Светлана КИРПА

Все в мире имеет свою судьбу. От маленькой рыбки в деревенском пруду до величественного замка, затерянного среди дремучих лесов и скал. Порой - это история геройства и славы, несгибаемой воли и величественной красоты. А иногда простая, которая укладывается в три слова "родился, жил, умер". Пролетевшие века оставили за собой множество сюжетов, которые мы, подобно герою Яна Барщевского шляхтичу Завальне, можем собирать в ларцы памяти, чтобы потом передать это своим детям и внукам.

Еще со школьной скамьи мы слышали о Борисовых камнях - огромных валунах, прибывших на белорусские земли в глубокой древности вместе с ледником из Западной Финляндии. В ХII веке по приказу полоцкого князя Бориса - сына Всеслава Чародея, на некоторых из этих камней были выбиты кресты и надписи. В наши дни существует огромное количество теорий по поводу того, какую же цель преследовал Борис, отдавая подобный приказ. Самая распространенная из них предполагает, что, выбивая кресты на старых языческих святынях, князь Борис насаждал христианство и увековечивал свое имя. Другие версии связывают действия Бориса с голодом, упоминаемым в летописи под 1128 годом, и мольбах о божьем заступничестве. Иные считают, что таким способом Борис просил Бога вовсе не о помощи перед лицом голода, а о военных победах. Говорят также, что эти камни обозначали границы Полоцкого княжества. Или, возможно, служили указателями для торговых путей. Есть предположение, что Борисовы камни помогали паломникам не сбиться с дороги к святым местам. К сожалению, летописи умолчали, зачем же полоцкий князь Борис выбивал кресты на валунах. Следовательно, ни одна из версий сейчас не может быть стопроцентно ни опровергнута, ни доказана. Сегодня к числу Борисовых камней относят еще и Рогволодов камень. Рогволод-Василий приходился Борису сыном, и характер надписи на камне не отличается от тех, которые были выполнены по приказу его отца. Сколько всего было Борисовых камней - никто не знает, но к ХХ веку их насчитывалось девять. Однако обо всем по порядку.

Письменные источники заговорили о Борисовых камнях лишь в XVI веке на страницах "Хроники Литовской и Жамойтской", а затем и "Хроники Мацея Стрийковского", а после вновь замолкли на два века. В 1773 году во время своей экспедиции, маршрут которой пролегал по правому берегу Западной Двины, Борисовы камни обнаружил и описал академик И.И. Лепехин. А вот дальше судьба каждого камня пошла своей дорогой.

Один из камней, который находился недалеко от Дисны, в 1818 году по приказу надзирателя водных коммуникаций подпоручика Дебаналя во время очистки русла Западной Двины пробовали взорвать. В результате камень, который в народе назывался Большой Писаник, раскололся, от него отлетела верхняя часть. Но, несмотря на это, можно сказать, что XIX век в отличие от ХХ-го был благосклонен к древним валунам. Стараниями графа Николая Петровича Румянцева и исторического кружка, которым он руководил, удалось остановить уничтожение Борисовых камней. Интерес любителей истории и древностей к ним возник благодаря так называемому Рогволодову камню. Дело было так.

В 1792 году в "Академических Ведомостях" была опубликована статья, посвященная описанию Рогволодова камня. Руководствуясь этой публикацией, историк Т. Мальгин, занимавшийся родословными русских князей, упомянул Рогволодов камень в третьем издании своего труда "Зерцало российских государей...". Судя по черновым записям известнейшего мецената и собирателя древностей графа Н.П. Румянцева, проживавшего в то время в своем имении в Гомеле, именно это упоминание подтолкнуло его к изучению летописей. Графа интересовал прежде всего один вопрос: кто такой Рогволод, имя которого упоминается в надписи на камне?

И вот в 1818 году в журнале "Северная Почта" появилось удивительное сообщение о том, что государственный канцлер граф Н.П. Румянцев 2 мая 1818 года неожиданно посетил Оршу, где целый день расспрашивал о каком-то камне с древними надписями. Никто из жителей не мог дать вразумительного ответа на вопросы графа, однако тот не отступился. Наконец Н.П. Румянцев познакомился с ксендзом местной иезуитской коллегии Дезитарием Ришардотом, который пообещал графу разузнать о предмете его поисков. И как сообщал все тот же журнал, через некоторое время ксендз "обнаружил надгробие" и послал Румянцеву копию надписи на камне. В письме к графу Ришардот писал, что надмогильный памятник стоит посреди каплицы за 24 версты в направлении Толочина и "поддерживается на четырех столбах и много кто из стариков помнит, что под камень был проход и что дети, играя, под него бегали:". Некоторые особенности валуна и это описание, данное Ришардотом, позволили позднее известному историку Адаму Киркору предположить, что Рогволодов камень не что иное, как дольмен - часть доисторического захоронения. В XIX веке вслед за Киркором эту версию повторяли многие ученые, однако современные историки ее полностью опровергли. Так или иначе, но публикация в "Северной Почте" стала широко известна. С этого времени и началось настоящее исследование Борисовых камней.

