Пишет москвичка Мать-Эхидна:

«Было несколько опрометчиво придумать новому навигатору кличку «Сусанин», да еще накануне новых ноябрьских праздников. Еще более недальновидным было отправиться с ним по минской трассе на запад. Стоило нам пересечь границу Беларуси и РФ, как на экране пропали подробные карты. Навигатор сверился со спутником, определил наше местонахождение и, видимо, злорадно сказал: «Ага! Поляки!» Путь «в болото» был нам с этого момента гарантирован, «чтоб смуту не сеяли». Наш «говорит-и-показывает-Сусанин», как и его тезка пятивековой давности, активно в этом помогал путем собственной пассивности, у-ти патриот незатейливый выискался марки «Штурман». Трассу М1 еще кое-как видит, а вот мелкие детали типа населенных пунктов и примыкающих дорог – нет. Не говоря уж об улицах в попадающихся по пути городах. Так и плывет треугольничек стрелки «в белом молоке» на экране.
На самом деле все оказалось просто: видимо, белорусы не дали ставленникам империализма разрешения закачивать в навигаторы подробные карты страны. А этот Shturmann работает только с легальными приложениями. В итоге в Вильнюсе он (я потом проверила) знает даже крошечные пешеходные улочки, в Москве – каждый поворот. Зато в Минске – три с половиной центральных улицы и кольцевую дорогу МКАД (тоже МКАД, привет Москве). Город Чериков он не знает вообще, на деревни не разменивается, даже находящийся под патронатом ЮНЕСКО Несвиж игнорирует. О дорогах внутри страны понятия не имеет: с его точки зрения, все Полесье – это именно что поля, леса и болота непроезжие. Даже когда мы в итоге купили белорусскую сим-карту, нашему Сусанину легче от того не стало. Максимум – почту позволял проверить и в интернет войти.
Но мы сначала решили, что просто в навигаторовой «родной» симке изначально нет роуминга, и поэтому он не подкачивает «дорожную обстановку». Однако то же самое наблюдалось и с билайновской симкой, и с моей МТСовской… Было решено «идти по указателям», указатели вели в Оршу, где нам все равно надо было обменять зеленые «нЕрубли» на белорусских «зайчиков», пушистых от долгого употребления и толстых за счет инфляции. А заодно и зайти в попавшийся на глаза салон МТС – в Беларуси те же белые яйца на красном фоне, только в профиль. Хоть спросить, в чем может быть дело.

– Вы Россию сдаете? – сразу, еще на подходе к банку спросила меня тетенька средних лет. С ударением на «сдаете». Я от неожиданности даже не пошутила, что, мол, «я ее не сдаю, а изнутри подтачиваю». Да и шутки были бы неуместны.

Орша оставляла какое-то странное ощущение тревоги, нервозности, разлитой во вполне спокойной вроде бы «атмосфэре». В обменники стояли длинные очереди, сам процесс шел долго-долго. Доллар и рубль накануне еще раз подросли, «зайчики» срочно меняли на что-то более стабильное.

Я запоминаю разные годы не по событиям, а скорее – по ощущениям. Здесь меня как будто перенесли год этак в 1994-1995-й. Вот если вычесть из наших 1993–1995 гг. расстрел Белого дома, драки в парламенте и демократический ажиотаж, уже переходящий в апатию, а оставить только быт и официальную прессу – что-то вроде того и будет, что сейчас в братской республике.

Те же толстые пачки ничего толком не стОящих денег. Та же одежда – как «из одного детдома» у всех: темные «немаркие» куртки-шапки-кепки-платки-обувь, хозяйственные сумки, ничего яркого и выделяющегося за редким исключением. И если выделяющееся – то разве что кислотная дешевая синтетика. Те же скромные ларьки и объявления на бумажках, написанные от руки, таблички на домах «образцового содержания», сушащиеся на веревке целлофановые пакетики. Сияющий «Макдональдс» и огни казино посреди серого бетона. «Москвич-412» и «Мерседес» у одного светофора. Те же банки домашних солений и маринадов на ящиках у рынка и за окошком на полочке. Те же лица. Вот лица – основное. На каждом – будто дата пропечатана, как на тех еще не деноминированных деньгах: синеньких «павловских» 100 рублях 1992 года...
Ну да. Как раз так все и было, когда у меня только родился Сашка, которому сейчас 17, и он ждет в машине, пока я выйду из банка.

А я все не выхожу и не выхожу. Сначала очередь из 2 человек в 2 окошка не сдвигается с мертвой точки минут 30: одна кассирша долго требует с клиента какие-то справки, данные, номера и т.п., а другая ждет ответа на запрос и между делом с клиенткой треплется. Коммунальные платежи, исчисляемые в десятках тысяч, вклады в несколько миллионов… Помню, еще как помню.

Доходит очередь и до меня. Два портрета американских президентов оказываются эквивалентны толстенной пачке затрепанных рублей. Как в анекдоте постсоветских же времен: «Пап! Дай денег! – Сколько? – Немного. Вот столько!» (и двумя пальцами показывает – сантиметров пять). Крупных почти нет, дают мелкими – как ту зарплату «сто рублей рублями и трешками». Прочно забытое ощущение «я – миллионер… и че?» Пересчитываю, пересчитываю, кассирша откладывает суммы на калькуляторе… Уф. Сошлось…»