Ну нравится мне бывать в местах, ставших ареной великих исторических событий! Посетив Бородино, Ватерлоо, Аустерлиц и Верден, этой весной я пришел к выводу: а что, если посетить точку на карте, через которую лежали маршруты ряда знаковых событий прошлого? Буквально спустя месяц, как нарочно, однокурсник, вот уже который год переехавший с семьей во французский Аррас, написал: «Вышлем приглашение – может, приедешь на неделю?» К гирьке желания повидать друга на весы раздумий легла весомая мысль – в нескольких сотнях километров по автотрассе к юго-востоку от города пролегают Арденны!
Больше я не колебался – и в июле уже был в знаменитом с античных времен лесу, воспетом поэтами и писателями, огромном массиве, покрывающем Арденнскую горную систему. По городу с гербом льва – Аррасу – отдавая дань пригласившей меня офранцуженной семье Ваньковичей, я отходил три дня, все больше настаивая на автопутешествии в Арденны. Чем же они так хороши, спросит читатель. Отвечу: это лес-бренд, один из самых узнаваемых в мире, причем интересный не столько зоологам и флористам. Кстати, таких в Европе несколько. Наше Полесье; Хуртагенский лес, где в конце 1944-го развернулась самая долгая битва на немецкой земле во Второй мировой войне; Шварцвальдский в Тюрингии, ставшей когда-то границей Римской империи с германскими племенами; Тевстобургский – могила трех легионов, разбитых германцами из засады при Октавиане; Шервудский лес, известный мнимым (или настоящим?) жительством в нем легендарного Робина Гуда. Но самый знаменитый, «напичканный» памятью прошлых событий – все же Арденнский. Он занимает как 116 гектаров регионального природного парка «Арденны», так и просто растет себе тысячелетиями по горам (самая высокая – 650 метров) между реками Самбра, Маас и Мозель.
Виды Арраса. Но эта красота меня не прельстила - Арденнский лес заслонил все и вся!
По Арденнскому лесу – налегке!
Таких зарослей папаротника - по 1,5 метра высотой - я еще не видел!
...«Рено-Меган» Димы Ваньковича (или Ваньковуа, как его полушутя окрестили соседи-аррасцы), скрипнув тормозами, остановился у сплошной стены леса. Перед глазами, сколько хватало взгляда, лежали серые холмы, поросшие сплошным зеленым маревом: словно группа лохматых медведей припала к земле. Местами изумрудный, но по большей части – темно-зеленый (из-за преобладания ели и дуба), он когда-то сам себе дал имя: кельты, населявшие эти места до завоевания Римом, назвали массив Арденнами то ли от слова ard (высокий), то ли от аr duen (черный). Кстати, о античных временах: одно из первых упоминаний об Арденнах исходит из «Записок о Галльской войне» Юлия Цезаря. В них полководец вовсю поражался нелюдимости тутошних чащоб. Память о римских легионах сохранилась и сейчас – она ждала нас уже на опушке леса, в деревеньке Шомон-ля-Сон. Вывеска в местном ресторанчике «Лесная западня», где над названием заведения красуются скрещенные гладий и спата – мечи древних римлян и кельтов времен Цезаря.
– Откуда такая эмблема? – спрашиваю через Диму у Жана-Кризостома Нуардье, 69-летнего хозяина, бодро моющего стаканы за прилавком.
– Легенда есть, что тут, километрах в 15 в сторону Седана, в лощине меж холмами кельты заманили в засаду две манипулы (отряда) римлян. Тут много «гостей» побывало – и легионеры, и гунны с готами, и русские, немцы – аж трижды.
– Русские?
– Да, конечно, после ссылки Наполеона на остров Св. Елены по Франции стояли оккупационные гарнизоны пруссаков, австрийцев, британцев. И россиян!
«Значит, могли побывать тут и этнические белорусы – их немало служило в российской императорской армии», – думал я, идя с Ваньковичем по лесным тропам на встречу с местом кельтской засады.
