Дмитрий САМОХВАЛОВ, фото автора

Фукуок – это самый большой остров Вьетнама. Но найти его на карте мира довольно сложно. Уж очень он напоминает размерами и очертаниями пятно, случайно оставленное пролетающей мимо мухой. Десять лет назад правительство Вьетнама объявило, что собирается превратить его в туристический рай. После этого путеводители стали называть пляжи Фукуока самыми красивыми в мире и обещали незабываемые приключения для тех, кто ищет их на свою голову. Я искал. Вторая половина лета у нас выдалась не то чтобы очень жаркой. Хотелось сбежать куда-нибудь в тропики.

В городе небоскребов

Путь из Беларуси во Вьетнам не близкий. Три многочасовых перелета, разбавленных диснеевскими мультфильмами и французским вином от авиаперевозчика, – и вот в прекрасный летний вечер я оказался в аэропорту Хошимина, или, как его до сих пор предпочитают называть сами вьетнамцы, Сайгона. Пограничные и таможенные формальности заняли всего несколько минут. На выходе я заглянул в обменный пункт и протянул девушке в строгом деловом костюме несколько американских купюр. В ответ девушка мило улыбнулась и выдала целую гору банкнот. Вьетнамские деньги выглядели солидно, были сделаны из непромокаемого пластика, но очень уж смущало огромное количество нулей. Похоже, что с инфляцией здесь дела обстояли даже хуже, чем в Беларуси. Зато такси до улицы Фам-Нгу-Лао, где любят останавливаться иностранцы, и выбранная мною по наитию первая попавшаяся гостиница стоили по нашим меркам совсем смешные деньги.

Поспав совсем немного (сутки во Вьетнаме начинаются на четыре часа раньше, чем у нас), я отправился осматривать город. Погода с утра не заладилась. С неба накрапывал мелкий дождик, но при этом было довольно жарко и душно.

Сайгон – самый большой город Вьетнама. Некоторое время, когда страна была разделена на две противоборствующие части, он даже имел статус столицы. Путеводители любят ссылаться на особое очарование, свойственное этому мегаполису, на эклектику французских колониальных зданий и недавно построенных небоскребов делового центра. Но правда в том, что особых достопримечательностей здесь почти нет. То есть небоскребы стоят на месте. За пару лет, пока писался мой путеводитель, их количество даже возросло. В Сайгоне все еще сохранилась пара узких улочек чайна-тауна, в котором китайцы давно уже не живут. В нем есть широкие проспекты, запруженные сплошным потоком автомобилей и мопедов. Кажется, у каждого горожанина есть свой личный мопед. Для тех, у кого его пока нет, открыты многочисленные салоны проката. На мопедах ездят по одному, но чаще в паре, а то и целой семьей. Из-за сумасшедшего движения перейти улицу порой бывает очень трудно. В особо сложных ситуациях я был вынужден останавливаться и ждать, когда через нее пойдет какой-нибудь вьетнамский пешеход, а затем следовал за ним. Казалось, что несущиеся прямо на меня мопеды даже не снижали скорость. Главное было не останавливаться и не оглядываться. И только оказавшись на противоположной стороне, я мог позволить себе удивиться, что добрался до нее живым и здоровым.

Но небоскребы, проспекты и даже многочисленные магазины с яркими витринами – все это как-то не тянуло на звание достопримечательностей. Из старых французских зданий я нашел только одно – кафедральный собор Нотр-Дам-де-Сайгон, сравнительно небольшой костел, уступающий по своей красоте любому храму Минска. Остальные старые здания давно уже перестроены, евроотремонтированы и упакованы в стекло и пластик. Я прогулялся вдоль широкой реки Сайгон, посетил военный музей, где добровольный гид мне очень доходчиво объяснил, что южновьетнамский режим и их американские союзники вовсе не были отличными парнями, защищавшими интересы всемирной демократии, а затем вернулся на улицу Фам-Нгу-Лао, чтобы подкрепиться жареной свининой в кисло-сладком соусе и запить ее солидной порцией «Кока-колы». Никаких других безалкогольных напитков в выбранном мною ресторане не оказалось.

