Вот и получается, что, несмотря на кажущуюся популярность, автостоп в нашей стране так и остается явлением достаточно неизвестным, а сами путешественники – эдакой «масонской ложей». Причина в том, что те личности, которые проехали от Минска до Владивостока и обратно или исколесили более 20 стран мира, предпочитают не извещать «широкие массы» о своих подвигах – опять же принцип «масонской ложи».
У меня же, как оказалось, наличествует в данной ситуации огромное преимущество – я еще слишком «зеленый» стопщик, чтобы с презрением относиться к «непосвященным», которые так боятся высунуть нос из своей зоны комфорта, но я уже кое-где была и «имею рассказать» кое-что интересное.
А стоило бы вам, уважаемые, периодически нос-то высовывать. Такая встряска крайне полезна для общего самочувствия – она меняет мироощущение. В пору неудач все мы начинаем ныть: «Да, не ценю то, что имею, вот если б вернуть все назад, как бы я был(а) рада тому, что у меня было…» Предотвратить такое нытье прекрасно помогает автостоп. Когда в три ночи идешь по дороге вдоль старого дремучего леса, мерзнешь в легкой курточке под осенним злым ветром, а спичек – костер в лесу разжечь – нет и понимаешь, что если уснешь – схватишь как минимум воспаление легких, поэтому продолжаешь с тупым упорством идти дальше – вот тогда высшим благом кажется простая теплая постель, и все мелочи жизни вроде очередного разбитого девайса или мелочных ссор с друзьями как-то теряют трагичность и значимость.
Такое путешествие, как ни парадоксально, – хороший вид отдыха, ведь ситуации вроде «дойти-дотерпеть-дожить» прекрасно прочищают мозги от ненужной пыли повседневности, от суетливости и сварливости. Посмотрите на заядлых стопщиков (если найдете, конечно) – они всегда веселые молодые люди с лукавым взглядом и абсолютно без возраста.
В сентябре 2014 года в Гродно намечался небольшой фестиваль исторической реконструкции, посвященный беспрецедентному в РБ событию: ребята-реконструкторы собственными силами соорудили ладью по образцу тех, на которых плавали викинги, и спустились на ней по Неману от Березовки до Гродно. Фестиваль назывался «Из варяг в греки 2014: Неман», и о нем вы можете найти информацию и в газетах, и в интернете, а я хочу рассказать слегка о другом…
Мы с моим молодым человеком (назовем его, положим, Гердис), заядлым реконструктором и автостопщиком, решили посетить сие мероприятие на Немане. Из Минска в Гродно выехали поездом ночью, провели чудный день в городе и, легкомысленно прогуляв оставшиеся на билеты деньги, решили двинуться обратно автостопом. Есть дни откровенно везучие, когда вот в такой ситуации ловишь дальнобойщика и спокойненько проезжаешь с ним это (около 270 км) не такое уж и большое расстояние. Но тот день к таковым явно не относился. Выходя на окраину города на стоп, мы с Гердисом и не подозревали, во что ввязались.
Было примерно восемь часов вечера, когда мы отправились на поиски желанной трассы М6, которая ведет прямиком к Молодечно. Опорным пунктом в поисках служил гипермаркет «Алми». Поскольку город мы знаем из рук вон плохо, а карту не купили, пришлось терроризировать случайных прохожих. Уж не знаю, какими судьбами, но мы немного заплутали и прошли километра два в противоположном искомому направлении. Когда огни города (и «Алми») остались далеко позади, мы задумались о верности выбранного маршрута и решили испросить совета у гулявшей неподалеку женщины с собачкой. Она (женщина, а не собачка) и указала нам на досадную ошибку:
– Ребята, вам в обратную сторону…
Вечерело. Но мы не расстроились и под пожелание добрейшей женщины «Счастливого пути!» наконец-то двинулись к такому желанному, почти родному «Алми».
В стопе, конечно, есть свои хитрости и поверья. На самом деле, суевернее автостопщиков только моряки. Например, когда «ловишь» машину, нужно смотреть прямо в лобовое стекло, на водителя: ассоциация с рыбалкой и непрерывным наблюдением за крючком.
