Инесса ПЛЕСКАЧЕВСКАЯ? Цзинганшань – Наньчан – Яньань – Пекин, специально для «ТиО»
Неделю я провела под звуки «Интернационала» – иногда явные, но чаще скрытые, хотя легко угадываемые за экспонатами в музеях, красными флагами туристических групп, фуражках с красной звездой (топ-продукт сезона). «Красный туризм» – хит туристических сезонов последних лет – сейчас достиг своего апогея: 1 июля торжественным вводом в строй скоростной железной дороги Пекин – Шанхай (на год раньше срока, хотя торопились зря – на дороге уже случилось несколько инцидентов) страна начала отмечать 90-летие образования Коммунистической партии Китая (КПК). Празднуют до сих пор – страна на марше. Главные маршруты Красного туризма (это официальный термин) – места, связанные с историей КПК, войной против японской агрессии (1933–1945 гг.) и войной, которую китайцы называют «освободительной», а мы с вами назвали бы просто гражданской (1945–1949 гг.).
Китайцы создали простой рецепт: взявшись за развитие старых революционных баз (негоже ведь, чтобы такие заслуженные места прозябали на обочине экономического чуда), создали там современную транспортную инфраструктуру, музеи революционной истории и теперь активно занимаются патриотическим воспитанием и пропагандой марксизма-ленинизма-маоизма. Cтавку делают на молодых: тех, кто постарше, не нужно убеждать в преимуществах социализма с китайской спецификой, а вот у молодежи все чаще возникают сомнения. Поэтому сегодня молодежь совершает паломничества (иначе это, пожалуй, и не назовешь) по местам боевой славы компартии – где она сидела в лесах, где пряталась в горах, где побеждала гоминьдановцев, а где от них скрывалась.
Вот среди этих паломнических толп я и оказалась – нельзя сказать, что совсем уж для себя неожиданно: на самом деле мне всегда был любопытен этот «красный» феномен.
Первая остановка – в горах Цзинганшань, провинция Цзянси. Городок небольшой, но все в нем проникнуто «красным духом». В октябре 1927 г. после неудачного восстания в г.Чанша в эти тогда труднодоступные горы прибыли соединения будущей Красной Армии с лидерами – Мао Цзэдуном, Чжу Дэ, Чэнь И и Пэн Дэхуаем. Сегодня образы Мао со товарищи приносят неплохие доходы местным жителям (мне кажется, что Мао переворачивается в своем хрустальном гробу в мавзолее на пекинской площади Тяньаньмэнь, понимая, что все эти местные жители – мелкие лавочники, как любил их когда-то называть товарищ Ленин). Все сувениры – сплошь с ликом Великого Кормчего. Неожиданно встретить портрет Че Гевары на магазине, торгующем спичками. Хотя связь при желании можно обнаружить: и Мао, и Че (они, кстати, встречались в Пекине) мечтали в свое время развести огонь мировой революции… Обнаружить в горах Цзинганшань, что китайцы об этом помнят, как минимум неожиданно.
«Из искры возгорится пламя» – выбито на памятном знаке, установленном на одной из вершин гор Цзинганшань в честь удачного боя против Гоминьдана. «Партия – наш рулевой!», «В верности партии клянемся!» – это партактив пекинского отделения железной дороги развернул над головами флаг КПК (почти полная копия флага бывшего КПСС, только без звезды) и поднял руку в клятве. Надпись на знаке полностью копирует почерк Мао Цзэдуна (считается, что он был прекрасным каллиграфом – впрочем, разве он делал что-то, далекое от совершенства?). Китайцы уверены, что он – и автор указанных слов (Мао ведь еще и знаменитый поэт, если кто не в курсе). Когда я сказала, что слова эти вообще-то принадлежат не Мао, а русскому декабристу Александру Одоевскому (это потом их взял Ленин в качестве девиза для газеты «Искра»), китайцы удивились, но не слишком поверили. Хотя имя Ленина прозвучало авторитетно.
