Историю можно сочинить, рассказать, выучить по учебнику, а можно: вырезать из бумаги самыми обыкновенными ножницами. Правда, для этого понадобятся время, терпение, уникальный талант и безграничное воображение настоящего мастера вытинанки.

Среди работ Елены Шалимо - ажурные бумажные силуэты архитектурных жемчужин Несвижа, храмов в Слободке и Видзах. Исследователь народной белорусской культуры и ремесел Евгений Сахута в своем труде "Беларуская выцiнанка" написал о Елене так: ":Нават калi помнiк досыць лаканiчных формаў, майстрыха надае яму карункавае раслiннае атачэнне, падкрэслiвае арганiчнае спалучэнне натуральнага i рукатворнага хараства". И назвал удачной творческой находкой ее обращение к белорусской мифологии. Я рассматриваю вырезанных из бумаги домовиков и леших, и вдруг оказывается, что к созданию цикла работ в какой-то мере причастен: мой материал в "Туризме и отдыхе" почти пятилетней давности! Становится понятно, что случайностей в принципе не бывает, а в неспешное полотно беседы о вытинанке вплетаются совсем уж неожиданные нити: белорусская фотография, танки в Берлине, чудом уцелевший архив военного фотокора и легендарный Моисей Наппельбаум.

- Когда мы говорим о народном искусстве, в памяти всплывают гончарное дело, ткачество, соломоплетение, лозоплетение, резьба по дереву, вышивка: Все что угодно, но только не вытинанка! Почему? Вытинанка - забытый, не популярный вид?

- Не такой уж и забытый - каждый из нас хоть раз в жизни вырезал под Новый год снежинки из бумаги, правда? Сейчас вытинанке активно обучают детей в центрах детского творчества. И это понятно: чтобы научить этому ремеслу, не нужно специальное дорогостоящее оборудование, не нужны особые материалы - только бумага! Но на белорусских ярмарках, фестивалях народного творчества вытинанка, увы, действительно не котируется. А вот у соседей - литовцев и поляков - этот вид народного искусства занимает почетное место в ряду ремесел и производство изделий давно поставлено на коммерческую основу. И это напрямую связано с развитием туристического бизнеса. В Польше вытинанкой торгуют прямо у дорог, как грибами-яблоками! И ведь покупают! Не зря наши мастера - в первую очередь, гродненцы, им поближе, - ездят продавать свои вытинанки в Польшу.

- Как началось ваше увлечение вытинанкой?

- Для меня творчество - это лекарство от всех болезней. И не только вытинанка, но и живопись, графика, фотография, то есть изображение в любом виде. Я с детства обожала рисовать, до сих пор помню, как совсем ребенком под впечатлением от фильма "Александр Невский" изображала гордый профиль рыцаря. Это увлечение рыцарями, всадниками живо до сих пор - отсюда любовь ко всякого рода "средневековым" турнирам и фестивалям. Мою тягу к творчеству всячески поощрял дед, Владимир Николаевич Дагаев, профессиональный журналист, фотограф и корреспондент газеты "Звязда". Всегда обращал мое внимание на листочки, цветочки - бабушка с дедушкой жили возле Ботанического сада, - на причудливую игру света. Наверное, благодаря ему я обрела умение не просто смотреть, а видеть. Однажды дед принес из редакции вытинанку и показал мне: "Смотри, как красиво, Лена!" Это была работа Вячеслава Дубинко, молодого корреспондента "Звязды". Тогда я еще не знала, что с именем этого человека будет связано возрождение вытинанки в Беларуси, что самому ему посчастливилось учиться вырезанию бумажных кружев не по схемам и инструкциям в журналах, а перенять мастерство от матери. Тогда мне вытинанка совершенно не понравилась, показалась каким-то детским развлечением. Другое дело - фотография! Благодаря деду фотоаппарат попал мне в руки еще в раннем детстве. Хотя дед вообще-то считал, что фотография - не женское дело.

