Светлана КИРПА

Все ближе и ближе подходили объединенные войска Великого княжества Литовского и Польского королевства к полю между деревнями Грюнвальд, Танненберг и Людвиково. С другой стороны столь же стремительно им навстречу двигалась рыцари Тевтонского ордена – их заклятые враги.

Сегодня сложно точно оценить, какими же силами располагали перед решающей битвой обе армии. Не только из-за скупости источников на конкретные цифры. Современному человеку довольно сложно представить реалии мира шестисотлетней давности, в котором не было ни Америки, ни Австралии, ни почти половины Африки. Великая война 1409–1411 годов сегодня выглядит как небольшой конфликт в восточноевропейских землях, а между тем она оказала значительное влияние на политику во всей Европе и изменила ход истории. 

Накануне битвы Тевтонский орден начал, как бы сейчас сказали, «крупномасштабную акцию» по вербовке наемников, потратив на это немало средств из собственной казны. Только в одной из счетных книг ордена сохранились записи о выплате жалованья для 5750 человек, нанятых на орденскую службу непосредственно перед Грюнвальдской битвой. Представьте, сколько всего было таких книг! Кроме того, после «рекламной акции» ордена в Пруссию устремились отряды рыцарей, которые снаряжались в путь за свой счет, в надежде на богатую добычу и громкую славу – двумя спутницами любой войны. В орденские земли прибыли рыцари из Швейцарии, Саксонии, Вестфалии и рейнских земель. Также активно орден собирал союзников. Где-то подкупом, где-то шантажом ему удалось переманить на свою сторону поморских князей, чешского и венгерского королей, за которыми стояли и их государства. Но, главное, руководство Тевтонского ордена постаралось выжать максимум сил из собственных подданных. Отдельные прусские города были вынуждены выставить отряды в несколько раз большие, чем во время предыдущих военных кампаний.

Объединенные войска Великого княжества Литовского и Польского королевства ничуть не уступали ордену в подготовке к войне, а порой и превосходили его в масштабности действий. На Грюнвальдском поле были хоругви из всех земель этих двух государств. Некоторые города выставили по две и более хоругвей.

Итак, утром 15 июля 1410 года войска крестоносцев выстроились на поле между деревнями Танненберг и Грюнвальд. Объединенные войска не торопились выходить из окружавших долину лесов.

Конницы противников выстроились, как тогда было принято, в три линии. Часть пехоты находилась при орудиях, остальная охраняла обозы, располагавшиеся далеко позади боевых линий. Главнокомандующие в начале битвы находились каждый на левом фланге своих войск. Во главе объединенных войск стоял польский король Ягайло. Витовт взял на себя командование хоругвями Великого княжества Литовского. Главнокомандующим военных сил Тевтонского ордена во время Грюнвальдской битвы был великий магистр Ульрих фон Юнгинген.

Надеясь спровоцировать начало битвы, крестоносцы прислали своих герольдов к Ягайло и Витовту. Их речь сохранили и донесли до наших дней большинство исторических источников: «Светлейший король! Великий магистр Пруссии Ульрих шлет тебе и твоему брату два меча, как поощрение к предстоящей битве, чтобы ты с ними и со своим войском незамедлительно и с большей отвагой, чем ты выказываешь, вступил в бой и не таился дольше, затягивая сражение и отсиживаясь среди лесов и рощ. Если же ты считаешь поле тесным и узким для развертывания твоего строя, то магистр Пруссии Ульрих... готов отступить сколько ты хочешь от ровного поля, занятого его войском». И вслед за этим войска крестоносцев отступили назад. Естественно, это был вызов, переходящий в оскорбление, стерпеть которое ни Ягайло, ни Витовт не могли.

Первыми в бой вступили войска Великого княжества Литовского. Им и пришлось узнать, что скрывалось за «рыцарским» вызовом крестоносцев. Накануне они выкопали на поле волчьи ямы, которые стали смертельной ловушкой для многих. Здесь погиб князь из Подолии Иван Жедевид, «и еще многим людям от тех ям большой вред был». Однако атака не захлебнулась. Благодаря развернутому строю, которым шли хоругви, части ловушек удалось избежать. Преодолев выставленный вперед артиллерийский щит, воины княжества уничтожили пехоту ордена и под прикрытием из татарских стрел – первый ряд рыцарской обороны. «Когда же ряды сошлись, то поднялся такой шум и грохот от ломающихся копий и ударов о доспехи, как будто рушилось какое-то огромное строение... Нога наступала на ногу, доспехи ударялись о доспехи и острия копий направлялись в лица врагов... Наконец, когда копья были переломаны, ряды той и другой стороны и доспехи с доспехами настолько сомкнулись, что издавали под ударами мечей и секир, насаженных на древки, страшный грохот, какой производят молоты о наковальни, и люди бились, давимые конями», – так описывал битву польский каноник Ян Длугош, спустя более 50 лет.

