Эпоха борьбы за коммунизм и «красного террора» давно прошла, а улицы белорусской столицы по-прежнему носят имена кровавых деятелей той эпохи

Влад КУЗЬМИН

Говорят, что по на­званиям улиц можно изучать историю города и страны. Прогуливаясь по центру белорусской сто­лицы, приходишь к мысли, что, во-первых, по сути, ничего, кроме революции 1917 года и Второй мировой войны, в белорусской исто­рии не было. Во-вторых, что многие магистрали названы в честь «героев», деятель­ность которых вызывает вполне определенные со­мнения с точки зрения мо­ральной и даже уголовной ответственности. О каких «героях» идет речь и этично ли сохранять память о них в названиях улиц?

Кровавый Октябрь

Один из общеизвестных «авто­ритетов» октябрьского переворота 1917 года - Яков Михайлович Сверд­лов (1885-1918), главный инициатор «красного террора». Того самого, ко­торый унес жизни миллионов невин­ных людей. Свердлов был правой рукой Ленина. Возглавлял Всероссий­ский центральный исполнительный комитет (ВЦИР) - аналог нынешнего поста премьер-министра.

Будучи молодым революционером, в 19о5 году в Екатеринбурге органи­зовал большевистскую банду, кото­рая физически уничтожала сторонни­ков монархии. Кроме этого, «боевики» промышляли разбоем и «рэкетом». В результате налетов на кассы и бан­ки гибли в том числе и простые про­хожие. Позже, в 1918 году, члены этой боевой организации расстреляют царскую семью. Разрешение выдаст Яков Михайлович на пару с Ульяно­вым-Лениным.

Самую страшную бойню Свердлов развязал, будучи у власти. Спустя не­сколько дней после покушения на В.Ленина (по некоторым данным, им же и спровоцированного) вышло по­становление о «красном терроре». Те­перь людей можно было расстрели­вать без суда и следствия.

С подачи Свердлова в стране нача­лась кампания по уничтожению ку­лаков, в которых новая власть виде­ла потенциальных врагов. Массовый террор был организован также про­тив донских казаков, которые истре­блялись поголовно. Яков Михайлович был в числе тех, кто отдавал приказ о расстреле митинга в поддержку Учре­дительного собрания, которое боль­шевистское руководство обещало признать после захвата власти.

В начале весны 1919 года Сверд­лов подхватил «испанку» и спустя несколько дней умер. Ему было 34 года. Кто знает - останься он в жи­вых, сколько еще жестоких каратель­ных постановлений было бы подписа­но его рукой?..

Железный Феликс

Если Яков Михайлович был теорети­ком «красного террора», то непосред­ственным исполнителем являлся наш земляк Феликс Эдмундович Дзержин­ский (1877-1926). В его честь сегодня назван целый проспект, сквер и уста­новлено два памятника в столице.

Дзержинский был основателем пе­чально известного ВЧК - Всесоюз­ного Чрезвычайного Комитета по борьбе с контрреволюцией и сабо­тажем (потом эта организация будет известна под аббревиатурами ОЩ НКВД и КГБ). По всей стране создава­лись «чрезвычайки», главной зада­чей которых было находить «неугод­ных» и безжалостно их наказывать. Карательные отряды создавались по принципу «чем хуже, тем лучше». Они состояли из бывших преступников, иностранных наемников, головоре­зов. Они не только занимались рас­правой над населением, но и в рамках большевистской программы изыма­ли хлеб у крестьян, обрекая их на го­лодную смерть.

Даже соратники часто упрекали Дзержинского в излишней жестоко­сти его подопечных. Про этого че­ловека говорили, что он фанатик, полностью преданный идеям рево­люции. В свою очередь, «железный Феликс» просил еще больше полномочий для своего Ко­митета. Дзержинский причастен так­же к созданию концентрационных ла­герей. В результате деятельности ВЧК число жертв, по разным оценкам, со­ставило от нескольких сотен тысяч до девяти миллионов.

Атеист Костриков

Те, кто приезжает в Минск поездом, знакомство со столицей начинают с улицы Кирова. Названа она в честь партийного деятеля Сергея Кирова (1886 - 1934), настоящая фамилия ко­торого - Костриков. До революции работал журналистом, а после - за­нимал руководящие посты в органах власти. Его называли правой рукой Сталина. Современникам запомнился тем, что был непримиримым борцом с религией. Лично отдавал приказы о расстреле священнослужителей.

В Ленинграде Костриков занимал­ся решением «квартирного вопроса»: тех, кто не имел пролетарского про­исхождения, отправляли в Сибирь, а на освободившуюся жилплощадь селили рабочих. Так город лишился многих деятелей культуры и интелли­генции. С наукой дела обстояли еще жестче. Киров в борьбе с контррево­люцией спровоцировал чистку в Рос­сийской Академии Наук, в результате которой многие ученые оказались в ссылке, другие же были расстреляны.