Китайцы, рассказывая о горах Цзинганшань, любят называть их «горами успеха», потому что именно здесь войска под руководством Мао Цзэдуна одержали первую настоящую военную победу. Сейчас здесь почти сто мест связано с революционной историей, и каждый год сюда приезжает более четырех миллионов человек, желающих прикоснуться, так сказать, к истокам. Местные власти вложили в развитие транспортной инфраструктуры Цзинганшаня 4 млрд юаней (больше 617 млн долларов США) – чтобы туристам сподручнее было добираться. Вот они и едут. В этом году в связи с 90-летием КПК доход от туризма вырос на 75%. Местные власти сегодня печалит только одно – что такие юбилеи случаются раз в десятилетие.
Хотя театрализованное шоу с лазерными эффектами «Цзинганшань» идет каждый день. Впечатляет на самом деле сильно. Сцена – поле с прудом и лесом, в спектакле задействованы 600 (!) артистов, десятки лошадей, лодки и лазеры. Тема все та же: как в горах Цзинганшань закладывалась основа будущих великих побед. Билеты стоят от 15 долларов (что немало для Китая, но посещение шоу входит в «красный» пакет, так что каждый день театр под открытым небом заполнен), каждый зритель получает красную повязку на рукав с гордой для китайского уха надписью «хунвэйбин» (если кто не в курсе, это слово в Китае отрицательного смысла не имеет и означает «красногвардеец»). Оказывается, о революции можно рассказывать и так: захватывающе, зрелищно – просто красиво. Другая особенность постановки: все актеры – не профессионалы, а крестьяне из соседних деревень. За каждое выступление они получают почти 11 долларов – отличный приработок. Работают целыми семьями.
Для приработка тут вообще много возможностей – была бы смекалка. Вот, например, одному крестьянину давно говорили, что у него внешнее сходство с Мао Цзэдуном. Завидовали даже. А он с помощью грима и портного довел это сходство до степени родства и теперь фотографируется в торговом центре со всеми желающими. Не бесплатно, конечно, – за 8 долларов.
Следующая остановка на «красном» маршруте – административный центр провинции Цзянси город Наньчан. Здесь 1 августа 1927 г.
произошло восстание, которое считается днем основания Народно-освободительной (тогда – Красной) армии Китая. Кстати сказать, китайские «красные» музеи – одни из лучших и самых интересных в стране. Здесь задействованы все самые современные музейные технологии, поэтому здесь никогда не бывает скучно (хотя тематика, кажется, располагает). Еще одна особенность таких музеев – все гиды одеты в военную форму. Считается, что это красиво, соответствует духу места, к тому же все китайцы любят форменную одежду – это такая национальная особенность.
Штаб-квартира Наньчанского восстания располагалась в самом шикарном на то время отеле города. Журналист из Дании спрашивает гида: «Вам не кажется это странным, что люди, которые борются против богатых, живут в самом дорогом отеле?»
– Нет, конечно, – говорит она и смотрит на него, как на несмышленое дитя. – Это же конспирация! Полиция ни за что не стала бы искать их в таком роскошном месте!
– А где же они взяли деньги на то, чтобы снять целиком такой отель? – не унимается коллега.
– В банке, – уверенно отвечает гид.
– В смысле – ограбили банк? – подключаюсь я.
Девушка в растерянности.
– Например, товарищ Сталин и другие русские революционеры грабили банки, чтобы добыть деньги на революцию, – добавляю я.
Девушка смотрит на меня вмиг расширившимися глазами, впадает в ступор и больше не может продолжать экскурсию: мысль о том, что великий товарищ Сталин (большинство китайцев не знает про разоблачение культа личности) мог грабить банки, не умещается в ее сознании.