Лягушка на завтрак

Путешествовать по Вьетнаму легко. Даже если ты попал в эту страну впервые, не знаешь языка и с трудом представляешь, куда собираешься ехать. В этом я легко убедился, когда заглянул в один из многочисленных офисов под вывеской «Туристическое агентство». Собственно, это был даже не офис, а простая комната со столом, десятком стульев и установленными вдоль стен стендами с предложениями об экскурсиях, автобусных турах, информацией о ценах на авиабилеты и отели на морских курортах. Трое сотрудников сидели за единственным столом и вежливо общались по-английски с другими посетителями. Мило улыбаясь, ко мне подошла юная особа, вручила карту Вьетнама на английском и поинтересовалась, из какой страны я приехал. «Из Беларуси? – она еще шире улыбнулась. – У нас только один русскоязычный сотрудник. Он сейчас занят. Подождете или мы пообщаемся по-английски?» Мне было все равно, на каком языке общаться, но то, что она знала о Беларуси и здесь был русскоязычный сотрудник, мне очень понравилось. «Вам нужно на Фукуок? Нет проблем. Авиа­билет в обе стороны стоит девяносто четыре доллара. Желаете на пароме? Тогда вам придется выехать сегодня вечером. Ночной автобус из Сайгона до города Ратьзя, затем паром до Фукуока – все вместе двадцать четыре доллара».

Я колебался недолго и купил билет на автобус и паром. Сэкономлю деньги, посмотрю на западную часть дельты великой реки Меконг, а заодно прокачусь на скоростном пароме по Таиландскому заливу. Мне тут же выписали билет, а заодно поинтересовались, хочу я ехать на автобусе от офиса туристического агентства или меня подберут прямо около отеля. Мне не хотелось выглядеть в глазах улыбчивой девушки совершенно беспомощным, и я пообещал, что подойду к офису самостоятельно.

Оставшееся до автобуса время я скоротал на рынке Фам-Нгу-Лао, бродя вдоль шумных рядов с экзотическими овощами и фруктами, рыбой и специями. Картошка здесь стоила дороже, чем ананасы, но дешевле, чем у нас, а по цене одного кокоса можно было купить пять банок «Кока-колы» или две с половиной бутылки хорошего пива. То ли во Вьетнаме случился неурожай кокосов, то ли спрос на пиво среди населения совсем невысокий.

Вечером около офиса я обнаружил настоящее столпотворение. Поляки, русские, французы. Все куда-то ехали. Работник турфирмы подвел ко мне высокого бородача и представил как спутника по пути до Фукуока. Мы познакомились. Мужчину звали Сайлас, и он был профессиональным фотографом из Австралии. Несколько месяцев назад Сайлас почувствовал, что жизнь на одном месте ему надоела, взял отпуск за свой счет на год и отправился в Юго-Восточную Азию, побывал в Малайзии и Таиланде, теперь вот прибыл во Вьетнам. Чтобы я поверил, что он – путешественник хоть куда, австралиец продемонстрировал мне свой чудесный рюкзак-трансформер, набор фаблетов, снабженных системой глобального позиционирования, и даже спрей от комаров. Как ни странно, фотоаппарат, который он захватил в дорогу, был из разряда обыкновенных «мыльниц». Тем не менее позже мне пришлось убедиться, что все сделанные им фотографии имели уровень настоящих произведений искусства.

Подъехал микроавтобус, который подвез нас до вокзала, где мы пересели в другой огромный спальный автобус с двухэтажными сиденьями-кроватями. Нам выдали пакеты для обуви, одеяла, подушки, воду и печенье в дорогу. Автобус тронулся. Я удобно устроился на втором этаже, открыл планшет и с помощью мобильного интернета посвятил себя изучению места, куда мы с Сайласом направлялись. Информация о погоде не радовала. Прогноз обещал тайфун. Это грозное слово меня не пугало. Если метеорологи не объявляли предупреждение, значит, тайфун представлял собой обычный ветер и дождь. Но я бы предпочел им солнечный штиль. На всякий случай я сохранил несколько адресов недорогих отелей, а потом спокойно уснул.

