Так и не нашлось никого среди минских городских властей, кто бы вступился за первую минскую электростанцию – одно из многочисленных детищ неутомимого городского головы конца 19 века, графа Кароля Чапского. Тогда, 120 лет назад, город именно благодаря его личным усилиям, и даже во многом благодаря его личным финансам, совершил настоящий прорыв от довольно большого, но всё же грязного местечка, к современному европейскому городу. Театр, электростанция, десятки километров мощёных и освещённых улиц, конка, больницы, приюты и многое другое было построено этим чудаковатым представителем аристократической семьи, породнённой с половиной Европы, отдавшим родному городу силы и здоровье, умершим едва перевалив за 40 лет, и оставив в немалых затруднениях семью, которая потом ещё долго выбивала из городской казны средства, потраченные «придурковатым» филантропом из семейного бюджета. При всём уважении к покойному мэру Минска Павлову, тоже положившему на город своё здоровье, и добившемуся также незаурядных результатов, и, возможно, к некоторым другим градоначальникам, никто из них не может похвастаться таким сплавом самоотверженности, патриотизма и аристократизма, какими обладал граф Кароль Гуттен-Чапский. Здание электростанции было одним из последних, сохранившихся в нашем гламурно-метросексуальном поселении, разбухшем до невиданных размеров, от эпохи деятельности легендарного графа. Теперь этот истлевший лоскут былого аристократизма оторван от раздобревшего тела нашей столицы. Памятника Чапскому или улицы его имени (где-нибудь в Шабанах) тоже нет и пока не предвидится. Со злорадным облегчением подумаем: как же здорово, что отец наивного мечтателя, бросившего вызов столичному статусу Вильни в «Северо-Западном крае», в Литве и Беларуси, Эмерик Гуттен-Чапский успел вывезти в Краков сокровищницу рода, в которой было накоплено немало ценнейших памятников истории и предметов искусства. Если бы он этого не сделал, они бы всё равно стали жертвой или иноземных грабителей, или местных погромщиков. Пусть и пост, а налейте-ка в гранёный «маленковский» стакан чего-нить покрепче, помянём груду камней – «крушню», оставшуюся от честолюбивых устремлений графа Кароля. Ну да, я же не говорю – налейте пышнянской старки в резной келих налибоцкой работы, чего вытаращились? Так проходит земная слава, и что остатся после неё? Эфемерная память маргиналов, неспособных ничего защитить. Кто из жителей нашей сытой и самодовольной столицы, в большинстве своём в ней не родившихся, способен хоть пару фактов вспомнить из жизни графа-мечтателя, окончательно определённым нашим поколением в неудачники? Немногим больше повезло и большинству других представителей его сословия и конфессии, казалось бы, предопределённым блистательными судьбами в национальные герои. Знаменитый художник Фердинанд Рущиц или писатель-мемуарист Михал Павликовский – разве не валяются где-то в той же груде обломков и их разбитые мечты? Где дома их семей, где материальные следы их жизни, где память? Несомненно, без них нынешнему поколению новых минчан будет жить легче и веселее, видимо, и растущий внешнеторговый дефицит страны этому не помешает. В крайнем случае, переложим бремя дефицита на провинцию, столице оно не угрожает по определению. Богатство и гламур всё так же неуклонно будут в нашем городе прибывать, всё больше опережая трудолюбие и образованность. В нынешнем Минске живут миллионы успешных, по англосаксонским лекалам, людей, и феодальные, модернистские, патриархальные и проч. графы закономерно отправляются на свалку истории. Молча помянем, - и спать. Утром нужно пробежаться по модным бутикам…