Есть в Наньчане и другое «красное» место – не c такой героической, но не менее судьбоносной историей. В октябре 1969 г. во время Культурной революции снятого со всех постов Дэн Сяопина (на тот момент он был первым вице-премьером) сослали сюда работать в ремонтную мастерскую тракторного завода. В тот момент ему было 65 лет, с ним поехали жена и мачеха. Позже присоединился сын Дэн Пуфан, который, не выдержав пыток хунвэйбинов, выпрыгнул из окна, повредил позвоночник и остался на всю жизнь инвалидом (несколько лет назад он единственный из китайцев получил награду ООН в области прав человека – китайские инвалиды многим ему обязаны). Сегодня тракторная мастерская превращена в музей, рабочее место Дэн Сяопина (он работал слесарем и, говорят, очень неплохо – когда в молодости учился в Париже, как раз подрабатывал слесарем) и всё, что его окружало те четыре года в Наньчане, сохраняется с большой любовью, в том числе собрание сочинений Сталина, которое он штудировал. Местные жители уверены, что именно здесь, по дороге на работу и обратно, Дэн придумал социализм с китайской спецификой. Музей называется «Малая тропа Сяопина» – в честь этой самой дороги.
Если роль Наньчана в качестве места рождения социализма по-китайски можно оспорить (на самом деле Дэн вынашивал эти идеи всю жизнь), то роль города Янь-аня в качестве места рождения революции никто не оспаривает. Коммунистическая партия, завершив Великий поход протяженностью более 12 тыс. километров (хотя меня все время подмывает назвать его исходом), прочно обосновалась в неуютных горах Лёссового плато – на целых 13 лет, с 1935 по 1948 год. У местного буржуя реквизировали финиковый сад и создали штаб-квартиры.
Очень скромные – кабинет да спальня. Все пять секретарей ЦК КПК были соседями, и, похоже, это была почти идеальная коммунальная жизнь.
Они писали пламенные статьи и книги, до хрипоты спорили о будущем устройстве страны, а по выходным устраивали танцы. Гиды с видимым удовольствием рассказывают, что клуб построен по советскому образу и подобию. Что, конечно, чистая правда: яньаньский клуб китайских революционеров – это просторная двухкомнатная изба с обилием окон. Посреди горницы стоит огромный стол с типичными китайскими чашками для чая – в будни здесь совещались. А по выходным во второй комнате – поменьше и размещенной на небольшом возвышении – устраивался оркестр, а комната для совещаний превращалась в большой дансинг-холл. Мао Цзэдуну в начале «Яньаньского сидения» было 42 года, а в 1938 г. в неприютные пейзажи Лёссового плато из роскошного Шанхая приехала зараженная марксистскими идеями актриса Цзян Цин. И вот в этих неприютных пейзажах случился у нее роман с будущим Великим Кормчим – она покорила сердце Мао красотой, энергичностью, интересом к марксизму и исполнением пекинской оперы. В 1939 году они поженились, а в 1940 у них родилась дочь.
Яньань тогда был революционной столицей Китая; здесь, по соседству с Мао, несколько лет жили американские наблюдатели – их дома сохранились на территории местной школы.
Кстати, школа – тоже своего рода достопримечательность: ее основали в 1938 г. для детей солдат Красной Армии и партийных работников (здесь легко можно проследить прямую связь от танцев в клубе к всплеску рождаемости, а потом – и необходимости создать школу).
Самые красивые здания в городе, впрочем, совсем не школьные – это Академия управления ЦК КПК (всего в стране шесть таких академий, у каждой – своя специфика) и музей революционной истории.
Там мы с коллегой из Германии Юттой разговорились с молодой (года 23-24) посетительницей:
– Что вы думаете о Мао Цзэдуне?
– Великий был человек, великий!
– Но вот Культурная революция…
– А что Культурная революция? Мао все-таки человек был, не бог, люди иногда делают ошибки. Но он все равно не менее велик, чем ваш Гитлер, например.
В эту секунду моя коллега теряет дар речи и хватает ртом воздух – в ее стране десятилетия ушли на то, чтобы люди прекратили думать таким образом. Когда, наконец, она снова обретает способность говорить, восклицает:
– Гитлер не был великим человеком! Он убил миллионы!
– Не был? – юная китаянка явно озадачена. – Но он ведь такой знаменитый! Знаете, император Цинь Шихуан тоже положил много людей, когда возводил Великую китайскую стену. Зато сейчас она у нас есть. Великие свершения невозможны без больших жертв.
В этот момент мы с Юттой поняли: китайская пропаганда – великая сила. Как и «Красный туризм».