Беловежской пуще и королевско-царским охотам в ней - 600 лет. А заповеднику - всего-то 80?
Виктор ПЕТРОВ, фото Сергея ПЛЫТКЕВИЧА
Что мы знаем о Беловежской пуще? По сути, ничего, кроме распиаренного названия и магического слова "зубр", тоже ставшего национальным символом неслучайно - видимо, не без участия талантливого поэта Николая Гуссовского сочинившего в XVI столетии знаменитую "Песнь о зубре".
Пуще бульбы
Пуща - самый известный бренд нашей страны, может, даже более значимый, чем бульба. По крайней мере, у жителей бывшего СССР складывается именно такая яркая ассоциация с Беларусью. К соответствующему выводу приходишь, общаясь с россиянами, кавказцами, казахами и даже: с голландцами. Побывав недавно в заповедном лесу, где "многолетних дубов величавая стать" устремляется в небо, я повстречал немало туристов из-за границы. Гости из Нидерландов, вернувшиеся из чащи в отель национального парка, явно были довольны своим путешествием. Один из туристов заявил: "В Голландии все знают о пуще. Во всяком случае, все, кому интересна природа". А таковых людей в западноевропейской стране немало. Сам я в краю тюльпанов не был, но ее уроженцы уверяют, что настоящих лесов в их государстве уже давно нет. Вот потому и манит тамошних "зеленых братьев" туда, "где трава высока", "где заросли гуще".
Однако те, кто слышал о пуще, но никогда не бывал в ней, весьма туманно представляют, что, собственно, из себя являет дикий лес, которому века да века, а первая охранная грамота была выдана аж шестьсот лет назад, да еще самим королем Ягайло.
Шестисотлетний юбилей мы отмечаем, однако, с пробелами в знаниях о девственном лесе. Более-менее осведомленный гражданин, может, еще поведает, что здесь любили охотиться русские цари и советские генсеки. Хотя охота с заповедным делом ну никак не вяжется.
Соль истории в том, что когда Ягайло распоряжался об охране пущи, то волновали монарха не экологические проблемы, а личное и государственное благосостояние. Он просто-напросто прикрылся Его Величеством Законом от посягательств на богатую дичью пущу от прочих частных лиц. А вообще польские короли продолжали здесь охотиться вплоть до разделов Речи Посполитой. Август II Сильный (кстати, союзник Петра I) в 1705 году совершил исторический рекорд - вступил на опушке Беловежского леса в рукопашную схватку с медведем. И, гласит легенда, победил косолапого!
Потом сын Августа, тоже Август, но уже Третий, пошел в лес по стопам отца. И оставил после себя здесь памятный знак - скромный, но любопытный с точки зрения содержания монумент. Надпись на памятнике, находящемся на польской части Беловежской пущи, гласит в оригинале: "Dnia 27 Septembra 1752 Najasniejsze Panstwo August III, Krol Polski Elektor Saski, z Krolowa Jeymoscia i Krolewiczem ichmosciem Xawerem i Karolem tu mieli polowanie zubrow i zabili: 42 zubrow, to jest 11 wielkich, z ktorych naywazniejszy wazyl 14 cetnarow 50 funtow, 7 mniejszych, 18 zubrzycow, 6 mlodych, 13 losiow, to jest 6, z ktorych naywazniejszy wazyl 9 cetnarow 75 funtow, 5 samic, 2 mlodych, 2 sarn. Suma 57 sztuk". Если кратко передать смысл витиеватого послания из прошлого, то "августовская" охота прошла более чем удачно: король с женой и детьми убили, кроме 42 зубров, еще много прочей дичи в "сумме 57 штук". О какой политике по охране уникального природного массива "со времен Ягайло" может идти речь?! Но мы празднуем как раз 600-летие установления заповедного режима:
Что позволено Юпитеру...
Правды ради нужно расставить некоторые факты и домыслы по своим местам.
Во-первых, в эти дни мы отмечаем 600-летие "всего лишь" первого упоминания имени Беловежской пущи в истории. Но разве этого повода мало для торжества?
Дело в том, что в 1409 году польский монарх Ягайло вместе со своим "младшим братом" и формально вассальным князем литовским Витовтом устроили в дремучем лесу королевскую охоту, завершившуюся большим государственным советом. Добыча предназначалась армии, направлявшейся в Пруссию - на битву с крестоносцами. Будущему сражению, прозванному историками Грюнвальдским, было посвящено и совещание глав соседствующих государств. Так что начало биографии Беловежья увязано с решающими событиями в судьбе нашей и близлежащих стран, а может, и всей Европы. В этом - огромное значение ныне отмечаемого юбилея. Правда, пока совершенно незаметно, что "предгрюнвальдскaя" тема как-то акцентируется накануне предстоящих торжеств.
Во-вторых, то, что сегодня называется Беловежской пущей, на самом деле остатки некогда более широкой лесной "полосы", простиравшейся от Гродно до Бреста. В XV столетии эти "джунгли" по административной принадлежности относились к Трокскому воеводству Великого княжества Литовского, потом вошли в состав Подляшского воеводства, позже - Брестского. Со второй половины XVI столетия западная граница пущи являлась рубежом с Польшей. Территория непроходимых лесов и болот была разделена сперва на Бельскую, Каменецкую и Волковысскую пущи, затем еще на несколько мелких "зон". Беловежской называлась часть, прилегающая к селению Беловежа, ныне находящемуся на территории Польши, у самой госграницы с нашей страной.
