Мирослава СУЛЬДИНА
Наверняка каждому из путешественников знакомо странное ощущение на уровне подсознания, которое иногда возникает, когда попадаешь в совершенно доселе не знакомый город, а чувствуешь себя в нем так комфортно, будто родился здесь и никуда отсюда не уезжал. И самое интересное, что таких мест «по жизни» может быть несколько – невольно задумаешься о тайнах реинкарнации… И еще не менее интересное – когда такие же ощущения возникают у твоих спутников.
…В Торунь я попала в преддверии Нового года. Не могу сказать, что это самое мое любимое время для путешествий, но эти несколько дней на удивление подарили самые настоящие сказочные впечатления. Когда-то заметила, что у меня лично именно со сказкой ассоциируются готические памятники. А Торунь – весь сказка, потому что – готика. И очень вписался во все впечатления то и дело попадающийся на глаза городской девиз: «Toru?: gotyk na dotyk». И не менее вписался настоящий новогодний снегопад, под которым мы с коллегой бродили по улицам города, возвращаясь, останавливаясь, сворачивая в неожиданные дворики.
Первая ознакомительная прогулка по городу сразу же после вселения в отель – и первый восторг. Идем, что называется, куда глаза глядят. Заблудиться в незнакомом городе – что может быть лучше? Но в Старом городе заблудиться, пожалуй, невозможно, все пути выведут к Старомейскому Рынку. Это сердце города и любимое место встреч торунян и многочисленных туристов. В те дни там стояла огромная городская елка. И, конечно же, именно здесь должен располагаться памятник Николаю Копернику – в Торуне он родился. Его имя носит множество самых разных объектов – от фабрики знаменитых торуньских «перников» до университета. Это настоящий, как теперь говорится, бренд города.
И, конечно же, именно здесь разместилась ратуша, которая «родилась» аж в конце XIV века. Так и хочется потрогать ее стены и стереть ладонью пыль веков. Но пыли нету, есть – восхитительный снег. Он совершенно засыпал и великого астронома, и юного плотогона со скрипкой с другой стороны ратуши, и лягушек, о которых расскажу в другой раз. Я через сугроб пробираюсь к заснеженному фонтану, сметаю перчаткой снег с одной из восьми наличествующих на его парапете лягушек и глажу ее по блестящей спинке – надо же запечатлеть сию достопримечательность города! (А заодно и загадать желание, которое, как утверждает наш гид, должно исполниться, но стопроцентной гарантии он, пан Ян, не дает…)
Хорошо идти вот так, никуда не спеша, не имея конкретной цели, праздно глазея на предпраздничную суету. Непременно надо зайти в какое-нибудь кафе-кондитерскую, коих, по идее, в таком городе должно быть бесчисленное множество, посидеть с «филижанкой кавы», но на глаза почему-то все время попадаются книжные магазины разных калибров и бесконечные «шильды» всяческих курсов и школ «ензыкув обцых» – иностранных языков. (Похоже, торуняне – книгопочитатели и потенциальные полиглоты). Это придает городу особый шарм и интеллигентность, что ли.
Книжные магазины нас тоже интересуют. На полках, не поверите, все российские авторы (включая Маринину-Устинову-Полякову) и новинки – в переводе на польский, естественно. Очень хочется купить что-нибудь о Торуне, пусть не очень красочное, но максимально информативное. Наконец, глаз из общего множества выхватывает приемлемого формата книжку «Торунь за 3 дня» – похоже, то, что надо. Но о ней я тоже расскажу в другой раз.
Кафешку мы, наконец, находим – именно такую, как хотелось: небольшенькую, на два столика, с приятной пани за прилавком и с восхитительным кофе и не менее восхитительными пирожными. Моя вполне твердая в обычной жизни воля делает бессильные попытки остановить меня. Отчасти ей это удается: хочется попробовать все виды пирожных, но я ограничиваюсь лишь… тремя. А воле обещаю: дома – ни-ни!
Лучше сувениры купить тоже сегодня, программа у нас насыщенная, в самый канун Нового года можем и не успеть – народ уйдет праздновать. Традиционные торуньские сувениры – это пряники, которые выпекаются здесь с начала XIV века по особому рецепту, позволяющему им долго не черстветь. Говорят, их специально закупали купцы, отправляясь в далекие заморские вояжи. А спустя три века они даже вошли в пословицу как наиболее выдающиеся вещи в Польше, ибо особо ценились «гданьская водка, торуньский перник, краковские девушки и варшавская обувь». Пряники торуняне дарили и сильным мира сего. Так, для Жигимонта Старого, когда он посетил «Город пряников», местные кондитеры, согласно преданию, готовы были испечь огромный пряник в виде кареты, запряженной лошадьми, в натуральную величину. Пряничный герб Торуня в пол-локтя толщиной и четыре локтя длиной получила в подарок российская императрица Екатерина II. Ежегодно на праздники традиционный пряничный подарок получал папа Иоанн Павел II…
А в 2003 году на тротуаре перед Двором Артуса (ныне это культурный центр) возникла «Пряничная аллея звезд» – известных современников, рожденных в Торуни или связанных с ним. Среди многих – «пряник» профессора Лешека Бальцеровича.
