– Белорусские охотничьи угодья выгодно отличаются от европейских: у нас достаточно дикого зверя, который более интересен иностранцам, чем вольерный в Европе. В Беларуси постоянно создаются условия для приема туристов-охотников: лесхозы строят домики, подтягивают егерский состав, удлиняются сроки охоты. С другой стороны, сегодня охотничьи организации, зажатые ведомственными планами по оказанию экспортных услуг, пытаются или забрать клиента, или втиснуть турфирмы, специализирующиеся на охоте, в рамки комплексного приема иностранного туриста.
К примеру, если я хочу организовать охоту в угодьях Управления делами Президента, я должен охотника просто отдать на блюдечке или охотничьему учреждению, или «ЦентрКурорту», т.е. замкнуть напрямую, за небольшое комиссионное вознаграждение. Если бы это был разовый заказ, возможно, меня бы это устроило. Но если это долговременные связи, то ни я, ни партнер на это не пойдем. Для иностранного партнера в первую очередь важна ответственность, надежность и спокойствие, и принимающая фирма является гарантом этих качеств, проверенных годами работы. Для кого-то таким гарантом является Национальный парк «Припятский», для кого-то – «ЦентрКурорт», но эти позиции завоевываются годами затратной напряженной работы. Поэтому охотничьи фирмы, я думаю, сейчас просто обходятся без этих угодий, вынужденно понижая уровень обслуживания охотников.
Аналогичная тенденция наблюдается в лесоохотничьих хозяйствах, которые пытаются зажать охотника в рамки комплексного обслуживания. Мы поддерживаем это, если питание и проживание соответствуют требованиям. Но если это не так, мы получим стереотип в среде охотников: охота в Беларуси неплохая, но условия проживания и питания некомфортные. Туристическая фирма отвечает за весь комплекс: мы прорабатываем все детали, потому что у нас в приеме иностранных туристов мелочей нет, и, начиная от въезда до выезда иностранного охотника, мы должны в обслуживании продумать каждый шаг, чтобы не было никаких нареканий.
Для примера могу привести случай с охотниками-киприотами. Около 10 лет назад, принимая достаточно успешно группы туристов, фирма «Киприана Турс» решила принять в Беларуси охотников и договорилась с руководителем колхоза об организации охотничьего тура. Председатель колхоза понял «охотничий тур» следующим образом: главное – организовать угощение в лесу, а зверь – дело второстепенное. В результате из-за непрофессионализма фирмы первые кипрские охотники уехали с крайне негативной информацией: в Беларуси охоты нет. По крайней мере я больше охотников с Кипра не встречал. Это яркий пример того, как одна мелочь может испортить все направление.
Сейчас все нацелены на получение валюты и смотрят на иностранца как на «дойную корову», стремятся как можно быстрее «обобрать» со всех сторон. Доходит до крайностей: в одном охотничьем хозяйстве сделали из казармы 12-местную гостиницу с единственным туалетом и буквально заставляют размещать там охотников. Цена за такое «размещение» – в районе 40 евро. Это неприемлемо.
Возможно, я ошибаюсь, но я не верю в то, что на охоту в Беларусь будут приезжать арабские шейхи. Это попытка выдать желаемое за действительное. Арабы интересуются, только непонятно, чьи это интересы: все, о чем я знаю, это о «наших людях» в Арабских Эмиратах, которые пытаются кого-то привлечь и прислать, но подвижек нет. Арабы в первую очередь занимаются соколиной охотой, а у нас нет такого – это другой менталитет и совсем другая категория. У нас отработано «завалить лося или кабана». Даже итальянцы, приезжающие охотиться на перелетную птицу, привозят своих собак, т.к. для такой охоты у нас их нет.
Сегодня все хотят затащить иностранного охотника к себе и «раздеть». Это ненормально. У каждого охотника всегда есть лимит, который он готов потратить. Значит, чем дальше дорога и чем больше он на нее тратит, тем дешевле должна быть дичь: для немцев дичь должна быть дороже, для испанцев – дешевле, а для американцев – еще дешевле. Причем в каждом случае есть специфика. Итальянский охотник и немецкий охотник совершенно отличаются по менталитету и по требованиям. Немцу достаточно горячей воды в охотничьем домике, а итальянцу не нужен охотничий домик, ему нужно «красиво» повеселиться после охоты, ради чего он готов ехать за 100 км. Мы как-то принимали охотников из Канады, и для меня оказалось большим открытием, что лось в Канаде дешевле, чем в Беларуси. Если бы я знал об этом раньше, не проводил бы тур, и мы бы не потратились впустую. Чтобы все знать, надо работать, а это – затраты. Это тернистый и дорогостоящий путь.
Процесс привлечения иностранного охотника сложен с самого начала: как охотник узнает информацию и кто даст ему гарантию, что когда он приедет, все будет именно так, как он хочет. Этот промежуток – самый напряженный, и пока на рынке работает мало фирм, умеющих это делать. Если их еще ограничить внутренними правилами, ручеек, который сегодня мы имеем, будет пересыхать, а не расширяться. В итоге пойдет информация о том, что в Беларуси охота стала хуже. Понятно, что охотхозяйствам не хватает показателей экспорта услуг, но вместо того чтобы вложить деньги и получить прибыль, ведомства пытаются отнять и поделить, а страдает в итоге государство.