В том же 1818 г. граф Н.П. Румянцев получил еще одно письмо о Рогволодовом камне. Генерал Е.Ф.Канкрин спешил предоставить в расположение графа рисунок камня и сообщал, что, заинтересовавшись статьей в "Северной Почте", местные любители старины решили осмотреть камень и обнаружили существенные расхождения с предоставленным ксендзом Ришардотом текстом надписи. Генерал Е.Ф. Канкрин писал, что во времена генерала Зорича (фаворита Екатерины II, которая подарила ему Шклов), шкловские кадеты обкопали камень и "нашли его глубоко лежащим в земле". Так что утверждение Ришардота о столбах, на которых якобы стоял камень, Канкрин называл сказкой. Генерал выступал и против версии о том, будто бы Рогволодов камень являлся надгробием, хотя бы потому, что в Древней Руси не ставили надмогильных камней. К тому же эту версию опровергал и сам текст надписи: "В лето 6679 месяца мая в 7 день доснен крест сей. Господи помози рабу своему Василю о в крешении именем Рогволоду сыну Борисову". Год 6679 от сотворения мира соответствует 1171-му году от рождества Христова.

Ссылаясь на только что вышедшую книгу Н.М. Карамзина "История государства Российского", Канкрин абсолютно точно определил, что речь в надписи идет о сыне Бориса, внуке Всеслава Чародея Рогволоде-Василии, который в летописи под 1181 г. назван князем друцким.

К тексту письма генерал Е.Ф. Канкрин присоединял еще и приложение, в котором дополнял все выше сказанное сведениями из "Хроники М. Стрийковского". Из хроники генерал узнал о существовании и других камней с древними надписями на территории Беларуси, "а поскольку это открытие может вести к дальнейшему толкованию истории", то он "принял меры по поиску и осмотру" их.

Увлекшись поисками, уже 24 октября 1818 года генерал вновь слал письмо графу Н.П. Румянцеву, в котором сообщал о новых находках. Ему удалось обнаружить тот самый камень, который весной 1818 года пытался взорвать подпоручик Дебаналь, а также еще три камня вдоль русла Западной Двины.

Позднее на протяжении XIX века о Борисовых камнях были написаны сотни статей. Они не раз становились предметом дискуссий на археологических съездах. Все это вызвало необычайный интерес к Борисовым камням широкого круга общественности. В 1887 году один из дисненских камней, который известен под названием "Сулибор хрест", был поднят из воды и отправлен в Москву. Поначалу он находился в музее Московского археологического общества, а после в Историческом музее. Сейчас камень стоит в музее-заповеднике "Коломенское" недалеко от Москвы.

Спустя два года после этих событий появилась идея поднять из воды и установить на площади в Полоцке Борисов камень, который находился близь деревни Подкостельцы. По обе стороны шестиконечного креста на нем было высечено: "ХС. Ника. ГИ (Господи) помози рабу своему Борiсу". После молебна жители города украсили камень флагом и при помощи полиции пробовали вытащить его на берег, но, увы, безрезультатно. И все-таки чуть меньше чем через столетие в 1981 году, этот камень был поднят из воды и установлен возле Софийского собора в Полоцке. Планировалось строительство Даугаупилсской ГЭС, и валун, оказавшись в предполагаемой зоне затопления, мог навсегда остаться под водой. Как это ни парадоксально, но поднятие Борисова камня из воды стало, возможно, единственно реальным результатом задумки по строительству этой ГЭС, которая так и осталась в проектах.

Уже в наши дни из воды был также поднят Спасский камень. Ученым он был известен с конца XIX века и находился при впадении реки Друйки в Западную Двину. Название камень получил от Спасской церкви, которая стояла неподалеку. В 1928 году во время ликвидации ледяного затора на реке камень был поврежден. Долгое время ученые полагали, что он попал в яму на дне. В 2002 году, когда уровень реки опустилась до рекордно низкой отметки, Спасский камень неожиданно показался из-под воды. Местные власти приняли решение поднять камень. Как сообщали газеты, местных жителей охватило небывалое воодушевление. С июня по октябрь при помощи различной техники предпринимались попытки вытащить камень. Только он не хотел покидать свое место. Рвались тросы, тракторы стягивало в реку. Уровень воды уже начал прибывать. И вот, наконец, под напором трех тракторов валун был вынужден сменить место жительства. Сейчас Спасский камень является одной из достопримечательностей города Друя.