…Вскоре тропа исчезла – и мы, сверяясь по компасу, углублялись в чащу: Арденнский лес, подобно огромному живому организму, продолжал жить своей самобытной жизнью, не обращая внимания на покорение Америки, феминизацию и запуск человека в космос. Сотни птиц, перекликаясь, по-прежнему скачут над головами. Мимо нас, словно удивляясь наглости двуногих, дичась, пробегают косули, чуть позже – пара лис. Да, у этого памятника природы три хозяина: флора, фауна и история!
Здесь недавно пронесся ураган. Лес у деревни Шомон-ля-Сон
… – Да-а, скверная вышла с римлянами тут история, – отвлекает меня от сокровенных мыслей француз с 4-летним стажем, листая «страницы» компьютера-планшета. – Отсюда со склонов, судя по римским «Анналам», кельты и поскатывали на легионеров камни-валуны, метнули копья-стрелы – и кинулись с ревом врукопашную. Слух о маленькой победе над двумя манипулами, сопровождающими обоз, прокатился по окрестным землям, заставив поволноваться самого Цезаря!
Тропа меж холмов, где галлы разбили две манипулы легионеров Цезаря
Живописные виды Арденн неплохо дополняются замками позднего Средневековья
Лощина и вправду хороша для неожиданного нападения: два холма образовали этакий «желоб» метров в 400 – идешь по нему, а с двух сторон нависают скаты-обрывы. Сейчас бывшая тропа поросла кустарником и деревьями, но значительной растительности тут за сотни лет так и не выросло – значит, место утоптано прошлыми поколениями ходоков.
– А что там Нуардье говорил про «русский след»?
– Карта с сайта тутошних любителей истории говорит, что у дороги из Вервена в Мон-Иде, у места, где река Мез делает крюк, остался указатель, поставленный оккупационными русскими силами. Идем, авось отыщем.
Выйдя из леса и навестив городок Вервен, мы, пользуясь координатами сайта этнографов этого края, нашли «стража Арденн» – знатока местных троп, члена неофициальной организации с прозелеными взглядами Доминика-Жеррара Кара. 22-летний юноша, хоть и сметлив, да о существовании Беларуси не знает: это его и подкупило – быстро сделав домашние дела, парень повел нас к памятнику, на гора выкладывая все самое сокровенное об Арденнах:
– А вы знаете, что во Франции времен Столетней войны XIV-XV веков Арденнский лес, в отличие от всего севера страны, оставался клочком независимости? Да! И у нас были свои робин гуды – так называемые вольные стрелки! Англичане и их наймиты – бургундцы сюда носа не казали. Даже предлагали вожакам лесных партизан сдаться, потом пытались их подкупить чинами, землями и деньгами. Свидания назначались всегда у «Дуба проклятий». Вам его показать?
– Дереву – 600 лет? – недоумеваем мы.
– Больше! – смеется проводник. – Оно стало достопримечательностью еще при кардинале Ришелье, когда он приказал выдать местной коммуне охранную грамоту о сохранении дерева. Почему «Дуб проклятий»? Да просто вожаки-патриоты всегда осыпали пытавшихся ошельмовать их противников бранью, отсюда он и получил название. По дороге к указателю приведу вас к дубу.
Шомон-ля-Сон
…Полуторачасовой путь по старой, истоптанной веками дороге то и дело прерывался – олени и косули, зайцы сигали через дорогу со скоростью метеоров, явно недовольные нашим посещением. Один раз попалась еще одна «достопримечательность» – куски остова сбитого во Вторую мировую транспортного самолета, наполовину вросшего в землю.
Не удержался – и взобрался на сосну
Наконец, на прогалине показалось исполинское дерево: высокое, кряжистое. Толстое, разметавшее ветки-руки во все стороны, подобно пауку. Удивительно: вокруг ни домика для кассира или охранника, ни забора. Столько лет прошло, столько фотографий людей с дубом на фоне разлетелось по миру, а растение стоит целое-невредимое. В этот момент с болью вспомнилась 300-летняя ива в Логойском парке, помнящая еще местных аристократов – графов Тышкевичей. Все о иве помнят, седые старики-горожане играли у ее корней детьми, а поставить подпорки, чтобы дерево не разваливалось из-за асимметричности собственного веса и возраста – не могут…
Тот самый «Дуб проклятий»
Местные жители умеют красиво жить!