К нам «на удочку» первым попался молодой человек из Скиделя, что примерно в сорока километрах от Гродно. Мужчина, несмотря на свою молодость, уже был обременен машиной (БМВ белого цвета), семейными заботами и сварливой женой-патриоткой, которая ни за что не хотела уезжать из родного Скиделя в Гродно, «хотя экология там жуткая, и я не хочу растить детей и жить в этом городе. Но она уперто стоит на своем: родные места и прочее».
Замечено (и не только мной, но и другими), что водители с автостопщиками разговаривают, как правило, предельно откровенно. Каждый в такой ситуации понимает, что видит собеседника в первый и последний раз, а абсолютно чужому человеку пожаловаться на семейные (чаще всего) проблемы легче, тем паче, что имен тоже не спрашивают. Вот и получается, что на некоторый срок путешественник становится водителю (если, конечно, тот достаточно разговорчив) лучшим другом и советчиком.
Распрощавшись с приятным водителем возле поворота на Скидель, мы с Гердисом вышли возле заправки. Интерес состоял в том, что возле той же заправки разместилась патрульная машина ГАИ. И вот тут перед нами остро встал вопрос: а не попросить ли у этих, несомненно, милых людей помощи?
Известны рассказы стопщиков, путешествовавших по той же России, о том, как сердобольные сотрудники ГАИ зимними вечерами останавливали для промерзших путников машины и вежливо просили подвезти. Фокус в том, что владельцам «волшебных палочек», само собой, не особо откажешь.
Признаюсь, мы постеснялись обратиться с такой просьбой. Тихонько купили на заправке попить и незаметно, насколько это было возможно, обошли патруль сторонкой, как говорится, от греха. Знаете, тем часом мелькнула у нас малодушная мысль, мол, кто знает, как отнесутся белорусские, не слишком знакомые с автостопом гаишники к нам?
Оставив патрульную машину на безопасном расстоянии, мы снова начали стопить. Часы показывали что-то около четверти десятого вечера, воздух был теплым, и небо было приятным.
Главная проблема внезапного ночного автостопа – отсутствие фликеров.
Нас попросту не замечали, и настроение начало потихоньку падать. Впервые мы задумались о возможной перспективе – провести ночь прямо на дороге. Гердис курящий, но на этот раз у него не было спичек с собой, так что план по розжигу костерка в ближайшем лесу успешно провалился.
Внезапно...
Внезапно подлетевшая прямо к нашим ногам БМВ слегка ошеломила упавших духом путников. За рулем сидел лихой парень из города Щучина. Он оказался милым собеседником, веселым и простым, именно про таких порой говорят «рубаха-парень». Ехал он домой, так что мы продвинулись в своем пути еще немного. Высадил парень нас на хорошо освещенной остановке, за что ему спасибо, тепло попрощался и оставил чуть ли не самые приятные воспоминания за все путешествие.
Напротив остановки мы разглядели кафе и стоянку для дальнобойщиков. Был, конечно, соблазн постучаться в одну из машин и попроситься на ночлег, но дальнобои – люди хоть и добрые, но осторожные и вряд ли бы откликнулись согласием на наши призывы. Так что мы снова встали на позицию – на край остановки с протянутой рукой.
Для меня «профессиональный» жест автостопщиков – кулак с поднятым вверх большим пальцем – стал чем-то вроде символа. Это почти как «все равно его не брошу» – «все равно унывать не стану». Как бы тяжело ни было.
И вот тут, после почти получасового стояния под пронизывающим ветром (на часах полночь или около того), нас подобрал негласный мессия – дальнобойщик. Ехать в фуре – сплошное удовольствие. Лежишь себе на полочке, слушаешь рассказы словоохотливого водителя... Они ведь проводят по нескольку недель практически в одиночестве и скучают по общению. Поэтому любят подбирать путников. Наш спаситель ехал в славный город Лиду, который знаком моему спутнику Гердису по проводившимся там фестивалям исторической реконструкции и, в частности, турнирам... Водитель был необычайно доволен – как выяснилось, потому, что ехал домой, где его ждала с горячим ужином любимая жена. Вот так он повернул на Лиду, а нас высадил на повороте.
