была солиднее: тогда Шяуляй был однозначно четвертым в стране после Вильнюса, Каунаса и Клайпеды, Панявежис – пятым. Из Шяуляя тоже бегут люди. Здесь тоже не получить достойного образования и работу. Автобусный сосед-программист, может один из десятка на весь город, не может уровнять всю картину, а она печальная. Также скромно и с архитектурой. Несколько стоящих в большом удалении друг от друга храмов, островками среди «хрущевок» и частного сектора, погоды не делают. Общая картина – тотальный соварх. Но если в Беларуси серые советские дома реставрируют, красят в яркие цвета, то здесь основной цвет застройки – серый, как было, так и осталось.

Клайпеда

До Клайпеды по карте рукой подать, но на автобусе с Шяуляя ехали часа четыре. Как раньше, так и сейчас, моря увидеть не удалось, только залив, он возле Старого города. Но я не особо жалею. Этот типичный североевропейский город очень красив.

Клайпеда – самый нелитовский город Литвы, как Рига – самый нелатышский в Латвии, Таллинн – в Эстонии, Гданьск – в Польше, Калининград – в России. И хоть в представлениях европейских политических сил правого толка Клайпеда (Мемель), Калининград (Кенигсберг) и Гданьск (Данциг) должны стать частью Германии, (они уже нарисовали карту, где все города этой территории звучат по-немецки), и они считают это справедливым, я усомнюсь. Был такой народ, как пруссы. Была такая страна, как Пруссия. Это балтский народ, родственный антропологически и генетически современным литовцам. Прусский язык мертвый, но он возрождается. Это балтский язык. Этот народ был онемечен крестоносцами. Но с перенятием немецкого языка, их кровь же не стала немецкой. У белорусских патриотов есть святая мечта вернуть Вильнюс. Литовцы же искренне верят, что Калининградская область в свое время станет частью Литвы. Купленный мной в Клайпеде путеводитель разделен надвое: одна часть посвящена Клайпеде, другая Калининграду (по-литовски – Караляучюс). Эти города были некогда очень похожи. Их архитектура (преимущественно готическая) была близка немецким, датским, шведским городам. Но после Второй мировой войны города остались практически разрушенными. Кенигсберг был практически стерт с лица земли. Клайпеде повезло чуть больше. Но Старый город здесь меньше, чем в Минске. Хоть и безумно красивый.

На автовокзале есть кафе. Несмотря на месторасположение, оно очень цивилизованное. Час моего здесь пребывания с приемника звучали только русскоязычные песни. Даже Ляпис Трубецкой был. В продолжении темы, в Клайпеде и Вильнюсе я вообще не встречался с языковой проблемой, по-русски говорят все, к кому бы ни обратился: и стар, и млад. В Шяуляе и Панявежисе приходилось спрашивать у пожилых людей, молодежь русским не владеет. Многие, заранее зная, что переедут жить в Норвегию или Швецию, учат эти языки. Поэтому знание русского и английского не является гарантией беспрепятственной коммуникации с местным населением. Так, в одном кафе в Шяуляе мне принесли меню  на литовском языке, я попросил девушку-официантку сначала по-русски, потом, когда увидел, что она меня вообще не понимает, по-английски, помочь мне с выбором. Она мне по-литовски продолжает что-то говорить, как будто, если она повторит мне сказанное десять раз, я ее смогу понять. Она не знает ни русского, ни английского. Пришлось искать другое место. Другой официантки в кафе не было.  В Панявежисе я встретился с такой проблемой в газетном ларьке, где пробовал купить талоны на проезд.