В течение часа ни одна из сторон не могла добиться успеха. После в бой вступили свежие отряды крестоносцев, которые стали теснить полки Великого княжества Литовского, сражавшиеся на левом фланге. После чего, по словам Длугоша, хоругви княжества стали «отступать и наконец обратились в бегство... Враги рубили и забирали в плен бегущих, преследуя их на расстоянии многих миль... Бегущих же охватил такой страх, что большинство их прекратило бегство, только достигнув Литвы». Эта запись породила длительные споры о том, что же на самом деле произошло в тот момент битвы. Кропотливая работа историков дала свои результаты. Был обнаружен источник, доказывающий, что отступление хоругвей Великого княжества Литовского – всего лишь тактический маневр, а не поражение. В этом источнике рассказывается, как во время совещания у Великого магистра Тевтонского ордена один из военачальников предостерегал его, что и в новом сражении противники могут умышленно вызвать бегство нескольких отрядов, чтобы привести к разрыву боевых линий тяжелой конницы, так же, как это было во время «великой битвы». Итак, очевидно, что своим мнимым отступлением хоругви Великого княжества Литовского заставили крестоносцев нарушить строй. Тяжелая немецкая конница сошла с поля в болотистую местность, где была окружена и взята в плен. Вероятнее всего этот маневр не планировался изначально, а потому был достаточно рискованным.

В своем рассказе Длугош противопоставляет поведение «бежавших хоругвей» действиям трех смоленских полков, которые не отступили с поля боя, продолжая сражение с крестоносцами. «Хотя под одним знаменем они были жестоко изрублены и знамя их втоптано в землю, однако в двух остальных отрядах они вышли победителями, сражаясь с величайшей храбростью, как подобало мужам и рыцарям, и, наконец, соединились с польскими войсками». Почему же они остались, если отступление было всего лишь тактическим ходом? Этот маневр хоть и был выгодным, вместе с тем был чреват серьезной опасностью. Преследуя отступавших, конница крестоносцев могла зайти в тыл войскам правого крыла. Именно эту опасность предотвратили, «соединившись с польским войском», смоленские полки. Они защитили польские отряды от флангового удара рыцарей, что имело большое значение для общего исхода битвы.

В это же время бой на правом крыле усиливался. Здесь с крестоносцами сражались войска Польского королевства. Целью атаки немецких рыцарей была большая хоругвь Краковской земли, рядом с которой находилось знамя с белым орлом. Крестоносцы, вероятно, полагали, что именно там сражается Ягайло и если его захватить в плен, то битва будет выиграна. В какой-то момент рыцарям ордена удалось прорваться к этому месту, но благодаря вступлению в бой резервных хоругвей, враг был отброшен.

Великий магистр ордена посчитал, что уже все силы союзников вступили в бой, и решил нанести решающий удар. В его распоряжении было еще 16 хоругвей, что составляло около трети армии крестоносцев. Магистр лично возглавил эти полки, рассчитывая на скорую победу. Прошло уже более шести часов после начала битвы. Крестоносцы решили вновь ударить туда, где, по их мнению, находился польский король. Но рыцари ошибались. Ягайло и Витовт в это время тоже вывели на поле битвы дополнительные отряды. Две конницы заклятых врагов понеслись навстречу друг другу. В итоге крестоносцы, «окруженные отовсюду, были повержены и раздавлены, почти все воины, сражавшиеся под шестнадцатью знаменами, были перебиты или взяты в плен». Погибли все руководители Тевтонского ордена: великий магистр, маршал Валленрод, великий комтур Лихтенштейн, почти все комтуры и многие знатные рыцари. Остатки войск крестоносцев стали отходить с поля битвы.

Однако, как пишет Длугош, на этом сражение не закончилось. Большая часть немецких рыцарей, бежавших с поля боя, «искала защиты в прусском обозе при стане». В итоге там была предпринята попытка организовать сопротивление. Но далее Длугош весьма скуп в своем рассказе и замечает, что в конце концов все «они были перебиты». Скорее всего, как поясняют сегодня историки, на штурм лагеря с обозами вышла пехота, которая формировалась в основном из крестьян. Они не знали правил военного дела и преследовали лишь одну цель – уничтожить врага. Рыцари, как правило, стремились захватить пленных, за которых потом можно было получить солидный выкуп у родственников. Как свидетельствуют источники, на месте, где находился обоз, трупов было больше, чем убитых во всей битве. Так армия ордена фактически перестала существовать.

Даже если учесть, что ни Ягайло, ни Витовт не сумели уже не на поле битвы, а в политических кулуарах довести до полного конца свою победу, поражение было настолько сокрушительным, что орден уже так и не оправился. Вплоть до 1525 года, когда орден был преобразован в светское Прусское герцегство, рыцари стремились хотя бы сохранить свои позиции, но отнюдь не расширить свои границы.

Но и победившая армия понесла весьма значительные потери. В войске Великого княжества Литовского погиб каждый второй, это почти около 20 тыс. ратников. Точная цифра потерь в польских хоругвях не известна. Многие раненые умерли по пути домой.

Грюнвальдская битва на многие века стала не только символом мужества, героизма и самоотверженной защиты родной земли, но и свидетельством важности единства среди народов. Вечная память героям, павшим на Грюнвальдском поле! И трижды слава!