Сергей Миронович курировал и строительство Беломорско-Балтийского канала, который стал могилой для десятков тысяч заключенных. Он был ярым сторонником коллективи­зации. Его убийство в 1934 году стало стартом для сталинских репрессий.

Пропагандист террора

Есть в центре столицы и улица ре­волюционера, который культивиро­вался советскими идеологами как мученик в борьбе за коммунизм, - В. Володарского. Настоящее имя - Моисей Маркович Гольдштейн (1890 - 1919). В молодые годы имел опыт революционной агитации, позже из­давал в эмиграции газету «Новый мир» вместе с Троцким и Бухариным. Не зря после Октябрьской револю­ции именно Моисей Гольдштейн был назначен комиссаром по делам печа­ти, пропаганды и агитации в прави­тельстве большевиков.

Став главным цензором при новой власти, Гольдштейн начал расправ­ляться с неугодными изданиями. Так в Петрограде было закрыто порядка 150 газет. Давлению подвергались даже те издания, которые были нейтральны к большевикам. Гольдштейн стал создателем «Красной газеты», которая открыто призывала к террору против оппонентов власти. Такие же призывы звучали и на ми­тингах, организатором которых он яв­лялся. Особую нелюбовь Володарский проявлял к служителям церкви.

Но долго вводить народ в заблуж­дение Гольдштейну не позволили. Не прошло и полгода после начала его успешной карьеры, как эсер Сергеев застрелил главного пропагандиста, после чего Володарский и стал «все­народным» мучеником. Спустя год ему поставили памятник в Петрогра­де, который «доброжелатели» через некоторое время взорвали.

Уголовник- революционер

А вот еще один «герой», фамилию которого по-прежнему носит ули­ца в Партизанском районе столицы,  -   Гришка Котовский (1881-1925). Об­раз этого человека до сих пор оку­тан многочисленными легендами, в том числе и теми, которые он приду­мывал сам.

До Октябрьской революции Котов- ский был известным криминальным авторитетом. Сначала занимался мел­ким воровством, а после сколотил бан­ду, которая наводила ужас на всех по­мещиков и чиновников Бессарабии. Сам он называл себя «Атаман Ад». За свои преступления Котовский отбы­вал наказание в тюрьмах для особо опасных преступников, но каждый раз ему удавалось бежать. Историки до сих пор не могут дать ему однознач­ную оценку. С одной стороны, он за­нимался открытым разбоем, с другой -   материально помогал бедным кре­стьянам. Этакий Робин Гуд. Вот толь­ко репутацию «защитника обездолен­ных» он подпортил в 20-е годы, когда силой отбирал продовольствие у без­защитного крестьянства и расстрели­вал за неповиновение.

Даже при новой власти Котовский продолжал заниматься грабежами. На прямое сотрудничество с больше­виками пошел только в 1919  году. Тогда и получил свой первый пост - стал ко­мандиром 2-й пехотной 45-й стрелковой дивизии. Обязанности Котовского заключались в подавлении протестов. Дослужился до чина генерала, хотя и не имел военного образова­ния. Во время НЭП (новой экономи­ческой политики) «крышевал» бизнес Одессы, который «отстегивал» Котовскому неплохие дивиденды. В 1925 году Григорий Иванович был застре­лен на отдыхе.

Террор и оккупация

Сегодня остаются спорными и на­звания других улиц Минска в честь «всесоюзных героев». Например, ули­ца имена маршала СССР Михаила Ту­хачевского (1893 - 1937), на чьей со­вести кровь тамбовских повстанцев. Причем восстание было подавле­но с особой жестокостью при помо­щи газового оружия. Некоторые экс­перты насчитывают порядка трехсот тысяч жертв этого мятежа. Непосред­ственно Тухачевский командовал по­давлением волнений и в Беларуси, в частности восстания Станислава Булак-Булаховича.

Имеются в Минске и другие ули­цы, названия которых вызывают, мяг­ко говоря, недоумение. Улица и не­сколько переулков названы в честь террориста Степана Халтурина (1856­1882), который совершил покуше­ние на царя Александра II в Зимнем дворце. Было убито 11 солдат и еще 56 ранено. Сам же царь не постра­дал. Кроме этого, Халтурин принял участие в убийстве одесского проку­рора Стрельникова, за что вместе с соучастником был повешен. Других «заслуг» у террориста не было.

Еще одна улица напоминает нам о деятельности знаменитого русско­го полководца Александра Суворо­ва (1729-1800). Того самого, который участвовал в подавлении националь­ного восстания Тадеуша Костюшко.