В-третьих, польско-литовские короли устроили в пуще образцовое охотничье хозяйство. Во времена Жигимонта Старого (первая половина XVI века) были изданы очередные указы, запрещающие посторонним лицам вести здесь отлов зверя. Так, документ от 1538 года регламентировал, как организовывать королевские охоты, и оговаривал, что никому нельзя входить в лес с оружием и собаками. Можно согласиться, что в некотором роде это был "охранный" акт. Но ведь королю-то, этакому Юпитеру, было позволено убивать всех, кого он считал нужным, в том числе здешних быков-великанов - зубров:
В-четвертых, после присоединения этой уникальной земли к России, в 1820 году был издан запрет на отстрел зубров - спустя сотни лет появился столь необходимый охранный документ. Но грамота эта оказалась филькиной. В 1860 году здесь состоялась первая царская охота. И пошло-поехало: на месте резиденции польских королей в Беловеже русские императоры заложили собственный дворец. Затем стали обустраивать и другие уголки пущи. В конце XIX века сюда устремились из Сибири и с Кавказа эшелоны с животными: все для зверинца, отнюдь не во благо экологии!
В 1912 году состоялась последняя царская охота. И началась Первая мировая война. Пришли немцы. Они-то и навредили лесу больше всего. Вырубка вековых деревьев велась с циничной педантичностью: из 32 миллионов кубометров древесного потенциала пущи на потребности рейха было переработано на лесопилках 5 миллионов! Не поленились незваные гости проложить в нашем лесу 300 километров железнодорожных путей. Но уже в советское время их поспешили ликвидировать, хотя сейчас по этим линиям можно было бы пускать туристические поезда. В эпоху генсеков и Хрущев, и Брежнев, и Машеров любили заглянуть в "лесок" от души поохотиться. Закон позволял. Ведь пуща считалась заповедно-охотничьим хозяйством. Противоречивая формулировка? Да разве в ту пору мало было противоречивых явлений? Но вернемся к более важным деталям истории.
В-пятых, Первая мировая война привела: к гибели зубров. После отступления немцев в 1918 году еще несколько лет в стране (и пуща - не исключение) шла гражданская война: поляки, русские и просто бандиты без национальности рвали край на куски. Порядок наводила одна власть, а ломала и перестраивала общество на иной лад другая. В пуще в условиях анархии развелось много браконьеров, один из которых в апреле 1919 года убил последнего зубра. В конце 1920 года пуща надолго обрела новых хозяев - поляков, продержавшихся здесь до исторического сентября 1939 года, когда этот уголок Западной Белоруссии вошел в состав СССР и БССР.
Грабовая тишина
О польском периоде истории пущи ХХ века, равно как о временах Ягайло, Жигимонта и обоих Августов, "тоже поляков" (хотя и наших, отнюдь не заморских королей) никогда не было принято говорить вслух.
Однако скажем накануне юбилея, что с 1924 году поляки продолжили продавать древесину из древнего леса, сдав уникальную природную территорию в аренду англичанам. И эти же поляки в 1929 году расторгли контракт с британцами, злоупотребившими доверием варшавских панов. В 1929 году в пущу были привезены последние уцелевшие в мире зубры - из зоопарков Берлина и Швеции. В 1939 году, к моменту возвращения пущи в лоно Беларуси, здесь обитало 19 зубров.
В 1944 году пущу разделили "по-братски" между Польской Народной Республикой и БССР. ПНР досталась главная усадьба Беловежа и небольшой участок леса, нам - огромные массивы лесов, болот, полей, но почти ничего из исторических сооружений времен королей и царей. Так, столб в память об охоте Августа III нужно ехать смотреть в Европейский Союз, на польскую сторону.
Ну, а на зубров нынче едут поглазеть со всех концов земли - и в белорусские, и польские владения заповедника (точнее, национального парка), внесенного в 1992 году в Список всемирного наследия ЮНЕСКО. Хотя больше всего удивляет здесь не доисторический бык, а то, без чего и заповедника бы не было, - растительный мир. "Фишка" в том, чтобы подышать воздухом наших джунглей, окунуться в прошлое, из которого вышел первобытный человек. Всего-то, казалось бы:
Между тем, чтобы добраться до истинной дикой чащи, нужно обращаться в туристическое бюро национального парка. Без гидов гулять по лесу нет смысла. Дальше "парковой зоны" не пропустят. И не так уж просто в одиночку отыскать единственную в стране пятисотлетнюю вечнозеленую лиану или вековые дубы-колдуны.
...Лес-старожил молчалив. Только жуки-короеды шуршат в елях и пожирают несчастные деревья. Экологи говорят, ель вскоре вообще исчезнет с пущанских просторов - вот еще один малоизвестный аспект современной жизни девственного леса. Ели уже на лапки-пятки наступает граб - это дерево скорее всего и будет определять облик нашего главного заповедника на седьмом веку. Человек не в силах ничего предпринять: он не вправе вмешиваться в судьбу леса. Так что в любом случае, посетите вы пущу в юбилей или потом, станете свидетелем уникального явления: жизни по законам природы в чистом виде. Это того стоит.
| Без комментариев | ||
|
Пономаренко - Сталину: "Вношу предложение: отменить заповедность Беловежской пущи" 27 февраля 1941 года Первый секретарь ЦК КП(б)Б (фактический глава тогдашней Советской Белоруссии) Пантелеймон Пономаренко пишет Сталину: |