Христофор ХИЛЬКЕВИЧ

Завершающаяся реконструкция главного драмтеатра страны – Купаловского – наверняка будет претендовать на звание важнейшей стройки Минска в уходящем году. Парадный фасад вновь приобрел утраченные полвека назад черты необарокко, почти завершены остальные наружные работы, снискавшие самый широкий спектр оценок – от восхваления до категорического неприятия. Так или иначе «лучшее по красоте и изяществу здание в городе», как назвала его «Памятная книжка Минской губернии на 1910 год», стоит на прежнем месте, хоть и с обилием имплантатов, но с некоторых ракурсов все же чертовски напоминая себя аутентичное. И если сравнить театр с живым существом, то можно сказать, что вся предыдущая жизнь у него была непростой, полной конфликтов (и это не считая собственно театральной «кухни»!). Впрочем, судите сами.

Театр незадолго до реконструкции. Начало XXI века

Трудное рождение

В 1884 году умер «отец» белорусской драматургии Винцент Дунин-Марцинкевич, и в этом же году (какая злая ирония судьбы!) в Минске, на Соборной площади, дотла сгорело здание городского театра, в котором классик когда-то поставил первую белорусскую оперу «Селянка». Вскоре минский губернатор М. Трубецкой, справедливо считавший театр «таким же орудием нравственного воспитания, как и учебные заведения», предложил возвести новый театр на новом участке, и в 1887 году городская дума поддержала его инициативу. Поскольку еще с середины ХIХ века передвижные труппы часто выступали в зале Дворянского собрания на пересечении улиц Петропавловской и Подгорной (сейчас на этом месте жилой дом по ул. Энгельса, 14 со входом в метро), то и новое святилище Мельпомены решили устроить напротив, в Александровском сквере.

С этим категорически был не согласен минский церковный владыка Варлаам, считавший безнравственным близкое соседство увеселительного заведения с часовней Александра Невского (она была снесена в 1929-м) и Архиерейским подворьем (позже перестроено в Дом офицеров). Конфликт разрешился в пользу искусства, хоть для этого театралам и пришлось пойти на небольшую хитрость, а именно, пригласить провести церемонию закладки театра представителей императорской семьи.

26 июня 1888 года в три часа дня к назначенному месту прибыли великий князь Владимир Александрович с супругой Марией Павловной – после торжественного молебна они опустили в землю несколько золотых монет и положили на них по кирпичу. Князь Владимир Романов был младшим братом царя Александра III и, соответственно, дядей Николая II. Известный меценат, президент Императорской Академии художеств и попечитель Румянцевского музея, в историю этот человек вошел все же в иной ипостаси. В январе 1905 года, занимая пост Главнокомандующего войсками гвардии, великий князь отдал распоряжение применить военную силу против рабочих, шествовавших к Зимнему дворцу с петицией к царю. Расстрел мирной демонстрации, названный «Кровавым воскресеньем», фактически послужил толчком к началу Первой русской революции.

Так театр выглядел в конце ХIХ века

А тогда, в июне 1888-го, весь город, казалось, жил праздником. Александровский сквер, и особенно фонтан «Мальчик с лебедем» были украшены гирляндами, вдоль главной (Захарьевской) улицы стояли шеренги солдат с цветными фонарями, а горожане по мере продвижения великокняжеского кортежа зажигали бенгальские огни. Не забыли, кстати, и о церковном владыке Варлааме: ему было обещано перед началом каждого сезона служить в театре молебны.

Чтобы возвести нарядное здание по проекту Кароля Козловского, городу потребовалась сумма в 102 тысячи рублей. Из госбюджета, как сейчас сказали бы, удалось выбить лишь 5 тысяч, еще 45 с половиной тысяч принесла продажа принадлежавшего городу леса в урочище Михолянка (его приобрел на сруб купец Рогов), остальные же средства поступили в виде пожертвований от жителей Минской губернии. Информация обо всех денежных дарах, даже самых малых, заносилась в специальную книгу – долгое время этот фолиант хранился в театральном архиве.

Тревожная молодость

Театр торжественно открыли 5 июня 1890 года в присутствии губернатора Трубецкого и городского главы Чапского; первый спектакль, показанный с его сцены, назывался «Сфинкс». Подковообразный зрительный зал, рассчитанный на 550 мест, благодаря системе домкратов мог свободно трансформироваться в площадку для балов (говорят, по окончании реконструкции в Купаловском снова будет такая «фишка»). В театре ежегодно проходил декабрьский благотворительный базар, а однажды даже… выступал цирк. Когда из-за сильных морозов гастролировавший в Минске знаменитый дрессировщик Дуров отказался давать представление на холодной арене деревянного цирка на Коломенской улице (сейчас Свердлова), ему предоставили театральную сцену, в результате чего по храму искусства весь вечер бегали дрессированные собаки, свиньи, крысы и даже верблюд. Этот скандальный случай не остался незамеченным – возмущенные члены городской думы тут же сделали дирекции театра строгое замечание.