Никогда в жизни я не забуду тот поворот и 5 километров дороги после него, которые мы прошли (помните, что на часах где-то час ночи) в кромешной тьме и в леденящем холоде. Машины, даже те редкие, которые показывались на горизонте, нас не подбирали – скорее всего, потому, что попросту не видели или успевали увидеть в самый последний момент. Позади были пройденные и проезженные километры, а впереди – стены мрачного старого леса по обочинам дороги, погруженные в неестественную тишину и тьму. Неудивительно, что подобная обстановка подействовала на нас угнетающе.
Короче говоря, в тот момент я проклинала свою идею отправиться домой таким способом.
Так вот, на пятом километре пешего хода, продрогшие и уставшие, мы поняли: надо найти укрытие, потому что идти дальше было невозможно, мы бы просто упали и уснули бы прямо у дороги, что, естественно, чревато. Перейдя мост, по правую руку мы приметили робкие огоньки – горящие окна дома. Скажу честно, я сразу не захотела туда, и Гердису пришлось привести все существующие аргументы, чтобы переубедить меня. Наконец здравый смысл победил беспричинный страх, и мы направились на огни прямо по распаханному полю. До домика было метров 100, после них мы продирались сквозь какие-то колючие кусты и заросли малины – не видно же ничего. Вышли прямо к стене. Меня, выросшую в городском поселке (по сути – в большой деревне) сразу же насторожило отсутствие собак. Судя по всему, это был одинокий хутор, затерянный среди леса, хоть и вблизи трассы. Жить в таком месте – и не поставить даже забора, не завести хотя бы одну собаку? Деревенские жители и хуторяне так не поступают. Пока я размышляла, Гердис на ощупь нашел дверь и тихонько в нее постучал. Рядом с дверью было освещенное, завешенное ситцем окошко, так что мы видели, как после нашего, наверное, пятого громкого стука в доме началось какое-то шевеление. Моему воспаленному воображению представилась совершенно мистическая фигура женщины, старой, но не сгорбленной, она неслышно передвигалась по комнатам и, похоже, кого-то звала. Наконец дверь слегка приоткрылась, и выглянул хозяин – слишком старый для слова «мужчина» и слишком молодой для «старик». К такому лицу я бы подобрала определение – мужик. Он был в майке и трусах и выглядел озадаченно и испуганно. «Конечно, – злорадно подумала я про себя, – а вот собака предупредила бы вас о приближении чужаков». Памятуя, что к ним чужие заглядывают крайне редко, если вообще заглядывают, мы начали разговор очень осторожно. Но, как бы ни намекали, какими бы путями ни подводили к мысли, что устали, замерзли и проголодались и что нам бы переночевать, хозяин упорно будто «не понимал» нас. На прямую просьбу: «Пустите переночевать, хоть в сарае или на крылечке», он угрюмо ответил о детях в доме, которых нельзя будить, или что-то вроде того, а на злобное: «Ну хотя бы спичек дайте, мы в лес уйдем!» сказал, что и спичек у него нет. Когда мы, вконец расстроенные, собрались уходить, «радушный» хозяин бросил нам вслед: «Напротив три брата живут, подите к ним, там машина есть, может, они вас отвезут», и двери оглушительно захлопнулись.
«Три брата», – подумалось тогда мне. – Прямо как в сказках».
