Екатерина ГУСЕВА

Пинск от Минска отделяет всего одна буква и целых 300 километров. Для меня именно «целых», а не «всего лишь», потому что в обе стороны за рулем этот путь пришлось проделать как раз мне. Причем туда и обратно – вечером. Впрочем, я ни о чем не жалею. Началась эта история с приглашения студенческого приятеля, коренного «пинчука», на крестины дочери. Это был прекрасный повод снова собраться вместе. И мы, повзрослевшие и «посолидневшие», отложив, наконец, все неотложные дела, охотно откликнулись. Опущу, пожалуй, подробности ритуала крещения, а расскажу о самом городе.

На экскурсию мы выбрались только на другой день, который был по-осеннему пронзительным, солнечным и очень прохладным. Наш пинский приятель все сетовал, что от старинного Пинска ничего не осталось. И было странно это слышать, учитывая, что город по степени сохранности исторического центра считается одним из лучших в Беларуси и уступает лишь Гродно.

От коллегиума к бронекатеру

Но вот современная однообразная застройка закончилась, и по обеим сторонам улицы потянулись небольшие, аккуратные домишки XIX – начала XX века. Некоторые заботливо оштукатурены и выкрашены в свежие цвета – розовый, зеленый, желтый. Но многие, слишком многие здания неприятно цепляли взгляд ободранными боками и опасно покосившимися корпусами. Вот что означали слова «ничего не осталось».

Сначала решили осмотреть знаменитый иезуитский коллегиум. Он возвышается на большой площади, которая носит имя Ленина. Сам вождь революции пристроился тут же, и все так же указывает товарищам, каким путем им следует идти. Впрочем, надо отдать должное коллегиуму – на фоне его громадного корпуса, украшенного барочными завитками, бронзовый Ленин теряется.

Помпезное, пышное здание возводилось в середине XVII столетия на средства пинского старосты Станислава Радзивилла, канцлера Великого княжества Литовского. Вообще же иезуиты, несмотря на все неоднозначное отношение к ним, оказали неоценимую услугу человечеству, основав сеть коллегиумов. В эти учебные заведения принимали детей абсолютно из всех слоев общества и давали образование очень хорошего уровня, почти университетское.

Обогнув коллегиум слева, в тихом, уютном дворике мы нашли… памятник трактору. Крохотное старинное чудо техники, напоминающее детский паровозик, пригорюнилось на невысоком постаменте. Оказалось, в здании коллегиума сейчас находится музей Белорусского Полесья, где хранится осколок амфоры, в которой везли вино на свадьбу князя Ярополка, оригиналы работ Айвазовского, Шишкина, Васнецова, привезенные из самой «Третьяковки», и еще много всего интересного. К сожалению, этой исторической роскоши мы не увидели из-за катастрофической нехватки времени.

Дальше спустились к Пине, перехваченной, точно тугим корсетом, автомобильным мостом. Здесь, на берегу, притаился дот времен Великой Отечественной войны. В далеком 1944 году вода, которая сейчас так тихо лижет берег, стонала от взрывов, принимая тела советских солдат и  военные катера. Тогда при освобождении Пинска десантникам пришлось высаживаться на берег прямо с судов под шквальным артиллерийским  огнем. Два бронекатера ушли под воду, и только одному удалось добраться до причала. Позже 176 моряков и стрелков похоронили в братской могиле, а сколько их еще осталось на дне, доподлинно не известно…

Справа, чуть дальше от дота и почти напротив коллегиума, сейчас качается на волнах деревянный, выкрашенный в голубой цвет, речной вокзал. Но мы к нему не пошли, а вместо этого повернули в другую сторону, чтобы проведать бронекатер. Один из двух затопленных. Он был поднят со дна и теперь превращен в памятник. Катер оказался небольшим. Он стоит на постаменте, высоко задрав нос к небу. На палубе резвится детвора, мальчишки с притворной серьезностью смотрят в прицелы, и смешливые девчонки хохочут во весь голос.

Пинск некоторые романтичные путешественники сравнивают с Санкт-Петербургом. Что ж, определенное сходство есть, пусть и весьма условное – и  в одном и в другом городе течет крупная река, окаймленная историческими зданиями, и там, и тут по воде снует множество лодок, катеров, катамаранов. Но главное – настроение. Легкость и одновременно задумчивость, бесшабашная веселость, сдобренная горчинкой грусти, – вот что такое оба эти города. Кстати, у берега Пины мы видели прогулочный теплоход, на котором можно совершить двухчасовую экскурсию.

Студенческий дух Пинска

И все же в Пинске просто невозможно хранить непроницаемую серьезность. Этот город буквально пропитан духом студенчества и озорства, живущим здесь, наверное, еще со времен иезуитского коллегиума. А не так давно на базе Пинского банковского колледжа был создан Полесский государственный университет, специально по такому случаю здесь построили роскошные корпуса и общежития. И проект то ли в шутку, то ли всерьез местные острословы прозвали «Кембридж на Пине». Студентов, разумеется, тоже прибавилось.