Ровно в пять часов утра, когда на улице было еще темно, меня разбудил водитель автобуса и бодрым голосом сообщил, что мы приехали. Сайлас уже вышел на перрон и о чем-то бодро общался с аборигенами, подъехавшими к автобусу на мопеде. И я даже знал, о чем. От вокзала города Ратьзя до порта города Ратьзя было десять километров. Это расстояние мы должны были проделать самостоятельно. Сайлас торговался о доставке нас и наших рюкзаков. То есть я так думал, что он торговался. Пока я искал пакет с обувью и вытаскивал вещи наружу, владельцы мопедов посадили на задние сиденья других пассажиров и уехали. На перроне остался один лишь Сайлас. Он счастливо улыбался, глядя, как я удивленно моргаю на свет ярких фонарей. «Они хотели по три доллара за дорогу. Я наотрез отказался», – объяснил он мне. Я заскрипел зубами. Пожалел три доллара? Но решил ничего не говорить вслух, а просто махнул рукой и пошел искать такси. Единственный найденный мною на вокзале таксист попросил десять долларов. Водитель нашего автобуса объяснил, что это нормальная цена.

Автомобиль довез нас до порта. До парома было еще несколько часов, поэтому мы сдали рюкзаки в камеру хранения и отправились осматривать окрестности. Ратьзя – сравнительно молодой город. Он был основан в устье канала Рать около полторы сотни лет назад французами. Французы отобрали эту землю у китайских князей, правивших соседним, теперь курортным, городком Хатьеном, и разрешили селиться на ней вьетнамцам. После провозглашения независимости Вьетнама он так и остался в составе этой страны и даже стал центром провинции. Впрочем, местные жители к своему колониальному прошлому не питают никакого пристрастия. Они вспоминают добрым словом не французов, а своего соотечественника Нгуена Трунг Тука, простого рыбака, возглавившего антиколониальное восстание. В 1868 году Нгуен захватил основанный французами город и сжег его. За это жители Ратьзя поставили ему на центральной площади памятник. Когда мы подошли к этому месту, там горели свечи, курились благовония, несколько вьетнамцев молилось статуе героя. Для них он был не просто великим человеком прошлого, а покровителем тех, кто отправляется в море. Сайлас не удержался и отпустил по поводу культа личности рыбака шутку. И очень зря! Нгуен его услышал и отомстил.

Всего в десяти метрах от памятника находились коммерческий банк и провинциальное отделение коммунистической партии Вьетнама. Памятников Ленину и Хо Ши Мину в Ратьзя мы не обнаружили, хотя в других местах они встречаются. Мы прогулялись вдоль канала, вокруг которого расположена наиболее оживленная часть города. Одетый в бетон, Рать напоминает широкую реку. По нему снуют рыбацкие суда и баржи. Ближе к порту канал еще больше расширяется, постепенно сливаясь с морем. Вдали виден острый шпиль маяка и маленькие островки, покрытые мангровой растительностью. Рядом с устьем расположен городской рынок. Самое интересное нас ждало в рыбных рядах, где прямо на земле стояли пластиковые тазы с недавним уловом. В основном продавали то же самое, что и в магазинах «Виталюр», но не в замороженном, а в свежем виде. Спросом у покупателей также пользовались экзотичные цветные рыбки, маленькие песчаные крабы и лягушки. Я купил одну. Мы нашли маленький ресторанчик, где из лягушки для нас приготовили суп. На вкус ничего необычного, есть можно. Странно, что у нас в Беларуси к лягушатине относятся с отвращением.