- А сейчас вы с успехом опровергаете его теорию: фотограф, член народного фотоклуба "Минск". Теперь ясно, почему ваш ник на белорусском фотосайте - "внучка".

- Дед умер в 1975 году. Он прошел всю войну - от родной Тулы до Берлина, был персональным фотографом маршала Рыбалко. После смерти бабушки в 2003 году мы с мамой начали разбирать его фотоархив и обнаружили негативы времен войны: советские танки на улицах Берлина. А ведь после войны всех военных корреспондентов обязали уничтожить свои архивы. Конечно, не все погибло. Фотографы рисковали, пытаясь сохранить свидетельства времени. Например, фотограф Василий Иванович Аркашов негативы не уничтожил, а закопал - и спустя годы обладал колоссальным военным фотоархивом: В 2005 году перед майскими праздниками мы с мамой случайно увидели передачу БТ "Снято!", в которой фотограф Юрий Васильев рассказывал о Моисее Наппельбауме. Вдруг мама говорит: а знаешь, у нас есть фотография, на которой Наппельбаум снят вместе со слушателями фотокурсов, на которых преподавал. Они проводились в 1929-1930 годах. Дедушка был слушателем этих курсов, я его сразу узнала на снимке. Тот день стал для меня точкой отсчета. Я разыскала музей-галерею "Мир фото", познакомилась с ее хранителем Юрием Сергеевичем Васильевым, рассказала, что дед был военным корреспондентом. "Как фамилия?" - "Дагаев", - "Владимир Николаевич?" - и круг замкнулся. Оказывается, мы в детстве жили в том же доме, где в подвальном помещении находится "штаб-квартира" фотоклуба "Минск". Случайность? Наверное, судьба:

- А когда вы полюбили вырезать картины из бумаги?

- Это был очень тяжелый, безрадостный период жизни. Я сидела в декретном отпуске с маленьким сыном, тяжело заболела бабушка, потом одновременно мама и свекор. На моих плечах оказались три больных старика и маленький ребенок. Вырезать начала от безысходности: энергичные взмахи ножницами снимали стресс. И хотя я по специальности инженер-радиотехник, когда декретный отпуск закончился, у меня даже мысли не возникло вернуться в родной НИИ: в те перестроечные годы на зарплату инженера прожить было невозможно. Надо было зарабатывать, а как? Ребенок ходил в гончарный кружок, а я ждала его и рисовала. В конце концов на мои рисунки обратили внимание мастера-гончары, предложили расписывать керамику, рисовать узоры на колокольчиках и вазочках. Акриловые краски тогда только появлялись в продаже, цены на них были заоблачные! Первые колокольчики я раскрашивала гуашью и акварелью, наверное, краска моментально смывалась. Тем не менее все шло на ура. Мелкие сувениры нужны были в Дудутках, через которые проходил поток туристов. Как показала жизнь, ремесло, создание сувениров и в самом деле позволяет заработать копейку - если, конечно, заниматься этим постоянно. Роспись по керамике стала ремеслом, а вытинанкой я занималась под плохое настроение - и все становилось на свои места, хандру как рукой снимало.

- Ваши любимые сюжеты - это...

- ...архитектура и мифология. Архитектура - моя страсть. Я даже хотела поступать в политех на архитектурный факультет. Там несколько лет подряд проводили эксперимент: принимали тех, кто сдавал первые два экзамена на четыре-пять. Но в тот год, когда я поступала, эксперимент отменили: Пришлось поступать в радиотехнический. А любовь к архитектуре осталась. Чтобы создать узор замка или храма, прежде всего мне нужно увидеть его наяву. И если он - настоящий, каменный - поразит мое воображение, западет в душу, то рано или поздно обязательно появится на бумаге, легкий и ажурный. Чтобы творить, мне нужно вдохновение. А работать под заказ? К сожалению, пока я могу рассуждать об этом чисто гипотетически. Из проданных работ - всего пять вытинанок, которые купил Национальный музей истории и культуры.