– Вот, глядите: дупло, в которое захватчики помещали ультиматумы, позже – просьбы о встречах, – увлеченно показывает вихрастый, неуловимо похожий на молодого Марлона Брандо Доминик. – Так потом на суку дуба, который, правда, не сохранился, после освобождения Франции от англичан всех прихвостней-коллаборационистов и повесили. Более того, вплоть до Великой французской буржуазной революции раз в год праздновали победу в Столетней войне, пируя под сенью листвы каждое 15 августа.
Даже втроем, взявшись за руки, мы не смогли охватить исполинский ствол. Вдоволь находившись под дубом французских робин гудов XV столетия, мы продолжили путь и через два часа (а ходить по Арденнской чащобе – одно удовольствие) вышли к опушке леса. На ней, спрятавшись в кольце кустов, стоял вросший в почву, позеленевший с северной стороны столбик из базальта. На лицевой стороне еле проступающими буквами по-французски и русски через «ять» было написано: до Петербурга – десять тысяч столько-то верст, до Парижа – триста с чем-то верст. Увы, но разобрать подробно без химического вмешательства уже невозможно.
– А почему он почти в лесу стоит? – не понял я. – Дорога-то в пяти метрах от указателя.
– Так она за неполные сто лет «отступила», сузилась – по этим местам уже нечасто ездят. Время. У нас в Вервене о русском корпусе оккупационном до сих пор помнят: говорят, пили много, что казаки, что офицеры. Зато крестьян местных не трогали в отличие от всех германоговорящих. Поэтому у нас до сих пор старики удалого человека «казаком» называют! В 1819-м, по свидетельству архива коммуны, тут поселился поляк – Данилевский, родом из Кобжина, вернувшийся с родины жить во Францию после ранения. В саксонском корпусе Наполеона служил, был взят в плен русскими – там, в госпитале родного города, где сражался, и лечился.
Указатель, оставшийся от российского оккупационного корпуса царя Александра I
– Прямо в городке, оставшемся за русскими? Так это не Кобжин, а Кобрин! Это в Беларуси, там корпус саксонцев генерала Рейнье генерал Тормасов и разбил. Этот «поляк», возможно, наш соотечественник: половина белорусов сражалась за Францию.
Стратегическое положение Арденн, находящихся на самом коротком пути в Германию – извечную противницу Франции прошлого, предопределил судьбу векового лесного массива. Камни, помнящие воинов то в латах, то в кружевах, вновь смотрели на всепоглощающую войну. Только теперь она шла еще и в воздухе, а артиллерия «работала» так, что после канонады зеленые пейзажи больше напоминали лунный рельеф. Первую войну нового типа Арденны увидели в августе 1914 года: но лесные чащи стали свидетелями не только кровавых атак, но и случаев, совершенно невозможных для нынешних войн.
– В конце первого месяца войны тут был бой между немцами и нашими, – продолжает повествование об истории чащобы 22-летний француз. – Причем в первые недели и месяцы война шла пока без особого ожесточения и озлобленности, не было пока еще массовых потерь, все думали, что все окончится к Новому году максимум. Да и война была маневренная, не позиционная – линия окопов против линии окопов, и так от моря до Швейцарии. Нет! Тогда четко узнаваемого сторонами фронта еще не существовало, и в густом лесу происходили всякие казусы.
Рассказывая на ходу, Доминик привел нас с Дмитрием к маленькой речушке Уазе, рассекающей хвойный лес надвое. В начале прошлого века она была немного шире, но топкие берега сохранили свое обличье – они-то и стали причиной знаменитого инцидента Западного фронта, сохранившегося под именем «Арденнский ужин».
… – Вот тут примерно это было, – запыхавшийся от скачков по хлюпающим кочкам Кара жестикулирует, словно регулировщик. – С востока, потеряв ориентацию в тумане, шла колонна с немецкими ранеными, а с запада, также ошибаясь направлением, ехал взвод хлебопеков, приданный полку «пуалю» (так во Франции прозвали своих солдат-окопников Первой мировой).
