Роман АБРАМЧУК, культуролог, экскурсовод, фото автора

Сколько раз отмечалось, что Минск небогат на исторические места! Сколько раз мы сетовали на то, что гостей из-за границы и поводить-то по городу негде. Показывать им Тро­ицкое? Но в Европе такого (только аутентичного!) - пруд пруди. Показывать минские костелы в стиле неоготики и барокко? Но, несмотря на их безусловную самобытность, они тоже выглядят довольно скромно в сравнении со сво­ими западными «коллегами». Демонстрировать минскую Ратушу-новодел? Но в Герма­нии чуть ли не каждая дере­вушка имеет свою древнюю ратушу - символ вековой вольности горожан...

Конечно, несмотря на все эти «но», мы будем показывать гостям наши «скромные» достопримечательно­сти, так как все это дорого прежде все­го нам самим. Но, мне кажется, есть в Минске кое-что еще. Я говорю о тихих, скромных минских райончиках, кото­рые, несмотря на трагическую исто­рию своего появления, буквально дышат удивительной теплотой и само­бытностью. А перед этими качествами не устоит даже искушенный европеец. Мой рассказ - о жилом поселке Трак­торного завода.

Поселок появился здесь относитель­но недавно - в конце 1940-х. Его стро­ительство началось одновременно со строительством самого завода-гиган­та. На стройке работали приезжие из белорусской провинции и советские заключенные. А в помощь им были на­правлены под бдительным конвоем це­лые отряды еще недавно заклятых вра­гов, фашистов, а после войны - жалких и голодных военнопленных немецких солдат. К ним присоединились и недав­но прибывшие из Германии их земляки: эшелонами в 1945 году в Беларусь на­правляли так называемых интерниро­ванных немцев - молодых трудоспо­собных мужчин из Германии, которые должны были восстановить разру­шенное советское хозяйство. Возмож­но, эти немецкие парни и являлись ос­новной рабочей силой, построившей симпатичные домики для белорусских тракторостроителей. На стройке заво­да и жилого поселка трудилось около 5 тысяч немецких граждан.

По международным договоренностям о содержании военнопленных, немцы должны были жить в условиях, обеспе­чивающих сохранение жизни и здоро­вья. Но многое из международных кон­венций так и оставалось на бумаге, ведь пропитания в стране не хватало даже для своих. Из-за неимоверно тяжелых ус­ловий многие из военнопленных умер­ли прямо в лагерях, так и не вернувшись на родину. Интересно, что среди «загра­ничных строителей», которые остались в Беларуси после войны, были не толь­ко немцы, но и венгры, французы, поля­ки, румыны, чехи, итальянцы... Довольно гуманным шагом был «перевод» предста­вителей южных национальностей (на­пример, итальянцев) на восстановитель­ные работы в южные регионы СССР.

В лагерях с военнопленными про­водилась идеологическая работа: бе­седами и показами соответствующих фильмов из них стремились сделать «добропорядочных» коммунистов. Жизнь есть жизнь: пленные солдаты создавали театральные кружки, музы­кальные ансамбли. В одном из лаге­рей поставили Чехова.

Впрочем, не все занимались мирным творчеством. В белорусских лагерях продолжали действовать подпольные фашистские организации, стремившие­ся завербовать в свои ряды новых чле­нов. На их след активно старались вый­ти их московские «коллеги» - советские спецслужбы. Суды и исполнение при­говоров над руководителями военных преступлений, разнообразные эпиде­мии, издевательства и сексуальные из­вращения, нехватка одежды и еды, са­моубийства тех, кто не выдерживал, - в такой атмосфере жили несчастные строители этих домиков.

Впрочем, все было бы еще хуже, если бы не простые белорусы. Местные жи­тели проявляли человеческое мило­сердие, видя жалкое существование и беспомощность пленных. Со време­нем многим из них было разрешено передвижение по городу без конвоя, а особенно жизнестойкие даже нашли невест среди белорусок и стали граж­данами советского государства.

Последние военнопленные покину­ли Беларусь в 1950 г. Жаль только, что об этой истории не было сказано ни единого слова на страницах советских газет того времени. Вся информация о «загранич­ных строителях» десятилетиями пыли­лась в архивах КГБ. И только в последние годы историки, среди которых примеча­телен труд А. Шаркова, хотя бы частично пролили свет на события тех лет.