Заметим, что личность Суворова вы­зывает расхождения во взглядах раз­личных исследователей. Например, некоторые белорусские историки об­виняют полководца в излишней же­стокости, другие же восхищаются его великодушием к врагам. Но ведь смысл не в том, был Суворов тираном или человеком чести, а в том, что он осуществил оккупацию чужой стра­ны! Счастья и свободы это не принес­ло ни белорусам, ни литовцам. На­зывать белорусские улицы в честь Суворова - то же самое, что москов­ские - в честь Лжедмитрия, первого и второго.

Белорусские антигерои

Но самый удивительный момент в этимологии названий белорусских улиц связан все-таки с необъясни­мым, унизительным почтением к лю­дям, которые не уважали белорус­ский народ, не признавали за ним право на свободу и независимость.

Александр Мясникян (1886 - 1925), более известный нам как Мясников, был борцом за установление совет­ской власти в Беларуси. Выходец из Армении, он никогда не признавал белорусов нацией. По его приказу в конце декабря 1917 года был разо­гнан Первый Всебелорусский съезд, на котором должна была решиться судьба народа при новой власти. Он до последнего сопротивлялся созда­нию БССР. И лишь по указанию пар­тии был вынужден подчиниться.

После Октябрьской революции Мясникян стал главнокомандующим Западного фронта. На новом посту он занялся чисткой офицерского со­става, что привело к развалу фрон­та. В армии началось массовое дезер­тирство. Все это позволило немецким войскам оккупировать значительную часть Беларуси.

Негативное отношение к белорус­скому народу и языку выражали так­же соратники Мясникяна - Станис­лав Берсон (1895 - 1919), Карл Ландер (1883 - 1937), Вильгельм Кнорин (1890 - 1938). Первый был поляком, двое других - выходцы из Прибалтики. За­нимали руководящие посты в бело­русских органах власти. Вот что писал Кнорин в газете «Звязда» 6 октября 1918 года: «Мы считаем, что белорусы не яв­ляются нацией, и те этнографические особенности, которые отличают их от остальных русских, должны быть из­житы. Мы, коммунисты, в том крае, ко­торый вы называете Белоруссией, ра­ботаем, не считаясь с тем, какого мы роду и племени».

В районе площади Якуба Коласа есть улица, названная в честь перво­го секретаря ЦК Компартии Белорус­сии Николая Гикало (1897 - 1938). Он занимал свой пост с 1932 по 1937 год. Как раз на это время выпало массо­вое раскулачивание белорусских кре­стьян. За годы его руководства «врагов народа» оказалось больше, чем пре­данных партийцев. Гикало лично под­писывал «расстрельные» списки. Ему также приписывают создание культа личности вождя в БССР. Но, невзирая на преданную работу, ему не удалось избежать расстрела в 1937 году.

А вот улица в честь еще одного пер­вого секретаря ЦК Компартии Бело­руссии - Шаранговича (1897 - 1938). Свой пост Василий Фомич занял в 1937 году и продержался всего четыре ме­сяца. Зато успел подписать приговор двенадцати тысячам белорусов! Три тысячи были приговорены к расстре­лу, еще девять - к высылке. Вот что за­явил Шарангович на одном из съездов партии: «Мы должны уничтожить до конца остатки японо-немецких и поль­ских шпионов и диверсантов, остатки троцкистско-бухаринской банды и на­ционалистической падали (выделе­но нами. - Ред.), раздавить и стереть их в порошок, как бы они ни маскирова­лись, в какую бы нору ни прятались». Спустя месяц Шаранговича арестуют по подозрению в шпионаже, а в марте 1938-го расстреляют.

В своем последнем слове Васи­лий Фомич скажет: «Я прочувствовал весь кошмар совершенных мной из­меннических, предательских престу­плений против советского народа, против советской страны. Каждый та­кой, как я, безусловно, будет раздав­лен всей мощью советской власти». Без комментариев!

Послесловие

Сегодня больше всего улиц в Мин­ске названо именами героев Ве­ликой Отечественной войны. До­пустим, объяснить это несложно. Второе место занимают борцы за коммунизм, что вызывает огром­ное количество споров. Но вот са­мый удивительный факт: белорус­ская культура и история до сих пор значительно уступает позицию рос­сийской. Российские художники, писатели, полководцы, артисты, ученые. Ощущение, что ты не в белорусской столице, а в обычном российском городе. Центр белорус­ской столицы по-прежнему остается «оккупирован» представителями чу­жой культуры. А белорусские знаме­нитости, исторические деятели? Их именам потихоньку находится ме­сто среди наименований минских улиц, но почему-то всегда на периферии. Но разве часто мы возим ту­ристов в новые районы столицы - например, в Брилевичи или Мали­новку, где «поселились» Наполеон Орда, Лев Сапега и Янка Брыль?

Многие названия улиц в центре Минска являются для белорусов чу­жими. Неужели у нас нет своих геро­ев?..