На расстоянии в 100 метров друг от друга обе колонны повозок (авто на линии фронта тогда были еще редкостью) увязли в топкой речушке, а туман, плотный, словно вата, скрывал такое «соседство». Звуки перекликания на немецком и французском скрывало громкое журчание и ныне «говорливой», не отмеченной на картах Уазы, тем более, по воспоминаниям участников «Арденнского ужина», дул ветер, сносивший звуки в сторону. И вправду, воздушным потокам не разгуляться в густой растительности – кроны деревьев надежно сковывают дуновение, зато на прогалинах или по руслу реки вроде Уазы ветер гуляет, словно сквозь «форточку».
– А что было дальше?
– Невиданная для войны ситуация: туман рассеялся, стороны увидели друг друга, да много оружия с собой не было: санитары с хлебопеками не фронтовики все же. Посовещались – и сошлись: многие из представителей двух наций были людьми из сельской местности, небогатый народ – и увидали тогда представителей воюющей стороны впервые в жизни. Любопытство пересилило ненависть. Французы накормили своим грузом немецких раненых. Перенесли их на твердую землю, а немецкий санитар-кузнец подковал вражеских коней своими подковами задаром, перевязал вырывающуюся, испуганную болью лошадь.
Речка Уаза, сдружившая «бошей» и «пуалю» в 1914-м
Противники развели костры, вытащили транспорт на противоположенные берега, обсушились, выспались, поужинали – и заночевали под уханье лесных сов. А наутро, уточнив дорогу и помахав друг другу на прощание руками, разъехались правильными маршрутами. Без единого выстрела! Более того, никто из участников «Арденнского ужина» не знал языка противоборствующей стороны – люди все поняли и так.
– Зато во Вторую мировую именно через Арденны фашисты атаковали Францию – и победили. Последний бой в этих местах был на меже 1944 и 1945 годов, когда немцы провели тут свою последнюю наступательную операцию против союзников, вначале успешную, но в конце концов провалившуюся.
Успеху неожиданного удара по позиции американцев, оборонявших Арденны, содействовала массовая засылка сотен диверсантов в форме армии США, знающих английский от «сносно» до «свободно». Командовал операцией, навеки связав себя с историей Арденнского леса, знаменитый диверсант Третьего рейха Отто Скорцени. Человек, выкравший из-под ареста Бенито Муссолини, взявший в заложники сына главы Венгрии Миклоша Хорти, пытавший знаменитого музыканта Глена Миллера, коснулся мрачной тенью, отбрасываемой от его имени, и Беларуси. Ас-диверсант принимал участие в штурмах Брестской крепости, был легко ранен.
Из-за леса проглядывает развилка у шоссе с указателем: «Мальмеди – Седан – Сен-Витт». Подойдя к нему, Доминик становится грустным: именно перекрестки дорог стали излюбленным местом диверсантов. Они посеяли панику в тылу американцев, останавливая под видом патрулей связных, транспортников, бензовозы и грузовики тыловых служб. Водителей брали в плен, транспорт скидывали в кюветы и забрасывали снегом. Ломали телеграфные столбы, резали телефонные линии, уничтожали стрелки железной дороги и указатели. Напакостив, уходили в глушь леса, чтобы через пару часов выйти у другого участка дороги.
«Корсары рейха» – группа диверсантов оберштурмбаннфюрера СС Отто Скорцени во главе с обершарфюрером СС Ошинером в Арденнах (зима 1944 года). В зубах фашиста – американская трофейная сигарета «Кэмел»; на указателе для равновесия покосившейся стрелки повешена винтовка, снятая с убитого солдата армии США. Снимок явно позерский. Но радоваться врагу осталось недолго...
– На этом перекрестке между Седаном и Сен-Виттом, в далеком тылу янки, действовали молодчики обершарфюрера СС Ошинера. Весь кювет был завален убитыми и джипами-«виллисами», мотоциклами «аллисон», грузовиками. Они говорили водителям, что груда техники – результат «работы» авиации противника, спрашивали о планах поездки, а если американцы попадались нужные – хватали их. Хуже было тем, кто, будучи еще за рулем, улавливал косность звучания английской речи «постовых». Это хорошо показали в фильме «Война Харта», где начало ленты идет из Арденнского леса.
– А чем все закончилось?