Тайфун

Между тем погода начала портиться. Ветер поднял высокие волны. С неба полил дождь. Мы укрылись в здании порта и с тревогой смотрели на хмурые тучи, быстро передвигавшиеся по небу. «Как думаешь, – спросил у меня Сайлас, – рейс на Фукуок отменят?» Стоявший рядом вьетнамец ответил за меня: «Никогда в жизни! Это ведь не просто паром. Это «Супердонг»! Его для нас построили в Норвегии. Он может плыть в любую погоду». Но вьетнамец ошибался. Вскоре объявили о задержке рейса. Мы перешли в буфет, где я воспользовался бесплатным интернетом, а Сайлас принялся поглощать рисовые булочки со сладкой свининой. Довольно необычное сочетание продуктов, но во Вьетнаме свинина всегда подается с сахаром.

Только через три часа объявили погрузку. Большинство пассажиров были вьетнамцами. Из иностранцев, кроме меня и Сайласа, присутствовала группа шведов. Нас провели вдоль всего салона к самому носу корабля и посадили около огромного плазменного экрана, на котором транслировали китайский боевик на вьетнамском языке. Впрочем, сюжет был понятен без слов. В далекий Гонконг из Европы приехали плохие европейцы и стали убивать хороших китайцев, но в конце хорошие китайцы победили. Вьетнамцам, сидевшим за нашими спинами, фильм очень нравился. Они приветствовали радостными криками каждое убийство плохого европейца. Невольно я стал болеть за «наших» и даже закричал, когда главный плохой герой смог выбраться из очередной заварушки. Сайлас толкнул меня в бок. Не стоит так громко демонстрировать свои чувства.

Погрузка длилась целый час, потому что кроме пассажиров паром вез товары с большой земли на Фукуок. Но вот, наконец, он отчалил. И тут началось самое интересное! Наше плавание через бурное море сопровождалось бешеной качкой. Паром то поднимался вверх по волнам, то резко летел куда-то вниз. Уже через несколько минут такой болтанки Сайлас побледнел и, ругая себя за страсть к булочкам со свининой, бросился в туалет, расположенный в центре салона. Там он и оставался до конца плавания. Многие пассажиры последовали его примеру и предпочли выносить качку стоя в центре. Остальные воспользовались пакетами, заранее выданными стюардом. Как ни странно, я чувствовал себя вполне нормально и даже попытался перекусить халвой, привезенной из Минска. Только я развернул упаковку, как рядом услышал тяжелый стон. Повернулся в сторону и увидел, что одна из шведок подняла голову из пакета и с ненавистью смотрит на мою халву. Пришлось спрятать ее подальше, чтобы не раздражать соседей.

Паром причалил к длинной бетонной пристани, на которой нас уже ждали такси и владельцы мопедов. На этот раз я взял инициативу в свои руки и договорился с первым же водителем о поездке до знаменитого Длинного пляжа всего за шесть долларов. Мой спутник-австралиец не одобрил выбор автомобиля. Он сообщил мне, что мы причалили около города Ан-Тхой на южном берегу, а в нем, как известно, – и он помахал перед моим носом путеводителем, – есть главная городская площадь, а на ней – туристическое агентство с бесплатными картами и адресами всех гостиниц и автобусная остановка. Я согласился, что посетить агентство имеет смысл. Если не придет автобус, то там и сядем в такси. Мы закинули рюкзаки на плечи и отправились пешком вдоль пристани к большой земле. Дождь немного стих, но море продолжало волноваться. Огромные волны разбивались о бетон всего в нескольких метрах, разбрасывая фонтаны соленых брызг. Казалось, что еще немного – и один из бурунов захлестнет пристань и унесет кого-нибудь из нас в океан.