Еще один из Борисовых камней, согласно надписи на нем называемый "Воротишин хрест", по форме похож на колокол. Пожалуй, ему одному удалось остаться на своем первоначальном месте. Стоит он почти в центре деревни Камено Вилейского района. И хоть его надпись совершенно не связана с именем князя Бориса, ученые называют датой ее создания первую треть XII века. По предположениям историков, при дворе князя Бориса мог служить некий Воротиш, который был причастен к появлению надписи. Народное же придание связывает появление камня с пахарем, который взялся за работу на Пасху, за что и был в наказание превращен Богом в камень.

В конце XIХ века известным ученым Е.Р. Романовым возле деревни Высокий Городец в Толочинском районе был открыт очередной Борисов камень. Этот валун в народе назывался Кравец или Степан. Легенда рассказывала о чудодейственном свойстве камня: стоило принести вечером полотно и попросить пошить что-либо, приговаривая: "Степан, пошей мне жупан!", как на утро заказ был готов. Но однажды некая женщина решила посмеяться над камнем и попросила сшить "ни то, ни се". На утро она обнаружила платье, в котором рукава были пришиты в самых неожиданных местах. С тех пор камень потерял свое волшебное свойство. Известно, что рядом с камнем протекал ручей Борис, к которому в день Святого Бориса (2 мая) местные жители совершали крестный ход. Остались свидетельства, что в 1884 году камнетесы пробовали сделать жернова из этого камня, но у них ничего не вышло. Тогда через четыре года над ним возвели небольшую церковь. Однако судьба этого камня была трагической. В 1937 году его взорвали, а осколки вывезли для строительства дороги Минск - Москва.

Что же произошло с валуном Рогволода, благодаря которому Борисовы камни получили известность? Мы помним, что в начале XIХ века Рогволодов камень окружали стены небольшой каплицы. Сохранились записи о том, что в 1830 году священника Голошевской церкви Льва Ганкевича стали беспокоить сны, связанные с Рогволодовым камнем. Тогда святой отец решил выяснить, не находятся ли под камнем мощи какого-либо праведника. Получив разрешение церковного начальства, священник отслужил службу и принялся за раскопки. Но неожиданно набежали тучи, началась сильная гроза. Лев Ганкевич истолковал это как недовольство Бога его действиями и прекратил работы.

Рогволодов камень был овеян множеством легенд. Согласно одной из них, камень в старину стоял на четырех ногах и имел голову. Однажды хозяйственный мельник отсек ему голову, из которой изготовил жернова. Но они в один момент перемололись в песок, а вслед перемололи и семью мельника вместе со всем имуществом. По другой легенде, под камнем находилась могила Рогволода-Василия, который погиб здесь в битве. Согласно с третьей версией, на месте, где стоял камень, произошла битва между Рогволодом и Друцкими князьями. Последние были разбиты, и будто бы в честь этой победы были высечены крест и надпись. Сохранился еще один вариант предания, по которому Рогволод, возвращаясь из похода, отдыхал со своей дружиною. И тут он неожиданно увидел отца вместе с его братом Глебом. После чего дружина Рогволода и сделала надпись на камне.

К сожалению, заглянуть в XХI век Рогволодову камню, как и многим его собратьям, не было суждено. В 30-е гг. ХХ в., во времена борьбы с предметами культа, его взорвали на щебень. Рогволодов камень был одним из ценнейших свидетелей белорусской истории. Ведь на нем была указана точная дата создания надписи.

6 сентября 1998 года, во время празднования Дня белорусской письменности, которое в тот год проводилось в Орше, возле краеведческого музея состоялось торжественное открытие памятника Рогволодову камню. Местными художниками Михаилом Студенцовым, Алексеем Ишуковым, Егором Мухой и Александром Шакутиным была сделана немного уменьшенная копия знаменитого валуна. И хоть самого Рогволодова камня больше нет, память о нем будет жить.

Вот так распорядилось время - какие-то из Борисовых камней погибли в жерновах истории. Один стал эмигрантом и прописался в Москве. Другой затерялся среди деревенских огородов. Два стали туристическими объектами и продолжают жить, обрастая новыми легендами. Когда будете в Полоцке, обязательно дотроньтесь до Борисова камня у Софийского собора, говорят, он исполняет желания. И возможно, вы, так же, как когда-то Владимир Короткевич, ощутите то "дивное настроение", которое "охватывает возле них человека, чувство принадлежности к истории".