Многие охотхозяйства переориентировались на россиян: у них уже есть кое-какие связи, и им не нужны фирмы. Но сейчас МВД России требует, чтобы охотники получали разрешение на вывоз оружия, и россияне теряют мобильность. Если раньше они захотели и уже через неделю или две приезжали в Беларусь, то теперь надо планировать за несколько недель. Это ударит по российскому потоку. Кроме того, у нас – пока есть поток и все идет хорошо – начинают увеличивать цены: стоимость охоты не меняется, а стоимость услуг растет. Произойдет так, как с санаториями, которые начали «выгонять» цену для россиян все выше и выше, а в итоге достигли такого пика, что россияне начали терять интерес, что подтверждается недозагрузкой и отказом, по разговорам, от «жестких блоков» ведущих российских фирм. Аналогично охотхозяйства рискуют получить отток российских охотников, а заменить их некем.
Сегодня всех интересует, как закрыть год по экспорту услуг, а о том, что будет завтра, мне кажется, никто серьезно не задумывается. Радует, что прошла совместная коллегия Министерства лесного хозяйства и Министерства спорта и туризма, поднявшая ряд острых вопросов, однако стратегического решения, каким образом у нас появятся иностранные охотники, пока нет.
И если российского охотника мы можем привлечь по упрощенной схеме, то привлечение иностранца – более трудоемкий процесс. Во-первых, должна быть иностранная фирма, у которой возникло желание работать с Беларусью. Чтобы возникло такое желание, необходимо познакомиться на охотничьей выставке, получить рекомендации других охотничьих иностранных фирм, подтвердить свою стабильность и профессионализм в работе. Во-вторых, необходимо организовать бесплатные охотничьи туры, по результатам которых появится информация в соответствующих журналах. Все это требует расходов, но и это еще не гарантия, что к нам поедут охотники. Если в ходе этих мероприятий произошли сбои: не понравилось размещение, временно отсутствовала горячая вода, во время охоты они не увидели не только зверя, но и следов, – то все затраченные средства и время прошли впустую и надо все начинать заново. Надо четко понимать, что иностранные охотники будут работать только через иностранную фирму и что в случае неудачной охоты и несоответствия услуг охотники-туристы потребуют возмещения стоимости у иностранной фирмы. Соответственно, для иностранной фирмы необходим гарант с белорусской стороны, а таких фирм мало, и при нынешней ситуации охотничьи турфирмы вряд ли увеличат объемы.
Кроме охотников, страна могла бы принимать и «зеленых» туристов, только мы не должны позиционировать эти два вида туризма одновременно. Германия и Польша занимаются охотой, но вы нигде – ни в Лондоне, ни в Берлине – не увидите рекламы охотничьих туров, только экологические маршруты. Для охотников проходят отдельные выставки в Милане и Дортмунде.
По сути, в Беларуси создают экологические тропы и «зеленые» маршруты. Достойные примеры – маршруты вокруг Выгоновского озера и в Воложинском районе. Но их мы пока можем использовать только на местном уровне. А что дальше? Да, для наших школьников это нормально, а говорить о прорыве в международном туризме рано. К примеру, я нашел фирму в Берлине, которая занимается экологическим образованием студентов. Я посмотрел их программы в Польше и могу на 100% обеспечить такие же программы, только дешевле и интересней, в Беларуси. Я три года уже предлагаю – пока ничего. Три года я бьюсь, только чтобы руководитель за наш счет приехал посмотреть. И я еще не потерял надежды. А у нас все хотят заработать сейчас и много. Но так не бывает, и более того, все необдуманные решения «аукнутся» в долгосрочной перспективе.
Чтобы были охотники и туристы-экологи, надо выходить на международный рынок, но никто не хочет тратить деньги – это же валюта. Причем с первой международной выставки ты ничего не привезешь. Если едет свежий человек, он просто должен разобраться, как это все происходит. Ко второй выставке он уже готовит цены, причем цены надо готовить так, чтобы они вписывались в общую систему и не нарушали баланс. А если поехал представитель государственного предприятия, с него начнут требовать практический результат сразу. Но с кем он будет подписывать договора, если его никто не знает? Вот когда он в третий раз появится и в третий раз подойдет к одному и тому же человеку, тогда уже можно говорить о каких-то результатах. Это долгий, кропотливый и затратный процесс.
Чтобы появился поток туристов, надо делать последовательные шаги. То, что мы здесь создаем, еще не значит, что там знают об этом. Все стоит очень дорого, но это надо продвигать, потому что если нас нет на выставках, то мы не существуем как страна для туризма. Если Беларусь третий год не выступит на берлинской выставке, то исчезнет в сознании других стран окончательно. В Лондоне отсутствие Беларуси заметили только Россия и Украина, значит, для других мы уже не существуем. Когда мы снова появимся в Берлине со стендом, все сведется к выяснению, что такое Беларусь и что там есть. Опять придется начинать с нуля.
Работая достаточно долго по приему иностранных туристов, я сделал для себя еще один вывод: во многом въездной туризм, не считая транзитных потоков и долгосрочных программ, пока держится на «фанатах» – выходцах из Беларуси или людей, которым нравится наша страна. К примеру, мы работаем с Голландией, где девочка из Беларуси «бьется» с теми же экологическими маршрутами, «тащит» в Беларусь и одиночек, и небольшие группы. Если бы ее не было, ничего бы не было. Другой пример – белорус, который живет в Германии и самостоятельно организовал поездку в Беларусь для любителей оперного пения. Такие «фанаты» деятельны по своей натуре, поэтому и «крутятся» там. На таких одиночках держится часть нашего международного туризма. И если им не помогать и не поддерживать, они опустят руки.
Человеку, для которого все страны равны, Беларусь не представляет интереса. Если государство не помогает, все движется со скрежетом. Мы бьемся, но этого недостаточно. Если в единичных случаях появляются группы – это мы своим интеллектом, умением и пробивным характером, используя знакомых, кого-то где-то убедили и «прихватили». Если нет четкой государственной поддержки в информационном плане, то и в дальнейшем мы будем позиционироваться как страна, только подающая надежды на развитие иностранного туризма.