Обойдя дом по периметру, мы увидели упомянутую дорогу и на другой стороне ее – дом. Увидели на подходе к дому и упомянутую машину, груженную досками. При нашем приближении над входной дверью зажглась лампочка, осветив стенки стареньких сараев и разгром во дворе. Сперва мы испуганно подумали, что хозяева нас уже поджидают, раз включили свет, но позже поняли: это датчики движения сработали. Потому что там никого не было. Абсолютно никого. Но нас насторожил, так скажем, «эффект присутствия». Во дворе стоял стол с остатками еды, на котором я насчитала три тарелки с вилками и стаканами, три пробки от бутылок, около стола разбросанные три пачки из-под сигарет, но, как назло, ни одной спички и три табуретки. Пока Гердис пытался стучаться в дом и будить возможно спящих хозяев, я осматривалась и все яснее понимала, что нам лучше как можно быстрее убраться оттуда. По-видимому, братья ремонтировали дом – повсюду валялись стройматериалы, остатки обоев и щепки с торчащими гвоздями. Опять же, не было собаки. И весь двор производил устрашающее впечатление: низенькие, неказистые хозяйственные постройки с открытыми дверями, опять полное отсутствие забора и неестественная тишина. Если бы хозяева были тут (спали, к примеру, ведь вы помните о пробках от бутылок), от трех деревенских мужиков да на подпитии стоял бы неслабенький храп. Как оказалось, самое главное мне еще предстояло увидеть. Гердис позвал меня, и я наконец-то посмотрела на дом. Двери были гостеприимно открыты да еще подперты какой-то палкой. Все остальные двери в доме тщательно закрыли и, скорее всего, даже заперли. Сквозной коридор, ведущий от входной двери в последнюю комнату, был обшарпан и завален щепками и досками. А со стены последней комнаты прямо на нас смотрел женский портрет. Обои со стен были безжалостно содраны, и портрет висел на голых досках.
Куда делись хозяева, которые, несомненно втроем, были здесь совсем недавно? Машина ведь на месте, а до других жилых мест далеко, да и сосед их был уверен, что они дома. Почему не убрали за собой со стола, почему оставили входную дверь открытой, а все остальные заперли? Почему всех вещей именно по три, вплоть до пачек из-под сигарет – о таком точном совпадении можно только в детективе прочитать, в реальной жизни так редко бывает. Почему – опять – нет собак? Зачем нужно было срывать обои со стен и вешать на доски портрет? И кто эта женщина? Или, быть может, их сосед нам солгал?
Вопросов становилось все больше, а ответы мы, как ни силились, не находили. Стало не по себе, я схватила Гердиса за руку и потащила наверх, по распаханной земле на трассу, прочь от этого зловещего места...
Порою мне, впечатлительной и бурно фантазирующей, казалось, что нам выстрелят в спину.
Но не прошло и 10 минут, а мы уже были на трассе. От облегчения я была готова причитать: «Трасса, родненькая!»
Произошедшее придало сил, и следующий километр мы прошли вполне браво. Но усталость и переживания все же дали о себе знать, необходимо было срочно найти укрытие. Вдалеке опять показались огоньки
– Ферма, – определил Гердис. – Попытаем счастья? Там наверняка есть ночной сторож, он может помочь.
После хутора с тремя братьями я страшилась любых таких вылазок, но Гердис опять был прав – сторож мог дать не только спальное место, но и горячий чай. Поэтому мы все же свернули с трассы – до огоньков было, навскидку, около пятисот – шестисот метров. По пути нам встретилась группка домов. К первому мы побоялись подойти, потому что – наконец-то адекватные здравомыслящие хозяева – там лаяли, судя по звукам, очень большие собаки, со вторым домиком тоже не повезло. Света в окошках не было, и на наш стук никто не ответил – скорее всего, никого не было дома. К остальным, удрученные неудачами, тоже не стали подходить, а сразу направились к ферме.
На самом деле, это важный «лайфхак» всем стопщикам – попросить ночью пристанища на фермах. Как правила, сторожа сочувствуют нашему брату и часто предоставляют кров и пищу.
Напротив освещенного здания, где, судя по звукам, размещались коровы, был еще один домик, утопающий в кустах и зелени, в который мы решились постучаться. Но, увы, и там не нашли ответа. Дважды обойдя ферму, мы не нашли ни сторожа, ни местечка для сна. Когда уже я решила натаскать сена в какой-то полуразвалившийся сарай (там хотя бы была крыша), Гердис предложил еще раз обследовать стойла с коровками – невежливо вот так припереться на чужую территорию, найти бы все же сторожа.
Как только мы по второму кругу зашли внутрь основного здания, он сам нас нашел окриком: «Вы кто такие и чего вам надо»? Обрадовавшись и оробев одновременно, я несмело ответила на первый и второй его вопросы. «Автостопщики? – перебил он мои путанные объяснения. – Ну пошли за мной».