…Но вот стройка окончена. Уже в кон­це 1940-х многие рабочие Тракторного завода получили ключи от нового, уют­ного жилья. Квартиры отличались про­сторностью и комфортом. После вой­ны советские градостроительные планы определялись идеологической партий­ной установкой «не просто воспроизве­сти город в прежнем виде, а ... создать еще лучшие условия жизни населения».

В целом постройку поселка Трактор­ного завода можно было назвать образ­цовой, информация о ней не сходила со страниц советских газет. Интересным фактом был пафос превосходства совет­ского градостроительства над западным, послевоенного - над дореволюционным:

«Успешное осуществление рекон­струкции советских городов - яркое свидетельство превосходства социали­стического строя над капиталистиче­ским, советского градостроительства над буржуазным... Ярким примером за­падного градостроительства является система планировки Лондона. Подавля­ющая часть населения этого огромно­го города живет в трущобных кварта­лах, где гнездятся самые разнообразные болезни, где люди не видят света и зе­лени... В социалистическом Минске си­стема жилой застройки ... совершенно противоположна ... характеру застрой­ки кварталов дореволюционного Мин­ска. При создании новых кварталов города строго соблюдаются такие важ­ные санитарно-гигиенические правила, как нормальная плотность застройки и плотность населения, благоприятная ориентация зданий...»*

Что ж, заглянув в один из дворов, убеждаешься в правдивости этих строк: довольно большие, местами огромные пространства, оставленные между дома­ми для того, чтобы советский человек по­чувствовал себя человеком. То же мож­но сказать о квартирах с их высокими потолками с незамысловатым рельеф­ным декором по периметру. И это всё - в обычных двухэтажках. Добавим к это­му скверы, парки, зеленые зоны, которые окружают поселок. Невольно вспоми­нается: «Широка страна моя родная, . где так вольно дышит человек».

Но оставим увлеченность сквера­ми (это можно объяснить - рядом ды­мят гигантские заводские трубы), а обра­тим внимание на шикарную архитектуру улиц, в первую очередь Олега Кошевого, затем - Клумова, Чеботарёва и других.

Многочисленные пилястры (рельефы в виде колонн), «греческие» рельефные вазы, лавровые венки, башенки со шпи­лями и стилизованными бойницами, лоджии, кованые украшения и цветни­ки под окнами - все это создает доволь­но непринужденную и уютную атмосфе­ру. Особенно красивы дома на улицах Чеботарёва (в частности - дом №14) и Клумова - с их нависающими темно-ко­ричневыми балконами, резко контра­стирующими с пастельными желто-зе­леными стенами домов. А широкие печные трубы (первоначально дома ота­пливали печами, размещавшимися в подвалах), деревянные балконы, потем­невшие от времени крыши и стены про­сто обволакивают атмосферой эпохи.

Бывают и совершенно неожидан­ные встречи: на углу Клумова и Ста­хановской у парадного подъезда вас ждет Посейдон с нимфами. Но и он вы­держан в русском неоклассическом стиле, который заимствовал античные традиции. Автор проектов многих из этих домиков - Зиновий Розенфельд, он же проектировщик застройки на Кутузовском проспекте Москвы, при­знанный мастер русского неокласси­ческого стиля.

Снова заглянем вглубь дворов. По­слушаем тишину. Кстати, здесь можно ее услышать даже в будни, даже в час пик. Дома расположены таким образам, что­бы максимально изолировать дворы от шума внешних, центральных улиц. Дома №31 и 35 на Стахановской улице свои­ми роскошными торцевыми фасадами торжественно подведут вас к фонтану, в центре которого - двое медвежат, что уже полвека не могут поделить бочонок с медом. Впрочем, сегодня фонтан не работает, хотя еще несколько лет назад был действующим. Наверно, за это надо сказать «спасибо» местным городским службам. Надеюсь, самим мишкам по­везет больше. Углубляемся еще дальше во дворы. За домом №41 на Стаханов­ской - октябренок на самокате. Его това­рищи по двору уже давно выросли, со­старились и подытоживают жизнь, а он так и остался дворовым мальчишкой, и останется здесь навсегда, если местным жителям это будет небезразлично и они сберегут эту забавную скульптурку от уничтожения.