– После недели немецких успехов американское командование все поняло и приняло меры: стали посылаться автомобили-ловушки с притаившимися под хламом в кузове автоматчиками наготове. Чуть услышат нечистую речь от постового – сразу хватают и расстреливают: в карманах-то у немцев приказы со свастикой... Массивы прочесывались «с пристрастием», вплоть до натренированных собак! Это единственный пример, когда чащоба Арденн сыграла на руку противнику, ненадолго укрыв его от освободителей.
Память о фашистах вернулась в Арденны в 1961 году, когда бежавший в Аргентину полковник СС Бугхевер, спрятавший у церквушки под городом Шарлевилль-Мезьер награбленные в лионском музее сокровища и не успевший их вынуть из тайника, вернулся за кладом. Вернулся – и попался: местный лесник, 75-летний старик, отличавшийся и на склоне лет прекрасным зрением и слухом (снайпер трех войн!) вдруг заметил пять дней кряду странного мужчину с явно военной выправкой, что-то ищущего с картой в руках. Причем план при виде редких прохожих постоянно прятался в карман. Старик, заговорив с незнакомцем, уловил свойственную жесткость в произношении, смекнул – явно немец. Именует себя этнографом, но шрамы на лице, напористость и уверенность более чем странные. А задержать как? Причин-то для этого нету, права человека… Тогда дедушка дождался, когда «этнограф», торопливо ища свою цель, сломает пару деревьев – и предъявил ему обвинение. Упиравшийся человек, припугнутый полицией, согласился зайти в лесничество: там вызванный полицейский вспомнил – это же постаревший, но узнаваемый шеф гестапо города Лиона Никлас Бугхевер! Расколовшийся на допросе фашист указал у стены местной церкви примерное место клада. Металлоискатель не дал промаха, и вскоре из-под камня были извлечены чемоданы с серебряной посудой, колье и перстнями, старинным оружием, инкрустированным драгоценными камнями. Легенда об эсэсовском сокровище, которую знал каждый ребенок французских Арденн, оказалась правдой.
– Доминик, это все, конечно, интересно, но неужели нет увлекательных «мирных» историй Арденн?
– Есть, конечно, – юный француз начинает излагать первую попавшуюся в памяти так быстро, что Дима вынужден просить его говорить помедленнее, так как попросту не успевает переводить. – У нас года три назад был переполох: исчезают кролики по деревням. Причем днем, не ночью – явно не сова виновата. Что такое? Потом, оказалось, местные лесничие видели птицу, каких отродясь в Арденнах не было! Вызвали орнитолога из Страсбурга, и он засел в засаде с биноклем, рядом камер, которые охватывают большое пространство вокруг.
После месяца просмотров «охота» дала результат: в кадр попал… степной беркут! Причем зум выхватил на изображении лапы капсулу-кольцо. Значит, не дикий, не перелетный. Но ареал распространения беркутов обходит Францию стороной, тут нет степей… Вызванные из Пикардии птицеловы поймали красавца только через два месяца, проведя целые дни в засадах на опушках леса. Оказалось, птица, окольцованная в заказнике Казахстана, неизвестным путем оказалась в Арденнах. Из далекой Средней Азии приехал специалист, давшийся диву: как степная птица выжила в условиях европейского леса – непонятно!
…Отвезя парнишку домой, мы с Димой в последний раз прошлись по Арденнскому массиву. Солнце длинными, узкими шпагами лучей спадало вниз, прорываясь к земле сквозь шапки лиственных крон. Деревья словно говорили светилу: «Главные тут – мы, у нашего подножия твоему свету – не место». Солнце, нечасто проникая под ковер из листвы, не может просушить легкую сырость на почве, и легкий запах гниения, смешиваясь с ароматами полевых цветов на полянках, стал для меня «обонятельной закладкой» Арденн. Теперь понятно, почему Вальтер Скотт поместил замок главного злодея романа «Квентин Дорвард» Гийома де ла Марка именно здесь, назвав антипода доброго героя «Арденнским вепрем»: более таинственного и удивительного места не сыскать во всей Франции. Здешний лес – настоящий осколок лика Европы прошлого. Выкройте неделю своей жизни, чтобы взглянуть в его зеленые глаза.
Фото автора