Возвращаемся в кафе на автовокзале Клайпеды. Ко мне подсел мужчина, я к тому времени уже поел и сидел через дармовый wi-fi в Сети. Видимо он увидел краем глаза мою страницу ВК (я там подписан по-белорусски). Он из Гродно. Отучился в Клайпедском университете, здесь и остался, работает литовско-русским переводчиком в одной из логистических фирм в порту. Литовский знает с детства: мама литовка, в школе учил литовский. Говорит, что очень доволен своим выбором. В местный университет приезжают студенты из Шяуляя, Панявежиса и даже из Каунаса и Вильнюса. Он посоветовал мне пройти в университетский городок, не пожалеть времени и сил, т.к. он в противоположную от Старого города сторону. Не пожалел – красота неописуемая. Особенно для белорусского глаза, который не сталкивается с подобной архитектурой ежедневно. Городок – комплекс краснокирпичных готических зданий, в двадцати минутах пешком от автовокзала. Артем, так его зовут, мне долго рассказывал по жизнь в городе. Сказал, что из-за визового режима к нему очень редко приезжают земляки, и ему приятно общаться даже с незнакомцами из Беларуси. «На родине мне такую зарплату не заработать. Но в Западной Европе за мою работу платят в три раза больше, поэтому многие учат языки и уезжают. Недавно взяли очень перспективного парня, молодой, но уже образованный, с 3-летним стажем работы в Вильнюсе. Дали ему квартиру, в 10 минутах пешком от моря, платят больше, чем на прошлой работе. Казалось бы, живи и радуйся. Он сказал мне, что намерен сообщить начальству об увольнении, что квартира его не держит. Последние полгода он ходил с разными учебниками по норвежскому языку. Люди уезжали и до вступления в ЕС. За время независимости население города уменьшилось на четверть. Как ни обещали нам чиновники из Брюсселя снизить разницу в доходах между старыми и новыми членами Союза, зарплата не растет уже лет пять, но цены, в принципе, тоже держатся. Белорусов в Литве много. С каждым годом снижается требования по владению литовским языком. В грузчики или продавцы берут со знанием языка на уровне первоклассника. Но белорусы находят здесь себе и очень достойную работу, даже директорами работают. У одного из наших конкурентов директор – белорус, но он знает и литовский, и еще языков шесть. Литовцы же, что уезжают в Ирландию, Норвегию и т.д., работают там за редким исключением на самых черных работах. Люди с двумя высшими образованиями драят машины по 14 часов в сутки, но они кормят не только свои семьи в Литве, но и половину родственников». 

Каунас

Каунас оставил на меня самое приятное впечатление со всех литовских городов. В своей книге «Слоны Ганнибала» известный белорусский писатель Владимир Орлов советовал, если хотите познакомиться с Литвой, езжайте в Каунас, но в объезд Вильнюса.

Когда Вильнюс входил в состав ПНР и БССР, именно в Каунасе была столица Литовского государства. Именно здесь построили главный костел (Воскресения) времен первой независимости, в благодарность Богу за Свободу. В Каунасе я узнал о том, что часть литовских политиков против того, чтобы их страна называлась Литвой, против использования герба «Погоня». Они видят будущее своей страны под названием Жемойтия (Самогития), с историческим жемойтским гербом «Медведь», со столицей в Каунасе (и с Калининградской областью). Жемойтия входила в состав ВКЛ, но история помнит постоянные бунты жемойтов с требованием то большей автономии, то и независимости. Их вильнюсские оппоненты заявляют, что Жемойтия – одна из составных частей Литвы, и что литовские земли простираются далеко за белорусскую границу, почти до Минска. Жемойты утверждают, что Аукштайтию выдумали в ХХ веке, что это тоже Жемойтия. И именно жемойты поставили крест на инициативе части белорусской интеллигенции в начале ХХ века объединиться Литве и Беларуси в одну страну, под названием Литва и со столицей в Вильнюсе. Жемойты побоялись, что второй раз, как во времена ВКЛ, равноправие окажется фиктивным и они попадут в зависимость. Говорят, что экс-президент Литвы Валдас Адамкус в свое время состоял в рядах жемойтского национального движения.

Я люблю безцельно прогуливаться по Старому Каунасу. Лучше всего, без фотоаппарата, вещей. Неспеша. Люблю прислушиваться к голосам прохожих. Люди обсуждают друг с другом последние новости. Ругаются. Спорят. Говорят теплые слова. Улыбаются. Кто-то спешит, молча проносясь мимо. Кто-то отстраненно гуляет, слушая музыку в наушниках. Но очень многие разговаривают. Слышна и русская речь, и польская, и английская. Иногда даже белорусская. Многое узнается о городе, о стране, о ее жителях. Люди не обязательно выходят бунтовать, если их что-то не устраивает, но обязательно говорят о наболевшем вслух: и друзьям, и случайным прохожим.  «Брюссель требует, чтобы литовцы рядом со своим флагом вывешивали и европейское синее полотнище».  «По последним показателям, в Литве население упало ниже отметки в 3 миллиона».  «За последние 10 лет из Каунаса эмигрировало 40 тысяч жителей, из Вильнюса – 50 тысяч».  «В Ирландии литовцы оккупировали целый город и переезжают туда тысячами».  «В Лондоне уже 40 тысяч литовцев». Также в Каунасе я услышал еще одну фразу, которой даже хотел назвать эту статью: «Литву спасет только туризм». Я даже не увидел в толпе людей на вокзале, кто именно и кому ее сказал. Ей и закончим.