На маленьком островке бело­русского интеллек­туального театра живет всего несколько постано­вок. В жанре моноспек­такля - наверное, самом сложном - еще меньше. Собственно, кроме «Кры­солова» по поэме Мари­ны Цветаевой ничего и не припоминается.

«Контрабас» Патрика Зюскинда, при жизни ставшего клас­сиком, поставил минский театр «Компания». Эту легендарную европейскую пьесу последнего двадцатилетия сыграл в москов­ском «Сатириконе» Константин Райкин, получив национальную российскую премию «Золотая маска» в номинации «За лучшую мужскую роль». Но это в сезо­не 1999/2000 года. Мы же уви­дели «Контрабас» в постановке Андрея Савченко с испанским ак­тером Жерардом Гарро в конфе­ренц-зале Дворца искусств.

Премьерное волнение подо­гревалось духотой, но в целом атмосфера зала оказалась ка­мерной и почти театральной. Декорации художника Андрея Меренкова сразу привлекли вни­мание публики. Пространство сцены было заполнено больши­ми поролоновыми свертками, и с этими белыми трансформерами актеру предстояло вести пластическии диалог - жестами, танцем, движениями в забытьи и наяву. Контрабас - объект Глеба Орлиса - время от времени звучал, ино­гда укрывал героя, а иногда укры­вался им.

События пьесы происходят в звукоизолированной комнате - но до монолога актера, помимо и после него. Каждый зритель слы­шит в этом монологе что-то свое. Одни воспринимают его как ака­демические штудии и открывают для себя массу подробностей из жизни контрабаса: например, что его нужно приносить в концерт­ный зал не позже чем за два часа до выступления - чтобы акклима­тизировался. Этот внимательный зритель узнает многое из исто­рии музыки: что контрабас при­думан давно, но музыку для него пишут мало; что у великих Мо­царта, Шуберта и Бетховена от­ношения с ним не сложились; что известных широкой публике кон­трабасистов нет, и еще много ин­тересного.

Другие видят в герое Зюскинда «маленького человека» в тра­дициях прозы Достоевского. Он и не герой вовсе: он проигрывает свою жизнь, не выходя за преде­лы комнаты. В этом смысле спек­такль привлечет зрителей, ко­торые с помощью театра хотят приобщиться к лучшей европей­ской литературе. Ведь комплексы и фобии современного челове­ка все те же - спит ли он с контра­басом или проводит время с ком­пьютером. Одиночество, жажда поступка, даже ревность и эроти­ка не исключены из отношений с музыкальным инструментом.

В оркестре контрабас всегда на вторых ролях, причем до та­кой степени, что сыграть на нем можно только половину написан­ной партии - и никто не заметит. Между тем звучание контрабаса можно буквально боготворить, что музыкант и делает, развора­чиваясь в своих чувствах от люб­ви до ненависти. Но вот начина­ются репетиции оркестра с юной певицей, меццо сопрано, и появ­ляется просвет - герой выходит из маленькой комнаты, чтобы заявить о себе без контрабаса. Это завершение истории, и хотя не очень понятно, как она будет развиваться, герой преодолева­ет искушение «контрабасом» - безвестностью, которая укрыва­ет его от мира, но ведет к потере связи с реальной жизнью.

Режиссура Андрея Савченко ненавязчива, а манера актерской игры Жерарда Гарро отличает­ся сосредоточенностью. Актер играет на испанском языке, рус­ские титры зритель читает на сте­не (крупно, с чтением проблем не возникает). Премьера сыгра­на прекрасно, но, похоже, актер только примеряется к роли. Все еще впереди. Если, конечно, это «впереди» состоится: ведь интел­лектуальные спектакли у нас в го­роде играют крайне редко.

Преклоняюсь перед труппой «Компании», которая под руко­водством Андрея Савченко с от­чаянным упорством создает театр, не имея, судя по всему, ни­чего, кроме любви к нему и про­фессиональных знаний.

Подготовила Любовь ГАВРИЛЮК