Суббота. Проспать до обеда. Потом неторопливо сделать уборку, отмокнуть в ванне и, наконец, устроиться с книжкой в любимом кресле, под клетчатым пледом. О таком отдыхе я мечтаю уже несколько лет, но как только приближается конец недели, понимаю, что не будет ни дивана, ни пледа. С самого утра я снова уеду в конюшню, а вернусь уже затемно, с чувством сладкой усталости во всем теле. И вот что удивительно, ни капли об этом не пожалею.

 

Конюшня – это целый мир. Сюда нельзя заглянуть на часок. И как ни парадоксально, прогулка в поля на лошади – это даже не самоцель.

Обычно сначала я долго чешу щеткой и скребницей вороные бока своей Моргали, а она хрустко раскусывает и жует морковку. Невысокая, стройная и очень изящная лошадка уже узнает меня среди многих людей, приезжающих в конюшню, идет мне навстречу, тепло дышит в щеку, когда начинаю выпутывать из черной гривы репеи.

Вот и сейчас я методично машу щетками. От работы, несмотря на довольно холодный ветер, становится жарко, но зато Моргоша делается настоящей красавицей – черная, блестящая. Хоть на выставку! Она уже покончила с морковкой и теперь нетерпеливо переступает с ноги на ногу, мол, пойдем. Укладываю вальтрап, подушку, седло, надеваю уздечку – все, теперь пойдем.

Пока забираюсь в седло, Морго не может устоять на месте – вертится волчком. Я не сержусь, уже давно приноровилась запрыгивать на ходу.

Конюшня остается позади, и от первой рыси сердце бьется быстрее. Горьковатый бодрый запах палой листвы, белые березы, прорисованные вдалеке, словно на акварели талантливого живописца. Цвета – прозрачные, чуть смазанные, какие бывают только осенью. И, кажется, дыши – не надышишься! Скачи – не наскачешься!

Устав от полета, мы забредаем в лес. Мягко шуршат под копытами сухие листья. Здесь прохладнее, чем в поле, кое-где уже лежит иней, и от горячего дыхания Морго идет пар. С ветки резко срывается птица, лошадь со всех четырех ног шарахается в сторону. Я держусь. Эх, Морго, Морго, знай я тебя чуть похуже, примерила б уже к себе вон те кусты. И все же я улыбаюсь – будь моя красавица более предсказуемой и послушной, с ней было бы скучно.

И снова тянутся бескрайние поля, и снова Морго машет быстрым и ровным галопом. Мелькает под копытами сухая трава, неожиданно из-под ног выскакивает заяц, лошадь снова пытается сделать вид, что испугалась, но у меня на сей раз другие планы. Я разворачиваю Моргали и пускаю в погоню за серым плутишкой. Заяц пересекает поле и скрывается в лесу. Морго тяжело дышит, шея взмокла. Все, нужно немного пошагать. Забредаем на узкую лесную тропку.

Заодно вынимаю фотоаппарат, чтобы оставить хоть немного неброской, но пронзительной осенней красоты себе. Время от времени в кадр попадает то черная голова Моргали, то наша с нею тень. Пока с шагающей лошади пытаюсь прицелиться по живописным березкам и дубам, из зарослей вдруг выбирается охотник – ружье, сапоги выше колена, внушительный рюкзак. Я не могу удержаться от улыбки. Точно как в мультике: «Зайца не видали?» Но наш-то косой далеко убежал, за него можно не волноваться.

Дорога уже вьется меж живописных холмов, Морго переходит в нетерпеливую рысь, я стараюсь выхватить на ходу еще несколько кадров, потом прячу фотоаппарат в чехол на поясе, подбираю поводья. Моргали словно этого и ждет – делает первый темп галопа, пока еще робкий, словно предлагает. Я колеблюсь, нужно бы пройти еще немного рысью, чтобы лошадь восстановила дыхание, но Морго настаивает. В конце концов отдаю поводья – забирай свою свободу! И лошадь, легко оттолкнувшись, берет с места знакомым летящим карьером.

Поворачиваем к дому, по колее, оставленной трактором, пересекаем поле с зелеными, прихваченными первыми морозами, озимыми, проходим насквозь маленький лесок с вислоухими елками. До дома – всего ничего. Вот сейчас будет небольшая речушка, потом еще немного по полю, через дачи, и вот она – конюшня.

С речушкой у нас, правда, вечная история – спуск к броду крутой, окаймленный скользкой размякшей глиной, а сразу на том берегу – береза, низко нависшая над тропинкой. Сколько мы здесь ходим, столько я пытаюсь заставить Морго спокойно спускаться в воду и шагом пройти под деревом! Но у нее на все свое мнение. Вот и сейчас лошадь резко, одним прыжком, перемахивает речушку с ее глиняными берегами и легким галопчиком пролетает под стволом. Я быстрым движением пригибаюсь вниз и немного вбок, к самой лошадиной шее. Береза привычно слегка цепляет спину. Эх, Морго, Морго… 

В конюшне я снимаю седло, еще раз прохожу щетками по подсохшей склеившейся шерстке. Морго тепло дышит в ухо. На прощанье отдаю оставшуюся морковку. Мягкими губами она подбирает лакомство с руки, хрустко раскусывает.

Я отстегиваю привязь, и Морго, еще раз ткнувшись мягким носом мне в щеку, залихватски задирает хвост и уходит в поля. Туда, где пасется табун.

Долго слежу, как легко и грациозно она перемахивает через колеи и лужи, и уже начинаю ждать субботы, предвкушая, как снова возьму щетки, приглажу черные бока, и как потом мы уйдем в поля вместе…   

Екатерина ГУСЕВА