 

Ан-Тхой оказался обычной деревней с сельскими домами, угрюмыми маленькими коровами и пугливыми собаками. Все местные жители куда-то подевались, поэтому мы воспользовались системой глобального позиционирования и вскоре вышли к нужной площади. Вот только она была не центральной, а, скорее, конечной. Прямо за ней начинались огороды, а дальше дорога убегала куда-то в джунгли. Похоже, власти подарили Ан-Тхою статус города совсем недавно, запланировали его бурный рост и даже построили площадь, где собирались открыть туристическое агентство. Собирались, но не открыли. Автор австралийского путеводителя сам в Ан-Тхое не был, поэтому всю информацию брал у официальных властей. Любопытно, что даже GPS указывал на то, что мы находились в городском центре.

Делать было нечего. Чтобы не стоять на пустынной площади, мы пошли по дороге в надежде, что нас подберет какой-нибудь случайный автомобиль. Вскоре мимо нас пронеслось сразу несколько машин, причем такси. Но ни одна даже не снизила скорость, когда мы махали им руками. Пришлось идти дальше. Через несколько километров асфальт закончился. Началась гравийка. Вновь зарядил дождь. Мы шли почти два часа по раскисшей глине обочины, надеясь увидеть хоть какое-то средство передвижения, но, увы, его не было. В конце концов мы уперлись в развилку. Австралийский фаблет тихо пискнул, сообщая, что заряд батареи закончился и воспользоваться подсказкой спутника, куда двигать дальше, мы уже не сможем. Сайлас очень расстроился, а я сел под раскидистой кроной придорожной папайи и стал изучать его путеводитель. Первая же прочитанная мною фраза, казалось, предназначалась именно таким горе-путешественникам, как мы: «Не пытайтесь пройти через весь остров Фукуок пешком. Он очень большой. Воспользуйтесь мопедом или такси».

Кушая халву и листая путеводитель, я рассказал австралийцу о том, что в детстве мы каждый год посылали из школы во Вьетнам гуманитарную помощь в виде тетрадок в клеточку и дешевых шариковых ручек. «Тогда тебе должно за это воздаться», – серьезно сказал мой спутник. В этот момент раздалось урчание мотора, и на развилку выехал мопед. Его владелец, седой вьетнамец в очках и каске с изображением зайчика из «Ну, погоди!», резко остановился и спросил у нас что-то на родном языке. Сайлас стал объяснять ему на английском, что нам нужно такси. Это слово он понял, достал мобильный телефон и вызвал машину. Я лишь удивленно покачал головой. Кажется, мне действительно воздалось! Спустя десять минут мы уже ехали в кондиционированном салоне «Тойоты». Я показал таксисту один из адресов гостиниц, сохраненный мной по дороге в Ратьзя. Тот согласно кивнул. Гравийка вновь сменилась асфальтированным шоссе. Как по волшебству выглянуло солнце. Стало намного веселее.

Рай как рай

Отель, куда мы попали, оказался весьма милым уголком. Он представлял собой цветочный сад, обсаженный кокосовыми пальмами, с уютными бунгало на берегу океана. В придачу ко всем необходимым удобствам у каждого крыльца висел гамак. Рядом находились спа-салон и несколько ресторанов. Мы сняли два бунгало по соседству. Так начался наш скромный отдых, включавший пляж, море, солнце, свежие тропические фрукты, массаж, потрясающе красивые закаты и прочие атрибуты простого тропического рая.  

Пока я купался в море, Сайлас лежал под пальмами в шезлонге и изу­чал вьетнамский язык по разговорнику. Вообще-то, самостоятельное изучение вьетнамского – вещь весьма сомнительная. Это тоновый язык, в котором правильное произношение играет ключевую роль. Вьетнамцы пользуются латинским алфавитом, но читать слова довольно сложно. Вскоре у нас появился случай проверить его знания. Мы отправились на близлежащую жемчужную ферму, но, как оказалось, жемчуг выращивают в сетях в нескольких километрах от берега. Туристов туда не возят. Мы быстро осмотрели маленький музей и огромный магазин, где поразились не столько красоте местного жемчуга, сколько цене на него. На выходе Сайлас заметил прохожего вьетнамца, помахал ему рукой и закричал: «Синьдзяо!» Вьетнамец недоброжелательно посмотрел в его сторону и лишь прибавил ходу. «Что ты ему сказал?» – спросил я. «Просто поздоровался», – удивленно ответил австралиец. Мы подождали, когда появится следующий прохожий. Я махнул ему рукой и закричал по-английски: «Привет!» Вьетнамец расплылся в улыбке и поздоровался в ответ. «Синьдзяо!» – выдал свое Сайлас. Вьетнамец опасливо покосился на него и перешел на другую сторону дороги. Больше мой спутник ни с кем не пытался разговаривать по-вьетнамски.