От этой детской площадки пора от­правляться в «большой мир». Выходим на улицу Олега Кошевого и, представив себя тракторостроителем, отправляем­ся на завод бодрой утренней походкой. Вместе с поднимающимся солнцем рабо­чему уже в начале улицы в перспективе открывались гигантские социалистиче­ские ордена на главном фасаде завода - символ светлого будущего, грядущего коммунизма. Гордостью наполнялось его сердце, особенно когда он проходил по бульвару, названному в честь его про­фессии (бульвар Тракторостроителей). Прошагав через Долгобродскую, пройдя по парадной аллее, по сторонам которой стояли наградные знаки завода, скром­ный тракторостроитель, вчерашний де­ревенский парень, начинал у станка свой трудовой день:

Нас утро встречает прохладой,

Нас ветром встречает река.

Кудрявая, что ж ты не рада

Веселому пенью гудка?

Не спи, вставай, кудрявая!

В цехах, звеня,

Страна встает со славою

На встречу дня

Но вот трудовой день окончен. Время заняться своими делами. Шагая по Ста­хановской, по пути встречаем буквально все необходимые для счастливой совет­ской жизни учреждения: баня (сегодня - физкультурно-оздоровительный центр), милиция, поликлиника (она, правда, поя­вилась тут позже). Поворачиваем на Че­ботарёва - и видим детский садик, похо­жий на Солнечный город. Впечатление наступившего социализма усиливает ав­тобус, который курсирует по этим тихим улочкам, несмотря на то что в радиусе полутора километров - несколько круп­ных транспортных узлов (современное метро даже не берем в расчет).

.Вот такой жизнью жило прошлое поколение минчан, простых мужичков из белорусской глубинки. Конечно, многое мы сегодня оцениваем по-новому. Мы хотим отойти от культуры «рабочих квар­талов», подтруниваем над мужичками, которым в тягость выходной без буты­лочки. Все большему количеству белору­сов хочется индивидуальности, красоты, утонченности, а также - возвращения к своей истории, национальной самобыт­ности. И сейчас самое время для этого. Но, часто сами не замечая, мы берем за основу нечто достигнутое этими «мужич­ками». Мы отталкиваемся от их «базиса», заложенного в послевоенные годы (про­стите за марксизм). Томас Бон, немецкий ученый, в своей книге «Минск - образ­цовый город социализма» рассказыва­ет, как белорусы «завоевывали» город в 50-х, приезжая из деревень восстанав­ливать разрушенное хозяйство. И даже строгость советских законов относитель­но места жительства крестьян не могла остановить массовый приток приезжих, так как восстановление хозяйства требо­вало огромных сил. Эти люди буквально «сражались» за право называться горо­жанами, утрачивали свои национальные корни, язык, стараясь подражать «город­ским». Эти же люди дали возможность своим детям получить образование, от­крыли им перспективу. Немецкий иссле­дователь Феликс Акерманн справедли­во отмечает, что именно дети приезжих из деревень белорусов в конце 80-х ста­ли разговаривать по-белорусски, как бы реабилитируя своих родителей.

Этим тракторозаводским кварталам - около 60 лет. Для Беларуси, с ее бедно­стью на старинные городские застрой­ки, это уже почтенный возраст. Хотя не только возраст и масштаб играют здесь важную роль. Сама атмосфера, красота архитектуры, самобытный, обжитой вид каждого из домов в переплетении с судь­бами жителей - все это превратилось се­годня в один цельный памятник культу­ры. И так не хотелось бы его потерять! Абсолютно дикими выглядят проекты сноса этих зданий для очистки террито­рии под новые спальные районы. В фев­рале этого года общественности были представлены эти проекты, реализа­ция которых начнется в ближайшее вре­мя (www.news.tut.by/geonews/214776. html). Хотелось бы, чтобы не только жи­тели этих домов смогли защитить красо­ту и историю от дешевой подделки, но также все минчане, кому дороги подоб­ные уголки родного города. Ведь у старо­го дома нет рук, чтобы написать письмо в Министерство архитектуры с просьбой о защите. У него нет языка, чтобы публично высказать свою позицию или поговорить с влиятельными людьми о своей судьбе. Старый дом может только молчаливо с надеждой смотреть в нашу сторону, ожи­дая помощи. И время не ждет!

'Здесь и далее - цитаты из книги М.С. Осмо­ловского «Минск: Практика советского градо­строительства» (1952 г.).