Лилия КОБЗИК

В Минске на прошлой неделе прошел гей-парад. Вернее, никуда он не прошел, потому что участников шествия по улице Сурганова практически сразу разогнали. Ну, разогнали и разогнали – геям не привыкать. Люди с традиционной ориентацией с интересом посмотрели пикантные репортажи в газетах и интернете, где разгон так называемого «парада» был представлен исключительно картинками, на которых слабые представители сексуальных меньшинств и сильные омоновцы сплетаются в каких-то невообразимых позах. Всемирная организация «Международная амнистия» выразила сожаление по поводу дискриминации прав сексуальных меньшинств в Беларуси. В общем-то, тоже обычное дело: у омоновцев – своя работа, у правозащитников -- своя.

Но никто, например, ни на каком уровне не выражает сожаление по поводу гораздо более широкомасштабной дискриминации, которая повсеместно происходит у нас в стране. «Как у вас принято обращаться к незнакомым людям? – спрашивают иностранцы, прибывающие в Беларусь с более-менее продолжительным визитом. Стыдно признаться, но у нас приняты простые и оскорбительные обращения, примитивные метки по половому признаку – «женщина» и «мужчина». Есть, правда, более мягкие варианты – «девушка» и «молодой человек». На «девушку» может рассчитывать любая особа женского пола, если она молодо выглядит или работает в момент обращения продавщицей за прилавком. Но все равно, этимологически от казуса это не спасает, поскольку за словом «девушка» в наших местах исторически закреплено понятие невинности, что делает обращение почти всегда комичным и двусмысленным. Несмотря на относительную привычку, я уверена – каждого в душе коробит, когда он слышит, скажем, в очереди в свой адрес: «Мужчина, вы крайний?» или «Женщина, сказали -- не занимать!». Отчего же в этих случаях душа непроизвольно протестует? Потому что прямое, «лобовое» наименование по половому, расовому, национальному признаку либо признаку сексуальной ориентации действительно нецивилизованно, и как это терпит так называемый великий и могучий русский язык, -- совершенно не ясно. Говорить в обращении «женщина» и «мужчина» -- абсолютно то же самое, что произнести в очереди: «Алё, чернокожий, сказали – не занимать!». Либо: «Еврей, вы крайний?». Или вот еще вариант: «Эй, педераст, вас тут не стояло!». Аналогии точны. И куда смотрит «Международная амнистия» -- я не понимаю. Что же нам делать? Какие у нас могут быть варианты? Европейские цивилизационные традиции, как известно, создали устойчивые нормы – «мисс», «миссис» и «мистер» -- в англоязычных странах, «мадемуазель», «мадам», «мсье» -- во Франции, «сеньор», «сеньора», «сеньорина» -- в Испании и т.д. Мы, к сожалению, со своей петлей двуязычия остались фактически без традиций. Говорить даже в белорусском языке «спадар», «спадарыня», на мой взгляд, сегодня неуместно – это хоть и приятно-благородная, но устаревшая норма – «сударь» и «сударыня». Лишенное всякого полового признака слово «товарищ» полностью себя дискредитировало за те долгие трагические десятилетия, когда «товарищи» стреляли в затылок и грабили богатых. На мой взгляд, хороший выход для Беларуси – узаконить элегантные обращения, принятые в ряде стран Восточной Европы (в Украине, Польше, Чехии) – «пан» и «пани». Пани Лиля. Красиво, правда? Можно, конечно, возразить – ну, какие в нашей стране могут быть «паны» и «пани»? Что ж, это будет наш выбор – называться «женщинами» и «геями» или «пани» и «панами».