- На рубеже XIX-XX веков вытинанка была традиционным украшением каждого деревенского дома. А может ли вытинанка стать декоративным элементом городского жилья или, скажем, офиса?

- Вытинанка очень выигрышно смотрится в больших паспарту и рамах. А если учесть, что эти работы очень графичны, что традиционными цветами белорусской вытинанки являются три - красный, белый и черный, то ответ однозначен: да, безусловно. В деревенских домах после войны назначение вытинанки было чисто утилитарным: украсить жилище, скрыть бедность. Ведь женщине всегда хотелось создать в доме уют. И когда не хватало ткани на занавески, вырезали кружевные "фiранкi" из бумаги. Для создания вытинанок мастерицы отбеливали газеты. В Беларуси в качестве инструмента использовали большие ножницы для стрижки овец, и этими ножницами женщины творили красоту! У кого-то получалось лучше, у кого-то хуже, толще или тоньше, но умудрялись, используя принцип сложения, добиться изящного, интересного варианта изделия. К сожалению, бумага - очень хрупкий материал, тем более если она резная, кружевная. И недолговечный - желтеет, пылится. Во время генеральной уборки - перед большими праздниками, например, перед Пасхой, - старые бумажные кружева выбрасывались и вырезали новые узоры. Поэтому сейчас вытинанки вставляют в рамки, под стекло.

Кстати, мастера вытинанки уже получают предложения поработать оформителями: на одном из "Славянских базаров" сцена была украшена как раз вырезанным из бумаги огромным "Древом жизни". Это самый любимый и распространенный мотив "вырезанок", он прослеживается и в других видах народного искусства: резьбе по дереву, вышивке. Мотив один, а Древо жизни у каждого мастера свое. Причудливый узор символизирует преемственность поколений, переплетение судеб, и каждый элемент имеет глубокий философский смысл. Например, птицы на Древе жизни - это души умерших, которые по-прежнему связаны со своим родом и охраняют живых от злых духов.

- Кстати, о духах. Как возникла идея цикла работ по мотивам белорусской мифологии?

- Бес попутал (смеется)! В то время как кое-кто из собратьев по цеху обращается к христианской тематике, я вдруг увлеклась мифической нечистью, начитавшись статей по мифологии, - тогда вышла в свет энциклопедия "Белорусская мифология". А толчком к созданию образов послужила как раз ваша статья в "ТиО" (материал "Белорусский календарь", январь 2005 года. - Прим. авт.).

- Один из ваших снимков, "Проводы солнца" - иллюстрация-рассказ об одном современном ритуале, который сложился в литовской Паланге: люди приходят на пляж, чтобы посмотреть, как солнце опускается в море. Вы любите путешествовать? Какое место на земле - ваше?

- Браславщина. Еще в мои студенческие годы радиотехнический институт построил там турбазу. И я даже оказалась причастна к строительству: помогала разгружать большой грузовик с белым кирпичом. Спустя годы я побывала на этой турбазе с маленьким сыном. Этот уголок света меня пленил своей красотой и загадал загадку, которую я долго не могла отгадать: здесь говорили по-русски, большая редкость в белорусской глубинке. Теперь-то я знаю разгадку тайны: это одно из мест, где нашли пристанище бежавшие с Руси староверы, особенно много их осело на Снудах. А несколько лет назад мы купили в Браславе дом. Обычную деревенскую хату без удобств, но я не могу долго жить без нее - то и дело сбегаю из Минска в браславскую тишину.

На прощанье Елена дарит мне брелок с маленькими вытинанками внутри. Заключенные в прозрачный пластиковый прямоугольник, они смотрятся лаконично, стильно и очень по-белорусски: на одной стороне брелка узор, вырезанный из белой бумаги, наложен на красный фон, на другой - наоборот: красный узор на белом фоне. По словам мастера, работа сделана против всяких правил: ведь по правилам, вытинанка хороша в большой раме. Впрочем, считает Елена Шалимо, слепо следовать канонам - это скучно, а творчества без нарушения установленных правил просто не бывает!

Беседовала Людмила ДРИК