Фукуок – это остров с бедными почвами. Здесь выращивают фрукты и черный перец, но большинство земель занимают джунгли. Природа – это главное местное богатство, потому что исторических достопримечательностей на нем почти нет. В средние века остров принадлежал соседней Камбодже и был почти необитаем. Потом совершенно случайно попал в состав Вьетнама. Сайгонское правительство построило на нем тюрьму. Ныне она превращена в музей, который возглавляет один из бывших заключенных. В 1975 году красные кхмеры высадили на Фукуоке десант. За несколько месяцев они уничтожили добрую половину островитян. После освобождения оставшиеся в живых переехали на большую землю. Вновь Фукуок начали заселять лишь много лет спустя. Нынешние жители – это, как правило, переселенцы, знающие о своей новой родине чуть больше, чем приезжие туристы. Прямо за Длинным пляжем на западном побережье ими был построен городок Дуон-Донг, административная столица острова. Его обитатели существуют благодаря океану и мало интересуются внутренними районами. Каждое утро они выходят на промысел рыбы и кальмаров, кто на солидных рыбацких сейнерах, кто на утлых круглых лодках, внешне напоминающих обычную корзину. На Фукуоке работает единственное предприятие, производящее очень специфический на вкус, но популярный в странах Юго-Восточной Азии рыбный соус. На севере острова около старого маяка есть места, удобные для ныряния с аквалангом.

Тюрьма-музей, город, завод, маяк. Мы решили посетить все эти места сразу и отправились в пункт проката, чтобы взять там мопеды. По дороге к нам присоединилась пожилая, но очень активная пара сооте­чественников Сайласа, фермеры с острова Кенгуру. В пункте проката я обнаружил новенькие японские велосипеды и заявил, что возьму один из них. К моему удивлению, фермеры тут же подхватили мою идею ехать на экологически чистом средстве передвижения. Так мы втроем поехали на велосипедах, а Сайлас – на мопеде. Ожидалось, что он попадет на север Фукуока на несколько часов раньше нас и организует нам лодку с аквалангом. Но судьба распорядилась иначе. Фотограф был задержан вьетнамской полицией уже в Дуонг-Донге за отсутствие прав на вождение. Как оказалось, его даже не оштрафовали, а просто вернули в гостиницу вместе с мопедом. Что касается нас, велосипедистов, то мы посетили предприятие по производству соуса, где до самых костей пропитались запахом квашеной рыбы, затем музей и успешно преодолели холмистые тропы севера. Около трех часов пополудни мы выехали на дикий пляж, поросший высокими деревьями. Через пролив открывался чудесный вид на далекие горы Камбоджи. Времени, чтобы найти маяк и лодку, у нас не оставалось. Следовало засветло вернуться обратно. Но мы немного посидели в тени деревьев.

«Куда ты собираешься после Фукуока? – спросили у меня австралийцы. – Домой?» Я отрицательно покачал головой и показал им на противоположный берег. «В Камбоджу? Думаешь, там интересно?» Я согласно кивнул. Они ничего не ответили. Может быть, мой выбор показался им странным. А может быть, и нет. На Фукуоке ничего не кажется странным. Даже то, что люди разного возраста из противоположных уголков земли могут просто тихо сидеть у моря и общаться, не чувствуя между собой никаких препятствий. Таким мне, пожалуй, и запомнился этот маленький кусочек тропического рая на востоке Сиамского залива.