Недалеко от ратуши – два фирменных магазина, от которых ручейками отползают нагруженные фирменными же пакетами покупатели. Через какое-то время, прибалдев от количества коробок и коробочек, мы выбираем всяческие сердечки, «катажынки» для родных и близких, типично сувенирную пряничную «горожанку» – для себя (засыхает и хранится очень долго) и возвращаемся в отель: скоро экскурсия.
Торуньские пряники на кончике пальца Коперника
Прогулки по городу
Иногда меня одолевают сомнения: наверно, я неправильный турист, ведь мне гораздо важнее мое внутреннее ощущение от того, что вижу, чем факты, цифры, фамилии, эпохи, стили, которые называет экскурсовод. Скажем, вот он рассказывает о дворце Фенгеров (XVIII в.), в свое время имевшем ярко выраженный барочный декор фасада. Красивое здание, не спорю. Но мне почему-то интереснее знать, что в нем родился Фридерик Скарбек, профессор Варшавского университета, экономист, публицист, писатель, историк и общественный деятель, и даже не столько это, сколько то, что здесь гостил нежно любимый мной другой Фридерик – Шопен: его отец был воспитателем и учителем Скарбека. Кстати, одну фразу великого композитора о Торуне можно запросто цитировать во время экскурсии: «Видел я наклоненную башню, ратушу славную как снаружи, так и внутри, чьей самой большой особенностью является то, что в ней столько окон, сколько дней в году, столько залов, сколько месяцев, столько комнат, сколько недель, и что все это здание самое великолепное, в готическом стиле…» Возникновение ратуши связано с именем Конрада Валленрода, великого магистра (и, как вы помните, героя поэмы Адама Мицкевича), – именно на основе его привилея и начато строительство торуньской ратуши.
И еще одно знакомое из общей истории имя «засветилось» у ратуши: 28 мая 1454 г., как гласит мемориальная доска на ее западном фасаде, король Казимир Ягеллончик принял на площади присягу на верность от жителей Хелминских земель (именно в этих землях находится Торунь).
И еще о Мицкевиче: на одном из домов на улице Пекарей самостоятельно замечаем табличку. Оказывается, здесь, в типографии Эрнста Ламбека, в 1858 году, за 6 лет до популярного львовского издания, впервые на польских землях был издан «Пан Тадеуш».
В 1884 г. в торуньской гимназии возникло тайное общество самообразования Томаша Зана, в своей идеологии восходящее к обществу виленских филоматов. В Торуне же происходил процесс поморских и великопольских филоматов – самый большой показательный политический процесс.
В поражающем готическим величием костеле Успения Девы Марии утром 1 января идет служба. Нам очень хотелось увидеть мавзолей Анны Вазувны, сестры Жигимонта III Вазы (тоже имя из общей истории), расположенный здесь, поклониться замечательной женщине. Король назначил ее старостой Бродницы и Голюбя, и она была на этом посту вплоть до своей смерти. Энергичная, образованная (знала 6 языков), Анна отличалась широкими знаниями и не менее широкими интересами, в частности занималась ботаникой, точнее траволечением. В Голюбе ею был заложен ботанический сад, где произрастали мало известные в те времена растения (табак, между прочим), из которых она изготовляла лекарства. После ее смерти, несмотря на многочисленные просьбы брата-короля и его сына, Владислава IV, тогдашний папа Урбан VIII не позволил похоронить лютеранку Анну в Вавеле. Таким образом, ее останки были захоронены в Торуне, на те времена в протестантском храме, ныне костеле Успения Девы Марии…
Кафедральная базилика Святых Иоаннов – Крестителя и Богослова – самый старый торуньский костел и один из трех самых больших готических костелов в Северной Польше с потрясающими витражами. На башне, обращенной к Висле, – часы с римскими цифрами на циферблате и стрелкой (одной – только часовой, должно быть, счастливые средневековые торуняне на «минутную мелочь» не разменивались), называемой Дигитус Деи (перст Божий). Часы неспроста повернуты к Висле: они показывали время купцам, проплывающим по реке.
Знаменита базилика и двумя колоколами: Туба Деи и Тубула Деи – соответственно Труба Божья и Трубочка (рожок, горн?) Божья. Уже по названиям можно определить масштаб каждого.
А чего стоят названия домов: «Под ангелом», «Под звездой», «Подо львом»! Ни один почтальон, даже если на конверте не будет указан номер дома, не перепутает! Кстати, «Под звездой» – красивейшее здание, мимо которого мы проходили ежедневно и не раз. И каждый раз хотелось остановиться и еще раз полюбоваться его барочным нарядом, хотя первоначальный его вид был готическим. Что поделаешь, время диктовало свои правила. В XV веке владельцем этого строения был итальянский гуманист, поэт, историк и дипломат Филиппо Буонакорси, которого почему-то называли Каллимахом и который был воспитателем сыновей короля Казимира Ягеллончика.
Ловлю себя на том, что хочется рассказать и о том, и о том, и об этом, но тогда это получатся не субъективные впечатления «неправильного туриста», а целый путеводитель…