Сторож оказался очень добродушным дедом по имени Валерий. В его служебном помещении спальных мест не было предусмотрено, только сидячие, но и тут он помог. Притащил два куска сломанной скамейки и, положив их на сиденья стульев, соорудил не очень удобные, но все же спальные места. Под головы нам положил мешки. Пообещав разбудить в шесть утра, Валерий оставил нас одних. Я не думала, что смогу уснуть на таком узком и шатком, с позволения сказать, ложе, но как только голова моя коснулась мешков, сон накрыл уставшее тело и не менее уставшее сознание.
Где-то через пару часов отдых мой потревожил грохот. Я сонно спросила у Гердиса, который почему-то сидел на полу, что произошло. «Я хотел тебя обнять и не удержался, перевернулся и на пол вместе с «кроватью», – виновато ответил тот...
Сторож поднял нас ровно в шесть. Он оказался радушнейшим хозяином, поил нас чаем и рассказывал о своей семье и о далекой родине – Казахстане. Сориентировал нас Валера и в плане географии – ферма была неподалеку от деревень Палубники и Далекие.
Вышли мы в дорогу с ним вместе и расстались на повороте – он на велосипеде ехал домой, а мы выдвигались на трассу. Сторож помахал нам на прощание рукой и бодренько закрутил педали, оставляя в наших сердцах большое и теплое к нему чувство.
Следующий этап пути прошел без особых приключений. Минут через 30 мы остановили минивэн, и двое неразговорчивых мужчин довезли нас до поворота на Ивье. Я проспала всю дорогу, а Гердис потом сказал, что ни водитель, ни его спутник не произнесли ни слова за весь путь.
Потом нас довольно быстро подобрал очередной дальнобойщик. Он оказался россиянином, и мы мило поболтали про санкции против его родины (вездесущая политика), «карту поляка» и занятную топонимику России. Он довез нас до поворота на Воложин и посоветовал, пройдя через него, начать стопить прямо до Молодечно.
А вот в Воложине нас ожидал «нежданчик». Но сперва – не обижайтесь, дорогие жители этого города, – он показался мне очень странным. Вообще-то он немногим больше моего родного городского поселка, но почему-то носит гордое звание «город». Хотя фактически это большая и очень мрачная и угрюмая деревня. Чуть позже я это докажу. Ну да ладно...
Как объяснили местные, нам нужно было идти прямо и прямо, пока не упремся в вокзал, а там и конец города и дорога на Молодечно. Мы так и сделали.
А самым запоминающимся моментом была поездка на лошади. Где-то на полдороге Гердис, услышав позади себя запряженную в телегу лошадь, баловства ради попытался «застопить». И у него получилось – правил лошадью паренек лет двадцати, с типично деревенским лицом, только очень уж хмурый. Он и довез нас почти до вокзала. Признаться, я очень странно чувствовала себя на телеге в самом центре города – ехали-то мы по главной улице. Распрощавшись с нашим молчаливым возницей, мы отправились на стоп.
Странное дело: из города ехало множество машин, но мы довольно долго не могли никого поймать – все машины были битком забиты, как будто жители города Воложина со всей страстью и всей семьей дружно улепетывали из города. Через час нас подобрали двое военных на копейке. В ней под извечные песни русского шансона я и уснула.
Разбудил меня Гердис у железнодорожного вокзала в Молодечно. А оттуда на электричке мы уехали на дачу. Выехали мы около восьми вечера, а были дома к часу следующего дня. Путешествие закончилось, и, к счастью, хорошо.
Собственно, о чем это я. Ребята, будьте добрее к ближнему, не отказывайте в помощи, особенно на дороге. Дорога есть место непредсказуемое и опасное. Как в стихах Натальи О'Шей: «Мы не мертвы и не живы – мы в пути». Кроме того, дорога прочищает мозги и воспитывает. Поэтому хоть раз в жизни, а все-таки попробуйте прокатиться автостопом, вам понравится. Ну, мне очень нравится, хотя это, наверное, потому, что мне 18?
Виктория Шахрай