– Прежде всего хочется поздравить вас с выходом этого интересного издания и пожелать дальнейших творческих успехов!
– Большое спасибо, ведь подобные события случаются не каждый день…
– Что послужило толчком для разработки именно этой темы?
– Идея о необходимости интерпретации зародилась давно, и сегодня она приобрела особую актуальность. Поэтому в США, где я проходила стажировку в качестве стипендиата Программы имени сенатора Фулбрайта, я занималась только разработкой этой темы. Большую поддержку мне оказали сотрудники Школы рекреации, спорта и туризма университета им. Дж. Мэйсона. Вдохновенная работа интерпретаторов Национальной ассоциации интерпретации США, членом которой я являюсь, продемонстрировала мне эффективность новых подходов, а значит, и правильность выбранной мной темы. Кроме того, в Америке я увидела лучшие примеры интерпретаций.
– Сейчас много говорят о впечатлениях как о главной составляющей каждой поездки и каждого путешествия…
– И это на самом деле так. Известный экономист и футуролог Ролф Йенсен считает, что быстрее всего в XXI веке будет развиваться индустрия развлечений для ума и чувств. Люди покидают свои дома и отправляются в путешествия, на экскурсии, на праздники и фестивали за яркими, сильными впечатлениями, эмоциями, переживаниями, которые они не могут получить дома.
– Многие получают эмоции, не выходя из квартир, благодаря интернету…
– Не могу с этим согласиться. Интернет, кино, книги – все это опосредованные впечатления. А хочется настоящих. Есть такая книга «Экономика впечатлений. Работа – это театр, а каждый бизнес – сцена». Ее авторы – Джозеф Пайн и Джеймс Гилмор – считают, что «признание впечатления отдельным экономическим предложением – это залог экономического роста в будущем».
– Получается, что впечатления – это товар, за который нужно заплатить?
– Да, если просто информацию можно получить из любого источника, будь то интернет, радио, телевидение и пр., то впечатления – это нечто особенное. Экономисты подсчитали, что сегодня в мире насчитывается по меньшей мере миллиард людей, готовых платить за эмоции. Это самый дорогой товар, хотя сами по себе эмоции могут ничего не стоить. Я всегда привожу такой пример: когда в Беларуси создавались зеленые маршруты, приехала группа голландцев. Они восхищались нашей природой, а однажды устроили «минуту тишины»: легли на траву и десять минут смотрели в небо, слушали пение птиц… Разве это стоит денег? Нет, но эти минуты, я уверена, запомнятся на всю жизнь.
Есть и еще один пример. Приехала группа экспертов из Польши, и они попросили, чтобы мы их отвезли в деревню. И когда они вошли в дом, красиво одетые в национальные костюмы бабушки запели белорусскую песню. У поляков на глазах появились слезы…
– Насколько продвижение экономики впечатлений и интерпретации наследия актуально для нашей страны?
– К сожалению, вынуждена констатировать, что эти тенденции пока не очень характерны для белорусского туризма, где при разработке экскурсий и программ все еще доминирует много устаревших стереотипов. Пора признать, что они больше не работают и, соответственно, не востребованы. Уже выросло новое поколение, воспитанное и на других ценностях и, что особенно важно, на других формах коммуникаций: интернет, социальные сети, которые предполагают интерактивность, диалог и выражение собственного мнения. Взять, к примеру, моих студентов. Они уже родились в эпоху интернета, привыкли высказывать свои мысли на форумах и пр. Их не проймешь обычными подходами и обычными экскурсиями, которые в основном написаны в 70–80-х годах прошлого века. Сейчас другая эпоха и другая среда. Невозможно представить, что нынешняя молодежь будет слушать гида, который берет микрофон и вещает в течение двух с половиной часов.
Это не двусторонняя коммуникация, к которой привыкли молодые люди. Раньше экскурсия была средством идеологии, и все, что говорил экскурсовод, принималось на веру. У меня есть достаточно негативных примеров, когда наши экскурсоводы вели себя по старинке. К примеру, приезжаем в Пинск с гостями из Израиля. Времени у нас мало, и мы просим гида, чтобы она рассказала нам что-то интересное из истории города. А в итоге десять минут она сыплет цифрами и датами. Израильтяне попросили прекратить это издевательство и отказаться от услуг экскурсовода.
Другой пример. Вместе с американцами осматриваем Софийский собор в Полоцке. Гости задают вопрос. Экскурсовод отвечает: «Это неправильный вопрос, это не по методике, отвечу попозже»… Потом еще один вопрос – и такой же ответ...
Мне было очень интересно, как работают экскурсоводы в Америке. Там гиды – это скорее актеры. Они поют, танцуют, они одеты в костюмы соответствующей эпохи. И это очень востребованно. В США я видела майку интерпретатора. На ней написано, что этот человек – и гид, и педагог, и человек, который показывает, где туалет… Поэтому, если мы хотим видеть среди наших потребителей молодежь, нужно создавать для них туристический продукт, основанный на новых подходах, который может конкурировать с социальными сетями, современными парками развлечений, клубами, вечеринками и т.п.
– Если классическая «экскурсионка» не способна выполнять функцию интерпретатора, то на кого можно рассчитывать?
– Безусловно, эту функцию вполне может выполнять агротуризм. Если честно, хозяева агроусадеб не перестают меня удивлять своим творческим подходом и креативностью. Примеров более чем достаточно. Казалось бы, такая простая тема – пчеловодство. Но на усадьбе «Мир пчел» погружение в эту тему идет настолько увлекательно, что захватывает и взрослых, и детей, и белорусов, и иностранцев. А на усадьбе «Гаенские истоки» – к этой же теме подход другой, не менее интересный. Каждая усадьба сегодня делает упор не на чарку и шкварку, хотя кулинария – это тоже интерпретация наследия, а на какие-то фишки. Сегодня у нас есть и дома на деревьях, и необычные квесты, и фестивали разнообразного толка, и экомузеи, и мастер-классы… Всего и не перечислить. И предела этой работе нет, а перспективы – завораживают!
– Спасибо за беседу.
Беседовала Надежда СУСЛОВА