Одним словом, в Пинске как-то сами собой приходят на ум милые шалости. Скажем, когда мы присели на открытой террасе в кафе напротив францисканского монастыря, кто-то вдруг вспомнил, как лет десять назад поджигал чипсы, а они горели синим пламенем. Опыт был поставлен немедленно. Наша «чипсина» тоже загорелась. Ее бросили в пепельницу, и долго наблюдали, как плавится коричневый краешек, потом один из нас догадался дунуть, обдав фонтаном пепла и себя, и окружающих. Пока наш спутник с обиженным видом вытирал лицо, мы хохотали так, что оборачивались прохожие. И надо отдать должное пожилой официантке. Она ревниво наблюдала за «забавами» 30-летних «студентов», но так и не сделала замечание.

Потом, «приговорив» оставшиеся чипсы, мы двинулись дальше. Было приятно идти по узеньким улочкам, наслаждаясь последним осенним солнцем. За разговорами, как-то совсем позабыв о времени, обошли вокруг комплекса францисканского монастыря. К слову, основана обитель была еще в XVI столетии. Она считается одним из самых больших архитектурных памятников в стиле барокко в Беларуси. Роскошный костел Успения Девы Марии, входящий в комплекс, просто невозможно не заметить. Храм славится старинным органом, который в XIX веке был построен мастером из Вильни. А еще здесь в первой половине прошлого столетия духовную семинарию закончил первый кардинал Беларуси Казимир Свёнтэк. Он же в 1954 году, после возвращения из десятилетней советской ссылки, стал настоятелем костела и долго, кропотливо восстанавливал святыню.

Прежде чем уехать, мне еще очень хотелось взглянуть на дворец, выстроенный в XVIII веке для  крупного финансиста Матеуша Бутримовича. По легенде, первый камень в фундамент заложил сам король Речи Посполитой Станислав Август Понятовский.

Интересно, что изначально, по задумке архитектора, здание буквой «П» раскрывалось в сторону Пины. Затем, когда город стал застраиваться уже в советские времена, реку от дворца закрыли безликие, серые постройки. Да и сама резиденция пришла в запустение. Лишь недавно ее отреставрировали  и разместили здесь загс.

Глядя на эту реставрацию, думаешь, что блеск дворцу Бутримовича, конечно, вернули, но вышел он какой-то ненастоящий, словно в опустевшее гнездо драгоценного перстня вместо природного вставили искусственный бриллиант. В глаза бросаются стеклопакеты. И хотя сами рамы деревянные и фигурные, скрыть их современную сущность не получилось. Несколько разочаровывает и жестяная крыша – хотелось бы видеть черепицу или на крайний случай медные пластины.

Впрочем, старинному зданию, которое я заметила на берегу Пины, повезло куда меньше. Постройка сейчас выкрашена в едкий зеленый цвет и явно нуждается в срочном восстановлении. При этом на фасаде красуется охранная табличка, сообщающая, что дом относится к памятникам архитектуры XVI – XX столетий. Имеется и мемориальная доска, из которой мы узнаем, что здесь с 1944 по 1945 годы находился штаб «Краснознаменной ордена Ушакова I степени Днепровской военной флотилии под командованием вице-адмирала Григорьева Виссариона Виссарионовича». Но главное – большой плакат на входе: «Продается». И как теперь сложится судьба зеленого здания, остается только гадать. Возможно, будет здесь музей, а быть может, и казино или простая забегаловка…

Гоголевские настроения

Но, наперекор невеселым мыслям, уезжая домой, грустить не хотелось. Студенческая беззаботность, навеянная Пинском, окрашивала мир в яркие, жизнерадостные цвета. Когда мы садились в машину, вечер уже обозначал свое присутствие длинными, мягкими тенями.

Кстати, замечание для водителей: примерно 200 километров пути из Минска в Пинск проходят по Брестской трассе, широкой и ровной, а вот оставшаяся сотня – узенькая дорожка, извилистая, как змея, и петляющая  к тому же среди бесконечных деревень. Когда мы только ехали в Пинск, этот отрезок пришлось преодолевать ночью. Я ползла со скоростью черепахи, и все равно дважды мы едва не попали в неприятности – сначала на дорогу выскочили две огромные собаки, а потом как-то резко и слишком близко возник велосипедист (судя по вихляющей манере езды, явно нетрезвый). Вот почему мы так стремились засветло добраться хотя бы до Брестской трассы.

Но как бы ни было сильно мое желание вести машину с комфортом, мимо Логишина с солнцем, заблудившимся в березе возле неоготического костела Святых Петра и Павла, проехать было просто невозможно. Остановились. Побродили вокруг с фотоаппаратом. На обратном пути к машине запечатлели и белоснежную Спасо-Преображенскую церковь с прозрачным серпиком луны на небе. И было что-то гоголевское в отходящем ко сну Логишине. И через творчество украинского классика снова проглянули мотивы студенчества.

Лукаво и загадочно Белорусское Полесье. И в этом лукавстве, пожалуй, Пинск не раскрыл и половины своих тайн. А значит, будут новые поездки и новые рассказы о путешествиях.