После Февральской революции театральное здание превратилось в некое подобие Дворца съездов: тут проходил Первый съезд военных и рабочих депутатов армий и тыла Западного фронта, Первый съезд крестьянских депутатов Минской и Виленской губерний, а в декабре 1917-го, во время Первого Всебелорусского Конгресса, со сцены театра впервые прозвучал призыв к созданию Белорусской Народной Республики.

«Такого представительного съезда не смог в то время собрать ни один народ бывшей Российской империи, – пишет историк Владимир Орлов. – На него съехались 1872 делегата со всего белорусского этнического простора – от Смоленска до Белостока». Приглашенные на конгресс большевики от участия отказались, однако внимательно следили за событиями, а когда поняли, что на съезде набирают силу «незалежнiцкiя» настроения, разогнали его при помощи военных. Здание театра окружили, и в зал заседаний ворвались солдаты Первого минского пехотного полка. Несмотря на попытку соорудить баррикады, вскоре президиум во главе с председателем Яном Середой (позже он станет первым главой Рады БНР) был арестован. Правда, на этом конгресс не закончился – приют его участникам дали минские железнодорожники.

В феврале 1919 года все в том же театральном зале прошел Всебелорусский съезд Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, принявший 1-ю Конституцию БССР. На нем присутствовал Председатель ВЦИК Яков Свердлов, огласивший постановление Москвы «О признании независимости БССР» – довольно формальное, как вы понимаете. Интересно, что окончательно функция негласного политического центра была признана за театром в 1922 году, когда минский художник Елисеев при помощи местных мастеров-ремесленников создал и установил памятник-бюст Карлу Марксу прямо перед входом в обитель муз (в 1930-х бюст был демонтирован во время прокладки трамвайных путей на Ляховку).

В годы войны в здании театра произошел теракт. По одной из версий, это было неудачное покушение подпольщиков на гауляйтера Кубе, по другой – провокация фашистов, стремившихся дискредитировать партизанское движение в глазах минчан. Так или иначе, 22 июня 1943 года во время спектакля «Пан министр», остро критиковавшего советский режим, в центре зала раздался мощный взрыв, унесший жизни десяти человек. Все они были членами Союза белорусской молодежи – организации, о создании которой несколькими часами ранее объявил со сцены театра Вильгельм Кубе. Кстати, в день освобождения Минска от фашистов, 3 июля 1944 года, первое победное знамя было поднято не над Домом правительства или ЦК Компартии, как можно было бы предположить, а над зданием Купаловского театра.

Вид Купаловского театра после реконструкции

Жизнь под угрозой

В конце 1950-х театральный корпус был основательно реконструирован, потеряв при этом свое старосветское изящество. Но и это оказалось не самым страшным. В 1970-х заговорили о переносе Купаловского в новое здание, которое должны были построить для него то ли в парке Горького (на пятачке, где сейчас стоит колесо обозрения), то ли на площади 8 Марта. Позже выяснилось, что власти вознамерились соорудить новый театр на месте запланированного под снос Гостиного двора на площади Свободы. Старый театр, как и весь Александровский сквер, решили сровнять с землей, чтобы открыть вид на здание ЦК КПБ со стороны проспекта. И тогда общественность, как веком ранее губернатор Трубецкой, пошла на хитрость.

Группа интеллигенции написала письмо в газету «Правда», мол, в столице Белоруссии хотят снести «минский Смольный» (а именно в Гостином дворе в 1917 году было объявлено об установлении советской власти в городе), и вскоре решение отменили по звонку сверху. К слову, один из несбывшихся проектов 1970-х предполагал, что новый театр должен был строиться на месте старого – увы, примерно наполовину это сбылось в 2010-х: от прежнего театра остались лишь стены зрительного зала и вестибюля, остальное – муляж, дань современному белорусскому идолу реставрации. То страшное, что могло случиться с памятником архитектуры в мирное время, уже произошло и… тоже теперь позади. А театр продолжает писать свою историю.

На фотографиях конца ХIХ – начала ХХ вв. видно, что круглые ниши на фасаде здания некогда украшали бюсты. Кто именно это был, затрудняются ответить даже маститые краеведы – скорее всего кто-то из русских классиков. При нынешней реставрации вместо статуй поставили декоративные вазы. А может, стоило поместить туда бюсты Купалы и Дунина-Марцинкевича? Или Валерия Раевского, 36 лет проработавшего главным режиссером, а затем художественным руководителем театра, и Стефании Станюты, 82 года (!) отдавшей этой сцене? Ведь именно они – душа Купаловского. А душа, как известно, бессмертна, несмотря на все имплантаты.